Авантюрист поневоле

Её тело напоминало старую, измученную лошадь, внезапно наткнувшуюся на глубокую канаву. Всё болело. Каждая мышца, каждый сустав напоминали ей, что они не предназначены для взрывов и падений. Но главное — голова. О да, голова. Казалось, кто-то с остервенением бил молотком, пытаясь вбить гвоздь в стену, но каждый раз промахивался.

Сквозь это сонное оцепенение к ней начала возвращаться память. Она помнила корабль — большой, величественный, рассекающий Межмировой Океан. Помнила, как её затолкали в трюм вместе с другими арестантами. Помнила удары, оглушающие взрывы, крики и яростный треск рвущегося металла. Теперь она лежала среди обломков, как поломанная кукла, без малейшего представления о том, где она и что делать дальше.

С трудом перевернувшись на бок, Рейна оглядела обломки вокруг. Воздух был пропитан дымом, тлеющим где-то вдали, но всё ещё висевшим над землёй плотной завесой. Мелкие обломки корабля лежали вокруг, словно бесцельно разбросанные игрушки, а среди них валялись обгоревшие куски одежды и снаряжения.

— О, как чудесно, — пробормотала она, приподнимаясь на локтях и вытирая с лица грязь. — Кажется, я снова свалилась в канаву жизни. И на этот раз глубоко.

Ничего не оставалось, кроме как попытаться понять, что происходит вокруг. Поднявшись на ноги, она оглядела окрестности внимательнее. Это был незнакомый лес. Высокие, древние деревья тянулись к небу, их корни пронизывали землю, а ветви образовывали зелёный купол над головой. Где-то вдалеке слышался шум воды — скорее всего, реки, текущей среди этих лесов. Пейзаж выглядел умиротворяющим и даже красивым, если бы не одно «но»: она не имела ни малейшего представления, где находится.

Через несколько минут медленной ходьбы она наткнулась на обломки, среди которых виднелись остатки одежды. Там лежала куртка — большая, явно мужская, но на удивление целая. Немного потертая, с порванными краями, но всё ещё годная. Рейна, не раздумывая, обшарила карманы и нашла пару монет.

— Теперь не помру с голоду, — пробормотала она.

Спустя ещё несколько минут блуждания по лесу, Рейна вышла на дорогу. Дорога была узкой, но по колеям и следам копыт было видно, что её часто используют. Куда бы она ни вела, это явно было лучше, чем оставаться в лесу. Оглядевшись, Рейна задумалась, в какую сторону идти и решив довериться интуиции, пошла направо.

Путь оказался долгим. Лес постепенно редел, и вскоре перед ней открылись холмы. За ними раскинулся город — не огромный мегаполис, но вполне приличный по меркам этого мира. Он выглядел так, словно кто-то небрежно разбросал дома по склонам, а потом решил соединить их дорогами. На въезде её встретил усталый и раздражённый стражник, напоминающий дерево, долго страдавшее от засухи. Он бросил на Рейну подозрительный взгляд, но, увидев её потрёпанную одежду и общий вид человека, прошедшего через все круги ада, предпочёл не задавать вопросов. Стражник явно не любил, когда ему отвечали. Поэтому он просто махнул рукой, пропуская её.

— Спасибо за гостеприимство, — пробормотала Рейна, небрежно кивнув ему, и направилась в центр города. По пути ей попадались лавки, таверны и уличные торговцы, уже собирающие свои товары, готовясь к наступлению ночи. — Ну что ж, — сказала она себе, прищурив единственный глаз и оглядывая улицу, — пора найти что-нибудь горячее и съедобное.

Рейна всегда считала, что существует три типа мест, которые привлекают её внимание. Первое — это таверны. Таверны были её слабостью. В них было что-то уютное, домашнее, даже если их хозяева не замечали пыль на столах последние двадцать лет. Второе — места, где можно без лишних вопросов получить работу, желательно связанную с чем-то опасным. И третье — места, где можно безнаказанно вломить кому-нибудь по лицу. Все три категории она считала важными, но таверны занимали особое место в её сердце.

Её ноги привели её к одной из таких таверн — «Золотая Совка». Уже по одной только вывеске Рейна поняла, что тут непременно произойдёт что-то интересное. На вывеске, конечно, была изображена золотая сова, но не просто сова — а та, которая внимательно следит за каждым входящим с такой сосредоточенностью, что любой посетитель чувствовал себя, как ученик, пойманный на попытке списать на контрольной. Совка смотрела, и Рейна прищурилась в ответ, словно принимая невидимый вызов: «Ну что, попробуем пройти через твои двери и посмотрим, что будет?» Она шагнула внутрь и столкнулась с гоблином.

***

Для Рейны драки в тавернах были не столько развлечением, сколько обязательным ритуалом. Они были как дождь в сезон дождей или каша на завтрак — неприятно, но неизбежно. Где бы она ни оказалась, если поблизости была таверна, вскоре начинало попахивать порохом. Обычно это случалось после второй кружки эля, когда лёгкое пьянство превращалось в неловкое спотыкание на грани боевых действий.

Она не стремилась к дракам, но они всегда находили её, как находят тех, кто умеет держать удар, а главное — знает, как его нанести. Её отношение к этим столкновениям было философским: она понимала, что драка неизбежна, и заранее решала, что раз уж в неё втягивают, то лучше принять участие с удовольствием.

Рейна подходила к дракам с определённым стилем. Например, она точно знала, в кого бить первым (обычно это был самый громкий тип), а кого лучше оставить напоследок (тот, кто сидел в углу и спокойно допивал свою кружку, делая вид, что драки не существует). Её кулаки, закалённые годами практики, напоминали молоты, а взгляд — отточенное оружие психологической атаки.

Завершив мастерский выпад коленом в чей-то живот, Рейна стремительно подскочила к Виктору. Он только что осушил кружку и теперь невинно вертел её в руке, будто это было единственное оружие, которое он когда-либо держал. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, Рейна схватила его за воротник и с лёгкостью прижала к стене, как будто он был не взрослым мужчиной, а мешком муки.

— Изворот! — прорычала она. Её голос был похож на рёв разъярённой тигрицы, готовой вернуть украденное. Зелёный глаз пылал яростью, как маяк в ночи, обещающий не спасение, а неминуемую бурю.

— Кто?! — удивлённо выпалил Тюрин. Его взгляд метался между сверкающим глазом Рейны и остальными посетителями таверны, будто он искал кого-то, кто мог бы объяснить, что происходит.

— Кто это, говоришь?! — Рейна была на грани того, чтобы превратить его в тренировочную куклу для своих кулаков. — Думаешь, я не знаю, кто ты?! — Её пальцы сильнее сжали воротник.

— Я... — начал было он, но в этот момент дверь таверны с треском распахнулась, и внутрь ворвалась стража, как медведи, налетающие на бочку с рыбой. Воздух наполнился лязгом доспехов, ударами и криками. Мгновение — и всё помещение погрузилось в хаос.

Солдаты действовали профессионально — быстро, чётко и без компромиссов. В считанные секунды они схватили Виктора, Рейну и ещё нескольких несчастных, оказавшихся слишком близко к эпицентру событий. Рейну наконец оттащили от стены, а Тюрина надёжно заковали в наручники.

— Я невиновен! — пробормотал Виктор, глядя на блестящие наручники.

***

Рейну не церемонясь бросили в темницу, как мешок с гнилой картошкой. Она коротко выругалась, ощупывая ушибленное плечо, и поднялась, едва стражник захлопнул массивную решётку. Железные прутья звякнули с таким унылым звуком, будто приняли смертника.

Камера была небольшой — хватало места лишь для груды сена, которую тюремщики считали "кроватью", и ведра, предназначение которого не требовало объяснений. Стены были сырыми, а каменные блоки напоминали, что ремонт здесь не проводился уже много столетий. Типичная тюрьма для типичных нарушителей порядка.