Авантюристы

– Сударь, – возмутился князь, – откуда у вас подобные сведения?

– Неважно…Думаю, они вполне правдивы. До меня доходили слухи, что ваша новая пассия, некая госпожа Шеффер, якобы – внучка самого Бонапарта. Это с ней вы собирались предаваться наслаждениям? С этой мошенницей?

– Не смейте, сударь, говорить о ней в подобном тоне! – разъярился князь.

– Отчего же? Значит, мой источник прав… Я посажу вас в тюрьму за долги, чего бы мне этого не стоило. Сумма их велика: восемнадцать тысяч рублей. Пусть моя дочь лучше забудет вас окончательно, а дети будут считать, что их отец умер! – решительно объявил банкир.

– Помилуйте, сударь! Отчего такая жестокость с вашей стороны? – недоумевал Рокотов.

– И вы ещё имеете наглость меня спрашивать об этом?

…Лисовский уже потирал руки, в надежде, что суд над зятем состоится весьма скоро, и по его предварительным прикидкам, тому грозило не менее пяти лет тюрьмы, или же погашение долгов в течение трёх месяцев, что само по себе было просто невозможным.

Князь сидел в камере, надо отдать должное Лисовскому, который договорился с начальником полицейского участка, и тот обеспечил непутёвому зятю банкира сносное существование. У Рокотова же было достаточно времени, дабы подумать над сложившейся ситуацией: «Ла Шарите – в Польше, он единственный, кто мог бы помочь. Но, увы… Откуда тесть узнал о моём отъезде? Я ни с кем не делился своими планами…» Страшная догадка пришла сама собой: виконт!

Александр пребывал в смятении: «Отчего он так поступил со мной? Ведь мы столько лет знакомы, и вместе принимали участие в весьма сомнительных предприятиях! Неужели всё это из-за Мари?! Он любит её? Нет… Виконт не может любить! Значит, он собирается использовать её и погубить… Боже мой, Мари!»

После трёх дней, проведённый в камере полицейского участка, князь Рокотов был готов подписать все обвинения и сознаться в любых преступлениях, лишь бы окунуться в ароматическую ванную и выпить бокал марочного вина.

Неожиданно пришло избавление. Полицейский отворил камеру и хриплым голосом произнёс:

– На выход, Ваше сиятельство!

Роков надел сюртук, поправил несвежий шейный платок и проследовал в тёмный коридор. Пройдя немного, и оказавшись, в кабинете полицмейстера, он увидел своего ненавистного тестя, вид у того был не весёлый, и отнюдь не уверенный как в прошлый раз.

– Мой банк получил перевод из Польши на ваше имя. Сумма пятнадцать тысяч франков как раз покрывает все ваши долговые векселя и расписки.

Рокотов встрепенулся: неужели Ла Шарите помог? – о как он сомневался в друге!

– Эта женщина, госпожа Шеффер, видимо действительно любит вас, если решила вытащить из пропасти…

Князь округлил глаза.

– Отчего вы решили, что она перевела деньги?

– Александр, я – банкир. Все финансовые операции, где бы они не производились и кем-либо требуют порядка и фиксируются. Так вот, этот перевод – от госпожи Шеффер, сомнений нет. Не скрою, я желал вам несчастий и мести за то, что вы причинили моей дочери столько горя. Но я не могу противостоять закону: долг уплачен, вы свободны. Отправляйтесь в Польшу и никогда не возвращайтесь!

* * *

Ла Шарите курил английскую сигару, сидя в кресле гостиной. Вокруг сновали гости: салон был самом разгаре. Отъезд мадам Шеффер во Францию с бароном де Ангерраном, был для аристократического общества Лодзи полной неожиданностью. Знатные пани и панове терялись в догадках. Неужели она собирается официально объявить о своём происхождении именно во Франции? – или просто развеяться и сменить обстановку? – или это романтическое путешествие с бароном? Ла Шарите молчал, тем самым, порождая самые смелые и фантастические догадки.

Пан Казимир Валевски, считающий себя вправе рассуждать о Наполеоне, как чуть ли не о родственнике, выдвинул очередную версию:

– Барон де Ангерран – сын боевого соратника Бонапарта. Этим всё сказано! Во Франции до сих пор существуют Бонапартисты! Мадам Шеффер – истинная наследница Наполеона, а если вы помните, он был императором!

Дамы заохали. Мужчины понимающе переглянулись: теперь жди во Франции очередной революции!

* * *

Поток гостей, желавших посетить салон пана Кравчика, не иссяк, напротив, свежая сплетня, пополнила его новыми силами. Слухи об этом дошли и до Вроцлава, где пан Вацлав наслаждался местными красотами со своей упитанной невестой. Он тотчас же вернулся в Лодзь.

Финансы виконта были изрядно подорваны, а ведь предприятие только разворачивалось и ему ещё предстояло набрать силу. Поэтому приезд хозяина усадьбы был весьма кстати. Пан Кравчик цветисто рассказывал о Вроцлаве, его замках и бывшей резиденции Тевтонского ордена. Но вскоре и эти рассказы надоели изощрённой публике, посещавшей салон.

К этому времени Владимир окончательно освоился в доме Кравчика, и покер становился всё популярным среди местных аристократов, а «банк» в игре всё более крупным. Варвара исправно подглядывала и подслушивала, тем самым, преумножая финансовые вливания в предприятие, задуманное виконтом. Правда, вливания сии были слишком малы, по сравнению с тем, что можно было выудить у барона де Ангеррана. Но Ла Шарите смирился с этой утратой. По его умозаключениям Владимир и его помощница даже не подозревали о его истинных намерениях, просто считая своим покровителем, с которым необходимо делиться добычей. Их это вполне устраивало, они плыли по течению жизни, и как могли, наслаждались ею.

Глава 6

В конце осени, когда землю по утрам уже начал покрывать иней, газеты Лодзи, Кракова, Вроцлава и Познани опубликовали статью некоего журналиста Взбышека Пшеня, который писал о перспективах строительства тоннеля под Ла-Маншем, дабы связать две великих державы. Он столь изящно рассказывал читателю, что известная Транс Европейская строительная компания, имеющая представительство во французском Кале уже закупила всё необходимое оборудование для маркшейдерских работ, и выпустила акции достоинством в тысячу франков, которые вскоре появятся на биржах Европы. Затем приводил экономические расчёты, во сколько раз возрастёт взаимный товарооборот, подешевеют перевозки и, наконец, сколько заработают акционеры. Здесь-то и начиналось самое интересное. Журналист, ловко манипулируя цифрами и экономическими терминами, доказывал, порой не сведущему в финансовых делах читателю, что на каждый вложенный франк можно получить не менее десяти прибыли.

Польша бурлила. Всё мужское население обсуждало новые европейские перспективы. Выждав момент, Ла Шарите, открыл в вышеназванных городах брокерские конторы, предлагавшие всем желающим акции Транс Европейской компании. В них тотчас хлынул поток желающих, акции приобретали даже отцы городов. Ни у кого и мысли не возникло, что они вкладывают деньги в воздух.

Наиболее осторожные вкладчики, как правило, сами занимающиеся торговлей или производством, отправились в Кале, дабы убедиться в истинности местонахождения компании и начале маркшейдерских работ. То, что они увидели, ничуть их не разочаровало. К тому времени в конторе было полно народу, все сновали со знанием дела, преисполненные собственного достоинства, земляные работы также начались – словом, придраться было не к чему.

Акции раскупались с молниеносной быстротой. Поляки были охвачены ажиотажем. Виконт же постоянно пополнял запасы «ценных бумаг» в Румынии, где по поводу Транс Европейской компании и не слышали. Авантюрист, собрав приличный куш в Польше, даже за вычетом всех накладных расходов, перевёл в Швейцарский банк кругленькую сумму, позволившую ему в будущем жить безбедно лет десять, не меньше. Но как говорится, аппетит приходит во время еды, и он рос по мере поступления доходов. Ла Шарите планировал напечатать точно такую же статью в России, – куда вовсе не собирался возвращаться, – и отправить в качестве своего представителя Владимира Назарова. Расчёт был предельно прост: Владимир – из приличной семьи, с достойной фамилией известного отца, непременно обретёт доверие московского общества. Ведь мало кому было известно, что Назаров-старший лишил своего непутёвого отпрыска наследства. Да и потом чадолюбие, настолько развитое в России, непременно приведёт к тому, что известный издатель простит сына и вложит деньги в акции Транс Европейской компании.