Август, в который никто не придет
Шрифт:
Дверь распахивается – как будто сама собой, и правда сама собой, потому что сухонькая хозяйка стоит где-то в глубине комнаты, на круглом коврике, ахает, вздрагивает, когда видит меня…
– Э-э-э… вечер добрый… я… я пришел проверить… все ли карты… у вас в колоде…
Что я несу, что я несу, хоть бы соврал что-нибудь, что заблудился, да где тут можно в трех улицах заблудиться, или дом перепутал, да они все разные, как их тут перепутаешь, или… или… ну не так, не так, врываться к человеку, и спрашивать, все ли у него в порядке с головой…
– А, да… конечно… – дребезжащий голос, – проверьте… пожалуйста… я и сама вот знаете, замечаю… что у меня не все карты
– Ну, не волнуйтесь, может, ничего серьезного, нервное расстройство, не более, – говорю то, что обычно говорю всегда, оглядываю зал, куда бы сесть, никуда, а вот по обе стороны от зала комнаты, что-то вроде гостиных, может, поговорим там…
Только сейчас замечаю в руках хозяйки кухонный нож, что она делает, что делает, стой-стой-стой – поздно, поздно, она рассекает себе горло одним ударом, голова катится к моим ногам…
Ошарашенно смотрю на безголовое тело, оно идет ко мне, беспомощно шарит руками, наклоняется, ищет голову… какого черта я делаю, какого черта услужливо помогаю ей, вкладываю голову в ладони…
– Ох, спасибо… вот, пожалуйста, посмотрите… – снуют торопливые пальцы, открывают голову, как шкатулку, оторопело смотрю на карты, разбросанные в черепе, двойка пик, семерка червей, четверка крести…
Складываю. Карта к карте, аккуратно, бережно…
Черт…
Вот оно что…
– Спасибо, доктор… и правда, так лучше стало… ясность какая-то…
– Видите ли… – осторожно помогаю приставить голову на место, – у вас не хватает восьмерки пик.
– Да вы что?
– Точно вам говорю.
– А это… это опасно?
– Ну… нежелательно, конечно… вот что… а вы когда последний раз голову открывали?
– Ой, да не помню уже…
– Так вы посмотрите по дому… может, завалилась куда карта, вы и не заметили…
– Ой, спасибо большое, доктор, обязательно посмотрю…
– …доктор…
– Да?
– А если мне эту двойку трефовую… гхм… подарит кто-нибудь…
Настороженно смотрю на молодого парня.
– В смысле… подарит?
– Ну… у меня вот двойки не хватает… может… может, кому из друзей не жалко будет… родственникам там…
Спохватываюсь:
– Исключено.
– Думаете?
– Точно вам говорю, исключено… это же не ваша двойка трефовая будет, а чужая…
Холодок по спине, понимаю, что это уже слишком, что они все думают одно и то же, даже те, кто не говорят прямым текстом, но думают, а что, если вот у меня этой карты нет, а у моего соседа она есть, и…
…черт…
Хлопаю себя по лбу, надо было соврать, что у всех не хватает одной и той же карты, тогда бы никому и в голову не пришло, а что будет, если возьму у другого… Можно было бы вообще отвлечь их внимание, пустить слух, что кто-то похищает одну конкретную карту…
Кто-то похищает…
Черт…
– …разрешите… я посмотрю вашу голову…
– Простите? – мэр оторопело смотрит на меня, ну еще бы, не ожидал, сидели у очага, пили чай, и нате вам…
– Разрешите осмотреть вашу голову.
Короткий смешок.
– Можете не сомневаться, у меня-то все карты в колоде…
– Тем более давайте посмотрим, докажите, что вам нечего скрывать…
Он невозмутимо снимает голову, открывает череп, показывает мне безупречно укомплектованную колоду, все аккуратно разложено по полочкам…
– …вы украли карты.
– Что, простите?
– Вы украли карты.
Мэр смотрит на меня с презрением:
– Не клевещите.
– Не клеветать, говорите? Ну, давайте посмотрим… вот… рубашки карт…
– Вот
уж никак не думал, что карты носят рубашки…– Ну а как вы хотели… и брюки, и смокинги… Вот, посмотрите на рубашки… они все разные. Вот в таких рубашках в клеточку ходят карты у леди Мун, а в таких вот в полосочку у мистера Муна…
– Вы… вы ничего не докажете… ничего не сделаете… не посмеете!
Не отвечаю, вытряхиваю карты, они разлетаются, подхваченные ветром, каждая к своему дому, к своему хозяину. Еще надеюсь посмотреть на то, что осталось от того, кто называл себя мэром, уже понимаю – ничего не осталось, потому что все карты были не его…
Белые тайны
Улитка с бородой и платье с телом визиря
– Когда это началось?
– Никогда.
– В смысле?
– Никогда не началось.
– В смысле?
– Не началось. Потому что никогда и не заканчивалось.
– Ну а все-таки…
– …я увидел кровь.
– Кровь?
– Да, кровь. Мне тогда было лет десять, не больше, я проснулся среди ночи… я еще знаете, таим пугливым ребенком был, боялся всего… и на ночь просил, чтобы мне ночник оставляли, красивый такой, в виде месяца… И вот просыпаюсь я, смотрю, а там, где свет ночника обрывается, там на краю света и тени из-под стены кровь, и как будто стонет кто-то…
– Вы испугались?
– Да я орал, что весь дом сбежался… показываю на кровь из-за стены, люди охают, ахают, не видят ничего…
– Не видят?
– Ага, вот что меня поразило больше всего… я отчетливо видел кровь, а остальные качали головами, говорили что-то про мою богатую фантазию… Матушка наутро так и сказала, Дэнни, у тебя богатое воображение, но будь любезен не демонстрировать его окружающим.
– И вы… старались не демонстрировать?
– Да, насколько это было возможно. Но тайком продолжал исследовать вещи, мне непонятные. Например, мне было лет пятнадцать, когда я услышал, как за стеной рыдала женщина, опять же ночью… А наутро я пошел искать комнату, где плакала женщина, и что думаете, за стеной вообще не было никаких комнат… Там начиналась улица и ров с водой…