Август, в который никто не придет
Шрифт:
– То есть, хотите сказать, я тоже смогу, как вы?
– Ну, я бы так не сказал, это надо тренироваться подолгу… с детства… знаете, вот я даже точно не могу сказать, в какой момент у меня получилось подвинуть чашку, которая стояла на столе у королевы…
– У королевы?
– Да…
– И вам за это ничего не…
– …знаете, это было настолько дико, настолько безумно… что никто и не задумался, что я сделал…
– То есть, вы могли безнаказанно проникать в королевские покои, и…
– …отнюдь. То есть, конечно, мог бы, только… только после этого я стал бы изгоем, если бы это раскрылось… меня бы не приняли ни в одном из миров, я стал бы… вне времени и пространства… и дело здесь не в краже из королевского дворца, а в том, что я нарушил что-то гораздо более
– И, тем не менее, вы собирались нарушить… хотя и понимали, что вас ждет?
– Верно. Понимал… д и другие люди намекали, домашние за ужином вскользь упоминали границы, которые нельзя преступать, правила, которые нельзя нарушать…
– Вы не боялись, что он убьет вас?
– Ну, я собирался стрелять в него с крыльца… только знаете, не надо мне тут сейчас, а-а-а, в спину стрелять, а-а-а, подло… ага, а девушку ни в чем не повинную убить прямо верх благородства…
– И все-таки у вас не получилось?
– Отчего же не получилось, убил одним выстрелом… голова вдребезги, девчонка в крик, и бежать…
– Тогда… тогда почему вы мертвы?
– Мое умение обернулось против меня… знаете… вообще странно, что я этого не предвидел… вот когда видел, когда эти повозки безлошадные кого-то сбивали, всегда такое чувство было, что… холодок такой по спине…
– И когда вы стреляли в убийцу…
– …ага, я стоял посреди улицы, еще видел, что на меня повозка несется, да что повозка, целый дом на колесах, красный, в два этажа… Еще знаете, предвидел это ощущение, когда вот так вот сквозь тебя что-то проносится на огромной скорости, и ничего не чувствуешь, но тебе кажется, что обдает ветром… и знаете… когда я понял, что случилось на самом деле, так страшно было, хочется орать во все горло, а орать уже нечем, тело мое растерзанное лежит…
– Ваши родные отвернулись от вас после вашего поступка?
– Надо думать… да поступок-то тут и не при чем уже, с мертвыми кто ж общаться будет… Ну вот вы разве что, слушайте, я даже удивлен, что вот вы так со мной беседуете, что журналисты наконец-то вспомнили, что в мире еще и мы есть…
– А девушка, которую вы спасли…?
– Что девушка?
– Ну… неужели вы не пытались с ней заговорить?
– Пытался, конечно, только не вышло из этого ничего путного…
– Ну… может быть… замужем она, или есть у неё кто-то на примете, или, знаете, даже в те времена такие бывали, что не хочет она крепкую семью, другие какие-то мечты… в столицу ехать, в университет поступать, изучать движение небесных тел… или там на сцене петь…
– Да нет, дело-то не в этом…
– А в чем?
– Так говорю вам, я же мертвый, она живая… это, считайте, все…
– И тогда вы её убили?
– А вы… а вы откуда…
– …позавчера её кто-то убил, выстрелом в спину, так что лица убийцы она не видела…
– Так может, этот, скотина, до неё дорвался…
– Этот, скотина, между мирами ничего делать не умеет, и этого, скотину, в мире мертвых сразу арестовали, там с этим делом строго… ну вы же её пристрелили?
– Честно? Я. Понимаете… не мог я так… что она там… а я… да не здесь я, нигде, нигде… она даже не замечает меня, не видит, хоть бы сказала что, что пошел ты далеко и надолго, или еще как, как они говорят – я не имею чести быть знакомой с вами… а я для неё вообще пустое место… да не для неё, а вообще…
– И чего вы добились? Теперь вам приходится скрываться от последнего мира, который мог бы вас принять, от мира мертвых…
– А вы… а, вы, простите, кто?
– Я пришел арестовать вас… и ликвидировать… вы сами признались, что убили девушку…
– Слушайте, ну а как я должен был поступить? Вот вам хорошо говорить, вы сами в такой ситуации не были…
– Был, представьте себе… и ничего подобного не сделал… Так что…
– Вы… стоп, вы как это делаете?
– Вы настолько наивны, что пытаетесь от меня спрятаться, скачете с уровня на уровень?
– А у вас-то как это все так легко получается?
– Ладно, хватит болтать, пора уже… ч-чер-р-р-рт…
– Алоэ… алоэ… Преступник ликвидирован.
– Очень хорошо, мы в вас и не сомневались.
– А это…
у меня тут что-то уровни барахлят, можете меня отсюда вытащить?– Да без проблем можем… алоэ… алоэ…
– Ну что, этот-то выбыл…
– Сбежал?
– Да нет, убили его…
– Вот как?
– Ага, поперся в одиночку убийцу ликвидировать, молодец какой… преступник его и прихлопнул… потом еще нам звонил, за убитого себя пытался выдать… На алоэ прокололся…
– На алоэ?
– Ну да, начал в телефон, алоэ, алоэ… Ему что алоэ, что алло…
Никто не скажет…
Интервью с городом
– Уважаемый Таймбург, почему и как вы решили стать городом?
– Ну, знаете… у меня было много желаний… было время, я мечтал стать кораблем и плавать по морям, по волнам…
– …право, не представляю вас в роли корабля…
– Я тоже… по крайней мере, сейчас… но тогда я вдохновенно представлял себя кораблем, плывущим через океаны…
– Но все-таки кораблем вы не стали…
– Знаете, я столько всего хотел, что сейчас уже и не вспомнить. Одно время я мечтал быть месяцем на небе, всерьез готовился к этому, даже сдал экзамены…
– И… что же?
– Я думаю, вы уже догадались, что случилось.
– А… что?
– Я слишком поздно спохватился, что вакансия месяца в небе всего одна, и она уже занята.
– Да, не повезло вам…
– Знали бы вы, какое это было сильнейшее разочарование! Я был в отчаянии… правда, юность тем и прекрасна, что горести и беды быстро забываться. Меня разрывали противоречия, то я мечтал быть уличным фонарем, устало скрипеть на ветру, освещать дорогу путникам, то мне хотелось быть светом в окне под самой крышей, то мечталось мне стать одинокой башней высоко над городом, а иногда мне снилось, что я – мост над рекой, тонкий, изогнутый мост, а иногда я видел себя причудливой оградой или деревом, а то и улочкой, которую будешь искать – не найдешь, можно только заметить случайно, проходя мимо…