Авиатор: назад в СССР 10

Глава 11

Марик начал оттаскивать меня от самолёта, но как можно бросить там внутри человека. Вот он, совсем рядом, но остекление не поддаётся. Огонь подступил к фонарю.

— Живее, Серый! Уже всё, не вытащишь! — кричит Бардин, который вместе с Марком отбежал от самолёта, но я не могу сдаться.

Что-то же должно быть, что разобьёт эту преграду?

Быстро рванул к машине и схватил домкрат для грузовика.

— Ну, куда ты?! — воскликнул Марик, который уже сидел в кузове.

Я подбежал к фонарю, занёс домкрат над собой и мощно пробил по остеклению. Не с первого раза, но мне удалось пробить дырку в остеклении. Её должно хватить.

Порезавшись об разбитые стёкла, запускаю руки внутрь. Подбежали Марик и Костя. Они пытаются помочь, но дырка не такая уж большая. С трудом вытянули Фронте из кабины, который смог отстегнуться, пока был в сознании.

Быстро тащим его в кузов ГАЗ-66 и машина рвёт с места. Только мы отъехали, как происходит несколько взрывов. Обломки разлетаются во все стороны, и в воздух поднимается столб пламени.

Фронте без сознания, с разбитым лицом и руками. Что у него повреждено не совсем понятно, но он явно не избежал сильных переломов при такой жёсткой посадке.

Через минуту появляются доктора с носилками, и парня увозят на санитарной машине. Только сейчас посмотрел на свои руки, которые я порезал, пытаясь достать паренька из кабины.

Пока аэродромные службы разбираются с последствиями аварии, нас осматривают врачи. У Марика небольшой ожог на щеке. Видимо, один из языков пламени достал его, когда он помогал мне вытаскивать Фронте. Бардин подпалил себе волосы на затылке и сильно об этом переживал.

Спасение Фронте происходило молниеносно. Как только мы остались живы, непонятно. Рисковали мы своими жизнями знатно.

— Вот как теперь?! Перед подружкой не покажешься — проплешина с ладонь, — ощупывал он макушку, где недавно были густые светлые волосы.

Мне же одна из медсестёр прямо на улице обрабатывает порезы на руке. Темнокожая африканка аккуратно промазывает раны и при каждом касании дует, чтобы не щипало.

— Всё нормально, — сказал я ей, но девушка продолжала обрабатывать раны.

Как обычно, в такие моменты, без внимания начальства остаться невозможно. Вот и сейчас к нам подъехали сразу двое на открытом военном внедорожнике под маркой одного немецкого концерна. Наверняка, наследие после ухода португальской армии из Анголы.

— Почему не доложили по прилёту? — громко сказал Совенко, выходя из джипа и картинно снимая солнцезащитные очки.

Нашему старшему самому не смешно?! На улице так-то пасмурно и солнце вообще не видно.

— Были заняты, Тимур Борисович, — ответил я.

— Дерзкий ответ, Родин. Не прояви вы себя в воздухе, счёл бы такую манеру разговора как неуважение ко мне, — поставил руки в боки полковник.

К нам подошёл Ренатов, который ещё не успел снять с себя подвесную систему.

— Врачуетесь? — спросил Дамир, закуривая сигарету.

Совенко совсем обалдел от такой наглости со стороны Ренатова. И правда, подошёл без разрешения, да ещё и закурил. Простой, как пять копеек!

— Ренатов, я тебе эту папиросу сейчас поглубже затолкаю! — громко сказал Совенко, и Дамир наконец, обратил на него внимание.

— Понял, Тимур Борисович. Не заметил вас, — сказал Ренатов и затушил сигарету.

— Почему не пришли и не доложили? — зарычал Совенко, но на него вопросительно посмотрела девушка-медсестра. — Ладно, заканчивайте, и жду вас около машины.

Совенко ушёл, а меня всё продолжали обмазывать зелёнкой.

— Можешь попросить её закончить? — обратился я к переводчику, который что-то объяснял врачу-кубинцу.

Переводчик передал мою просьбу, и девушка начала собираться. Она что-то спросила у меня на португальском, но я ни слова не понял. Пора уже подучить местный язык.

— Что она сказала? — спросил я у переводчика.

— Она говорит, что вы могли погибнуть. Зачем спасали ангольского лётчика? — перевёл он мне.

Марик мило улыбнулся, а Костя просто пожал плечами. Теперь все ждали, что я как-нибудь отвечу на вопрос дамы.

— Переведи, что мы своих не бросаем. Вот и спасали Фронте, — ответил я.

Девушка скромно улыбнулась и заспешила к медицинскому автомобилю. Теперь пора идти на разговор с полковником.

Совенко не стал с нами общаться на стоянке. Мы поехали в расположение полка, где сели в классе предполётных указаний. К нам присоединились Гусько и Штыков, которые уже были в гражданке.

— Мой первый вопрос будет таким — можно ли было избежать боя? — спокойно спросил Тимур Борисович.

— Весь налёт ЮАРовцев был враждебным, — сказал я, поправив повязку на руке. — Демонстративными действиями там и не пахло.

— У тебя что, Барсов? Слышал, что ты с Родиным во многом не согласен, — задал вопрос Совенко.

От кого-то же узнал такие подробности товарищ полковник. Правда, Марик так возмущался, что его могли бы и в Кремле услышать.

— Да, есть пара вопросов, где наши мнения не совпадают, — сказал Марк. — Я вот больше брюнеток люблю, а он к цвету волос девушек сильно не привязан…

На секунду подумал, что Марк и правда сейчас начнёт меня обвинять. Хоть он и «сморозил» ерунду, но настроение это подняло всем. Кроме Совенко.

— Ты так в цирке на Цветном будешь шутить! — громко перебил Марика Тимур Борисович. — Я конкретно спросил, почему нельзя было просто выйти из боя, не сбивая «Миражи»?

Вместе с Марком мы рассказали о ходе всего боя. Сам я понял, что других вариантов нам вырваться из ловушки не было.

Совенко внимательно выслушал и посмотрел на Штыкова.

— А что со связью было? — спросил Валентин Николаевич.

— Постоянные помехи. Такое ощущение, что нас подавляли средствами радиоэлектронной борьбы, — ответил я.

— Вас тоже, Ренатов? — спросил Совенко у Дамира.

— Подтвердил. Между собой ещё можно было общаться, а вот с командным пунктом связь появилась, только когда вышли из боя.

Совенко задумался, а Штыков подошёл к окну, открыл его и закурил. Полковник ещё несколько минут расспрашивал подробности сегодняшнего дня.