Авиатор: назад в СССР 11

— Сокращённое, дружище, — поправил я его.

— Официально, программу назвали экспериментальной, — поставил точку в нашем споре Федотов. — Сразу скажу, что я был против подобных изменений в подготовке. Год обучения — крайне мало, чтобы подготовить испытателя. Но мои лётчики, с которыми я беседовал перед приходом к вам, уверили в вашей готовности стать «фирмачами». То есть…

— Стать лётчиками на фирме, — хором перебили мы Александра Васильевича.

— А вот старших перебивать не нужно, — сурово сказал Федотов, расстегнув пиджак, и достал листок из папки. — Швабрин Иван Фёдорович.

— Я, — подскочил со стула Ваня, словно он ещё в армии.

— Садись, садись. Командиром звена в учебном полку был. Досрочно получил капитана. Ну, и был награждён… медалью «60 лет Вооружённых Сил СССР», — сказал Федотов и внимательно посмотрел на Швабрина.

Ване стало не по себе. Он прекрасно знал, что если начнётся перечисление моих наград, то контраст будет сильный. Но труд лётчиков-инструкторов, к сожалению, редко оценивают по достоинству.

— Негусто, согласен, — выдавил из себя Швабрин.

— Ваня, количество медалей и орденов ничего не значит. У тебя их реально больше, должно быть, — сказал я.

— А твой бывший курсант правильно говорит. Моё мнение — лучшие лётчики-испытатели получаются из инструкторов. В вашем наборе — ты такой единственный. Теперь посмотрим на успехи твоего ученика.

Ну, воспитатель из Швабрина был так себе, а вот учитель — хороший.

— Родин Сергей Сергеевич. Старший лётчик-исследователь Осмонского полка. Досрочно получил старшего лейтенанта, — продолжил Федотов. — Был в Афганистане и ещё где-то. Получил орден Красного Знамени и… дальше читать не хочу, а то зазнаешься. Верно?

— Нет, Александр Васильевич, — ответил я.

— Хорошо. Вот это показатель работы лётчика-инструктора. Значит, именно так ты — Иван, и должен учить самолёт летать, понял?

— Да, — согласился Ваня, слегка повеселев.

— Итак, мы за вами наблюдали и приняли решение рассмотреть ваши кандидатуры. Я не возражал. Теперь слушаю вас, — убрал листок в папку Федотов.

Глупо отказываться от такого предложения. Однако я держу в голове тот факт, что через несколько лет на фирме МиГ начнутся проблемы. Не хотелось бы потом остаться у разбитого корыта.

Швабрин посмотрел на меня и пожал плечами. Он — мой инструктор и не знает, что делать! Да я и сам несколько сомневаюсь. С другой стороны, быть отобранным самим Федотовым — это показатель. И я верю, что нам с Ваней удастся не дать фирме увязнуть в проблемах, которые могут прийти через несколько лет.

— Согласен, — ответил я.

— И я с ним, — произнёс Иван.

Александр Васильевич поднялся с дивана и подошёл к нам с широкой и доброй улыбкой на лице.

— Это здорово. Будем работать, ребята, — пожал он нам руки и положил на стол другую папку. — Вот теперь, что я вам хочу показать. Вы это уже видели. Адмиралов показывать должен был, но не могу не ввести вас в курс дела.

Он открыл папку и показал нам несколько схем, рисунков и уменьшенных чертежей. Это были самолёты МиГ-29К, МиГ-29КУБ и… ещё какой-то непонятный летательный аппарат.

— Что скажете? Нам с вами придётся двигать вперёд корабельную авиацию. Конструкторское бюро Сухого слегка отстало в этом плане, но их самолёт несколько иной.

— У него больше тяговооружённость и дальность полёта, — сказал Ваня.

— Но, он больше по размерам. Значит, и на авианосец поместить можно меньше самолётов, — добавил я.

— И вы оба верно мыслите, ребята! — одобрительно похлопал каждого из нас по плечу Федотов. — Но не забывайте — вам нужно готовиться много и упорно, чтобы мысли приобрели форму.

Если следовать истории, то первым на палубу сядет Су-27К. И произойдёт это ещё не скоро. Есть шанс, что история изменится?

В кабинет вернулся Мухаметов с огромной парашютной сумкой, в которой друг об друга бились стеклянные бутылки.

— Вух! Этот Купер, похоже, магазин тут собрался открывать, — сказал Маратович и поставил сумку в угл. — Лимонадик? Боржоми? А может, «Киндзмараули»?

Отказаться от вкуснейшего лимонада я не мог, как и Ваня. Федотов попросил минеральной воды.

— Давай, Василич! Что там у тебя? — спросил Рашид Маратович, открыв себе бутылочку лимонада с надписью на грузинском, и добавил: — прости, Кавказ, что я о них, тебе промолвил ненароком… кхм… дальше забыл.

— Ты научи мой русский стих кизиловым струиться соком, — продолжили хором я и Ваня, стихотворение Есенина.

— А вы всё в паре делаете? — удивился нашей синхронности Федотов.

Затем он довёл до Мухаметова желание взять нас к себе. Заместитель начальника школы по лётной работе одобрительно кивнул.

— Поставим им побольше полётов на вашей технике. В пределах разумного, конечно, — ответил Рашид Маратович.

— Отлично. Тогда я удаляюсь, — сказал Федотов и пожал всем руки. — Кстати, Маратыч, «Аннушка» остался ещё у вас?

Что-то мне этот вопрос не нравится. Похоже, что подготовка к работе в фирме МиГ начинается не с самолетов, созданных в их конструкторском бюро.

— Василич, в строю! — воскликнул Рашид Маратович.

— Пускай ребята освоят. Есть он в плане подготовки?

Ничего против трудяги Ан-2 не имею, но хотелось бы более скоростные аппараты осваивать.

— Сейчас гляну, — полез Мухаметов смотреть план подготовки.

Только бы Маратович сказал, что нет.

— О! Есть оказывается! Я думал, убрали, — улыбнулся Мухаметов и открыл ещё одну бутылочку лимонада.

Так, нам с Иваном определили следующий этап освоения нашей профессии — «дедушку» отечественной авиации Ан-2.

Мы даже до класса ещё не успели дойти, а Гена Лоскутов уже приготовил нам учебные пособия и руководство по лётной эксплуатации этого долгожителя.

— С 47го в небе. Столько люди не живут, а он летает, — ворчал Швабрин.

— Иван Фёдорович, всё нормально. Вам же нужно с чего-то начинать, — посмеялся Боря Чумаков.

Это вообще первый раз, когда он так шутит. Обычно Борис слегка зажат и весьма скромен. Если только не выпьет.

Рассказывать о разговоре с Федотовым мы, естественно, не стали. Не нужно пока выпячивать на всеобщее обозрение. Скоро и других ребят будут подтягивать конструкторские бюро, чтобы завлечь к себе на работу.