Авиатор: назад в СССР 11

— Серый, беги. Вон, Боря с цветочками, — указывает мне Ваня на стоявшего рядом с техниками Чумакова.

Я выскочил из самолёта и на бегу схватил букет из пяти белых роз. Крикнул, что потом сочтемся, и заберу у него сдачу. Со всей мочи бежал по мокрым лужам к жене. Посмотрел на часы и понял, что успеваю. Точный штурманский расчёт в действии!

Даже не заметил, что на шее болтается гарнитура, которую забыл оставить в самолёте. Я же дал себе слово — жене подарить цветы сегодня. Вот уже и очертания входа в здание, где проходил концерт.

Открылась дверь и вот она. Любимая и ласковая — моя жена. Самая-самая на свете! Серое пальто и красный берет, придают ей шарма. Она ищет меня глазами. Ну а кого же ещё?!

— Верочка, вы прекрасны! — услышал я знакомый и противный голос Егора Алексеевича. — Позвольте вам подарить этот скромный букет!

«Ариец» вышел из-за спины Веры и подарил ей приличную охапку красных роз. Букет в разы богаче моего.

— Спасибо, Егор Алексеевич! — ответила моя жена, лучезарно улыбнулась ему и приняла букет.

А потом он ещё и поцеловал ей руку! Какого хрена здесь происходит?!

Глава 11

Провод гарнитуры слегка покачивался из стороны в сторону, будто метроном отсчитывал секунды. С крыши здания капала талая вода, падая на бетонный парапет крыльца. Звук каждой упавшей капли отдавался у меня в голове. Пульс начал нарастать, а стебли цветов были мной сжаты настолько сильно, что с них стал выделяться сок.

— Да какого чёрта?! — произнёс я, и мои слова были услышаны Верой.

И главное, она даже не вздрогнула! Повернулась ко мне и… стала улыбаться, как будто это я ей сейчас сунул «дохренилион» роз и вылизал руку. Но мне-то это можно было бы сделать. А вот козлине, стоящему у дверей, чревато для здоровья. Хотя… его стоило бы назвать покойником!

— Серёжа! Ты уже прилетел?! С цветами! — быстро пошла мне навстречу Верочка, обходя ещё нерастаявшие заснеженные участки на большом крыльце.

Я медленно пошёл к ней, но взгляда с оппонента не сводил. Довольная ухмылка, с которой он на меня смотрел, вызывала рвотный рефлекс вперемешку «чесоткой» рук. Да и ногами хотелось его отметелить. Закурил он настолько пафосно, будто у него в руке была кубинская сигара, а не сигареты с фильтром.

Но больше всего, мне хотелось поговорить с женой. Неужели так сложно понять, что такие букеты не дарят чужим жёнам на 8 Марта. Эта охапка роз просто кричит — поехали ко мне, подруга.

— Любимый… — встретились мы с Верой, но она почувствовала моё недовольство. — Всё хорошо?

— Прекрасно. Это тебе… любимая, — сделал я акцент на последнем слове и стал подниматься по ступеням.

— Красивые белые розы! Ммм, так пахнут! Когда ты успел? — спросила она, пока мы приближались к арийцу.

— Нашёл время, — ответил я и остановился перед Егором Алексеевичем. — Как ваше «ничего»?

— Всё прекрасно, Сергей. Был хороший концерт, но я понимаю, почему вас не было здесь. Полёты! Что ещё нужно лётчику?! — воодушевлённым тоном сказал ариец.

— Сергей, мне цветы подарили. Смотри, какие красивые? — показала Вера мне букет от Егора Алексеевича.

— Очень.

Хмырёныш продолжал жадно смотреть на Веру, кося глаз в мою сторону. Ждёт реакции? Сейчас я ему устрою. Кулаки уже наготове.

— Они свежие. Прямо из…эй! — воскликнул от неожиданности Егор Алексеевич.

Я резко поднял руку, изобразив прямой удар по лицу. Он выронил сигарету, которая завалилась ему куда-то под пальто. Моментально его глаза стали испуганными. На меня смотрел не самец тигра. Это была вшивая гиена, которая вот-вот получит причитающуюся порцию тумаков ото льва.

Трусливая сволочь думала, что я буду его бить! Но я просто решил поправить воротник верхней одежды арийца. Вышло всё очень резко и, правда, было похоже на удар. Однако я даже и шею не задел.

— Завернулся у вас воротничок, Егор Алексеевич, — сказал я. — Не надо так пугаться. Вы же от чистого сердца такие подарки дарите?

— Да. От самого чистого, Родин. Блин, прожёг пиджак, — сказал Егор Алексеевич, расстегнув пальто и посмотрев на костюм.

— Как-то неловко получилось, верно, Серёжа? — виновато спросила Вера.

Я снисходительно посмотрел на неё и опять повернулся к Егору Алексеевичу. Чем больше говорит моя жена, тем я быстрее становлюсь на неё зол. Ну как так можно было принять от него цветы?! Стараюсь, чтобы моя злость не была так заметна.

— Верно. Надо было раньше поправить вам воротничок, согласны? — спросил я у Егора Алексеевича.

— Возможно, — недовольно ответил он.

— Кстати, вы такое пристальное внимание уделяете простым работникам и работницам КБ Яковлева. Мёдом вас здесь кормят или как? — поинтересовался я, ещё приблизившись к Егору Алексеевичу.

Теперь мы были очень близко друг к другу. Казалось, я сейчас коснусь кончиком носа его переносицы. Он уже отошёл от моего резкого движения и пытался вернуть взгляд тигра.

— Серёжа, что происходит? — спросила Вера с волнением в голосе.

— Ничего, Верочка, — вперёд меня ответил Егор Алексеевич, уголки рта которого слегка разъехались, изображая самодовольную улыбку.

— Вопрос был не тебе задан, — прошипел я.

Носом вдыхал этот скверный аромат хорошего парфюма. В голове уже были нарисованы дальнейшие события. Пару ударов и Егор Алексеевич затылком расколет стекло на двери, позади себя, и ещё получит несколько ударов вдогонку. Потом будет и суд, и увольнение, и бедность. Так и закончится славный путь лётчика-испытателя Сергея Родина.

Но слева от нас, открылась со скрипом стеклянная дверь.

— Родин, уже здесь?! Молодец какой! — воскликнул начальник школы испытателей Гурцевич, вышедший под ручку с дамой среднего возраста.

Наверняка, его супруга.

— Закончили полёты, Вячеслав Сергеевич, — сказал я.

Гурцевич, недослушав, аккуратно подхватил меня под руку, а затем и Веру, уводя вниз по ступеням. Его жена шла чуть позади.

— Егор Алексеевич, я этих молодых ребят забираю. Хорошее было поздравление, — улыбался Гурцевич.