Авиатор: назад в СССР 9

— Мгновения, мгновения, мгновения… — повторял где-то около забора охранник, постепенно уходя дальше по периметру.

Есть момент, когда можно подойти к дому и вырубить охранника. Но зачем своих бить? Пару секунд и можно впрыгнуть аккуратно в окно.

Быстро рванул к дому и прыгнул в окно. Вот я уже на первом этаже. Одна комната, другая, но нигде нет маршала. Может, и нет его здесь вовсе?

Открываю очередную дверь и застываю.

— Стоять! — остановился я, когда мне ко лбу приставили пистолет.

— А портфель можно поставить? — спросил я.

Передо мной было трое человек, крупной комплекции и у каждого был пистолет. Шансов нет.

— А ну-ка, тащите ко мне сюда этого террориста! — послышался сверху голос Кутахова.

Его не перепутаешь ни с кем.

Глава 14

Деревянная лестница, ведущая на второй этаж, скрипела под ногами. С каждым шагом я всё ближе был к тому моменту, когда мне предстоит произнести очень мощную речь, дабы не быть отправленным на постоянное место службы на побережье какого-нибудь моря. Карское бы прекрасно подошло в моём случае.

— Пистолет можно убрать, — сказал я охраннику, который тыкал мне стволом в спину.

— А вдруг сбежишь, — ухмыльнулся тот, и его шутку подхватили двое других моих конвоиров.

Сомневаюсь, что в меня бы стреляли в случае бегства. Но потешить самолюбие охраны можно.

— Со второго этажа безболезненно спрыгнуть вряд ли получится. К тому же слева и справа ни одного окна. Пока проберусь в комнату, получу пару десятков граммов металла в затылок и спину, — обрисовал я развитие событий, если бы решился сбежать сейчас.

— Верно мыслишь, — сказал охранник, идущий впереди меня.

Меня завели в большой просторный кабинет с множеством фотографий и большим столом посередине. К нему примыкал ещё один, за которым вполне можно проводить совещания. Сейчас же он полон различных бумаг, исписанных ручками. Несколько стульев вдоль стены, кожаный диван и старый приёмник рядом с рабочим местом. Пора уже Павлу Степановичу его и на телевизор бы заменить.

На стене большая карта СССР, портрет генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева и несколько фотографий. Есть и фронтовые. Большой сейф в углу, телефон красный, жёлтый и ещё несколько аппаратов для связи. И конечно же, это не был бы кабинет главкома ВВС, если бы здесь отсутствовали самолёты.

Павел Степанович стоял напротив карты. Как только я вошёл, он повернулся в мою сторону и грозно осмотрел меня сверху вниз. Высокий и статный военачальник, одетый в серый тонкий свитер и спортивные штаны, начал приближаться ко мне. Дверь на балкон была открыта, впуская свежий воздух весеннего леса. Эта прохлада в столь накалившейся обстановке была очень кстати.

Главный маршал грозно смотрел на меня и пыхтел. Столь суровым взглядом и сопровождающимся дыханием, кажется, пытается задавить меня. Так сказать, «всем своим авторитетом».

Вот только не первый раз уже я перед Павлом Степановичем стою и это давление переношу проще. Мне даже кажется, что я более спокоен, чем его охрана. А у них-то капельки пота выступили на лбу!

И тем не менее сердце в груди забилось сильнее. Кутахов — человек эмоциональный, по-хорошему дерзкий и ершистый. Это, если верить воспоминаниям его близких и подчинённых.

Павел Степанович подошёл ко мне вплотную. Ожидать сейчас можно что угодно. Такими огромными ручищами он может мою голову пару раз провернуть или надавать подзатыльников.

— Ты… кто… такой?! — громко сказал Павел Степанович и трижды прилично хлопнул меня в грудь.

Насколько помню, это стандартный жест одобрения Кутахова. Странно выглядит в отношении меня. Окрестили-то террористом.

— Товарищ главный маршал…

— Ты посмотри на него?! — перебил меня Павел Степанович, указывая на чёрный штурманский портфель. — Только не говори, что лётчик?!

Я и сам только заметил, что стою со своим штурманским портфелем в руке.

— Так точно. Лётчик-истребитель, — сказал я и потянулся во внутренний карман за документами.

Ох, медленная же охрана у Павла Степановича! Я уже успел руку почти вытащить, а они только дёрнулись.

— Да что вы тут помпажируете?! — иронично заметил Кутахов. — Хотел бы убить, взорвал бы и себя, и нас всех. Вон, с портфелем даже вошёл в мой кабинет.

М-да, так себе секьюрити у маршала.

Кутахов взял оба моих удостоверения, проверил и отдал их мне обратно.

— В Афганистане был, я смотрю. На чём летаешь? — спросил Павел Степанович.

— МиГ-21 и МиГ-29, товарищ главный маршал.

— Понятно. Так что нужно-то тебе, Родин — сын Сергея, а?

Пока я рассказывал свою историю и делился мечтой об испытателях, маршал продолжал оставаться суровым. Прохладный воздух с улицы не мешал ему быть багровым. Всё же, от самого факта столь дерзкого поступка в моём исполнении, отойти маршал никак не мог.

— И что ты мне предлагаешь, старлей? Чтобы я решил твой вопрос? Думаешь, что лучше своих командиров знаешь, что тебе делать?

— Товарищ главный маршал, меня не пропускает только начальник Центра. Говорит, что ему самому люди нужны…

— Значит, нужны! Люди везде сейчас нужны! — громко сказал Кутахов и положил мой рапорт к себе на стол. — Хотите на тёплое место. В тылу отсидеться! А поработать в войсках? Чего молчишь?!

— Товарищ главный маршал, а если бы у вас был такой шанс…

— Ты меня к себе не приписывай! — погрозил мне кулаком Павел Степанович.

— И не собирался. Но своего шанса вы бы не упустили. Иначе бы, сейчас передо мной стоял другой главком.

Кутаховым едва сдержался от моей дерзкой прямолинейности. Охрана и вовсе уже стояла около двери, уходя из эпицентра гнева начальника.

— Целеустремлённый, значит? И шанса своего не упустишь?

— Никогда, товарищ главный маршал, — ответил я.

— Тут на рапорте стоит резолюция твоего начальника Центра — обратиться через три года. Чего же не подождать?

— Ждать плохо, а догонять ещё хуже! — громко ответил я.

— Да не кричи ты, — махнул рукой Кутахов и пошёл к кувшину с водой. — Как ты сказал до этого, сможешь научить летать самолёты?

— Новые самолёты, товарищ главный маршал, — ответил я, но главком иронично улыбнулся, как бы намекая, что это всё лирика. — Не вы ли говорили, что советские соколы должны быть вооружены лучшим оружием в мире.