Аврелион

Пока шеф-генерал произносил свои пламенную речь, огромные сферы видеопластов, в которых изображение головы Барнсуотта нависавшее над рядами десантников, вдруг начала терять четкие очертания контуров, как будто оптика Марка стала погружаться в воду. Марк почувствовал, как в нем постепенно начала подниматься волна холодной, сковавшей его конструктив силы. Он не медля ни секунды, подал двойное напряжение на встроенный блок нейтрализатора и с облегчением заметил, что волна остановилась. Ему было непривычно ощущать такое состояние, как будто весь конструктив был залит желеобразной субстанцией, похожей на мягкую, податливую массу для изготовления скарановых амортизаторов.

Марк запустил круговой обзор видеопластов, встроенных в панорамную оптическую систему головного блока. Стоявшие рядом десантники его отделения внешне не проявляли никакого беспокойства. Марк загрузил кодовую шифрованную комбинацию знаков для проверки состояний подчиненных. Ему ответили немедленно точно такой же комбинацией. «Порядок! – облегченно подумал Марк, почувствовав прошедшую волну импульса.

– Сейчас пройдет вторая…». Импульс не замедлил с появлением, и Марк уже совершенно спокойно подумал: «Все, теперь нас не взять! Можешь разоряться сколько угодно, скрипучий контейнер для отвалов породы!».

– …и только так мы сможем дать достойный отпор посягнувшим на наши свободы отпетой кучке негодяев и предателей! Проявим же нашу сплоченность и волю к победе! Да пребудет с нами Воля и Мудрость богов Лакки! Объединим наши стремления в клятве верности и чести самых лучших представителей сверхгуманов – десантным войскам тяжелого вооружения и их верных соратников по оружию! Реальных благ вам, солдаты! Исполните свой долг!

Барнсуотт снова вскинул руки вверх, словно осеняя ладонями стоящие перед ним ряды десантников. С ярко светящейся оптикой и вскинутыми вверх передними манипуляторами, десантники яростно, не жалея блоков анализаторов речи, орали волна за волной: «Свобода и Воля! Сила и Мудрость! Наш командир Барнсуотт!».

Марк тоже выкрикивал, как и все, окружавшие его десантники. Но он слышал, что его парни не очень старались напрягать речевые блоки. Они мастерски имитировали энтузиазм, охвативший всю дивизию и вспомогательный состав. Но им недолго пришлось изображать фанатичную преданность. На платформе произошло перемещение конструктивов и место шеф-генерала занял разукрашенный яркими лейблами и орденскими знаками лайнмайор Оррас:

– Слушать всем! – проорал он. – Сейчас мы присягнем на верность нашему лидеру и командующему милинеру шеф-генералу Барнсуотту. Смирно! Приготовиться к принятию присяги! Повторять за мной: 

« Я, конструктив пятой десантной дивизии тяжелого вооружения, присягаю в том, что не пожалею своего индивидуала для немедленного и беспрекословного исполнения приказов и распоряжений моего командира, Главнокомандующего Первыми Свободными частями Западноевропейского Консорциума, шеф-генерала Барнсуотта. Не задумываясь, отдам все силы в борьбе с врагами моего Командования во имя свободы и процветания родного Западноевропейского Консорциума. А если я нарушу клятву в верности священной присяги, то пусть меня настигнет справедливая кара, и я буду лишен дальнейших реинкарнаций и эувенизаций. Надо мной есть только боги Лакки и мой командир, Главнокомандующий Первыми Свободными частями, шеф-генерал Барнсуотт, в чем присягаю честью перед всеми индивидуалами своих товарищей. Свобода и Воля! Сила и Мудрость! Наш командир Барнсуотт!».

Пока на протяжении нескольких минут гремели последние слова клятвы, Марк переглянулся с Боди и Хэдом. После присяги дивизию должны были отправить на отдых в казармы. Но штурмкапитаны первой и второй рот, Блуа и Пирс заранее отдали приказ в полном боевом порядке передислоцироваться в расположение отсеков главного транспортногошлюза. Его мощностей хватало с избытком для перемещения личного состава двух рот со всем снаряжением. 

Марку, как и остальным младшим сублайнам, тогда же было отдано распоряжение перебросить все ротное имущество, в дополнение к стандартному двойному комплекту вооружения и систем жизнеобеспечения. Такой объем грузов трудно было легально переместить из одного сектора в другой, но штурмкапитаны оформили их как подлежащие утилизации вследствие износа и эксплуатационных повреждений оборудование и фрагменты разукомплектованного оружия. 

Старший сублайн, руководивший пропускной системой досмотра, не стал особенно возиться с документами. Мельком просканировав ближайшие пару контейнеров из более чем семи десятков штук, хлопнул по визовой сенсорной пластине, впечатав в нее все предоставленные ему данные и бодро сказал:

– Тащите, парни. Видать такая у вас мусорная работа! Я бы ни за что не пошел бы в вашу команду!

Марк, не меняя игривой интонации, сходу ответил:

– Не всем так везет! Наш комон чистая зверюга! Чуть что, наряд на деструкцию или в переработку всего этого хлама!

– Хреново вам, строевикам! И бонусы наверняка зажимают!

– Что есть, то есть, - приглушенным тоном ответил Марк. – Ну, бывай, счастливчик! Может, свидимся еще, тогда поговорим! 

Благополучно пройдя шлюзовой досмотр, Марк с напарником, быстро разместили все контейнеры на стартовых платформах и немедленно отправились назад. Время поджимало. На переоснащение новыми блоками энергопитателей опоздать было нельзя. И теперь, ожидая рассредоточения основного состава дивизии с плаца, роты тяжелого десантного вооружения перестраивались в замыкающую часть колонны построения. Вторая рота замыкала построение, и потому Марк видел висящую платформу с конструктивами командующего и его сопровождающих его офицеров во всех подробностях. Барнсуотт стоял впереди остальных. Казалось, его огромный, нестандартных размеров конструктив чуть подался вперед, нависая над всем плацем, как огромная черная статуя. Марк продернула неприятная волна горячего импульса. От Барнсуотта веяло чуждой всему живому силой уничтожения, разрушения и беспощадной жестокости. Марк не понимал, почему ему вдруг пришли на ум эти понятия, но если у него еще остались чувства живого, прежнего мегалона, то они сработали в нем на пределе. И пока его отделение маршировало на месте, ожидая движения, он ощущал эту жуткое чувство страха. 

– О, выставился! Наш шеф-генерал прямо как вакуумная установка! Того и гляди, шибанет по нам! – раздалось сзади тихое ворчание Боди.

– Помалкивай! А то договоришься! – прошипел стоявший рядом Хэд. – У него локаторы получше, чем в целеуказателях в любом из «вакуумников». Услышит, тогда точно шарахнет… 

– Не успеет! – … Боди. – Через пару десятков эксмаркерных минут от нас здесь останется одно воспоминание!

– Боди! Ты чего, мозгом повредился!? – ткнул его в бок стоящий справа десантник. – Заткнись! Точно услышит. Командир, тут у нас один говорун никак не остановиться! – Десантник верхним манипулятором дотронулся до Марка. 

– Я слышу! Как только мы передислоцируемся, наряды ему обеспечены! Нарушение приказа о соблюдении полной контактной тишины без необходимости может стоить нам успеха всей операции. А болтун – это лучший информатор для врага! 

Полное молчание было ответом на слова Марка. Наконец, после нескольких минут топтания на месте, последние ряды роты, в которой находилось отделение Марка, двинулось вперед. Идти до главного транспортного тоннеля было недалеко. Марк включил, как и все младшие сублайны отделений опознавательные реперные маячки, установленные на платформы, которые они перед этим загрузили оборудованием и вооружением. 

Роты, подойдя к камерам транспортных шлюзов, перейдя на бег, быстро заполнили огромные платформы. Когда прозвучала команда: «Транспорт, десятисекундная готовность! Сцепить нижние манипуляторы! Подтянуть! Приготовиться! Три, две, одна, старт!..».

Негромкий гул преобразователей, выходя на полную мощность, в одно мгновение превратился в рев, дрожь предстартового броска прокатилась по платформе, по конструктивамдесантников и, не успев закончиться, резко оборвалась в полной тишине непроницаемого мрака. Платформа провалилась так стремительно, что десантники, ощущая яростную мощь тяготения планеты, едва смогли удержать сцепку с платформой и друг с другом. Перемещение с ускорением в несколько десятков единиц тяготения было выбрано с единственной целью не дать системам локации проследить маршрут перемещения платформ к конечной цели. Все понимали, что так просто исчезнуть не удастся и потому пошли на рискованный шаг. Ударная доза гравитации была предельной для мозга, но штурмкапитаны, уповая на автоматику, решили рискнуть. В конце концов, заключительный отрезок перед посадкой пройдет в щадящем режиме торможения. А если кому-то и было суждено не выйти из этого полета живым, то его смерть не станет напрасной…