Австрия в ХХ веке

Если по политическим противникам гестапо наносило точечные удары, то в отношении евреев правящий режим искал тотальное решение. Антисемитская пропаганда попадала в Австрии на благодатную почву. Как и в Германии, на счет евреев относили и поражение в первой мировой войне, и неурядицы республиканского правления, и всеобщее падение нравов. Свой вклад в разжигание вражды вносили и проповеди католического клира, требовавшего «административными и законодательными мерами возвести плотину против духовного сора и аморальной нечисти, которыми преимущественно евреи грозят затопить весь мир» (эпископ Иоганн Гфелльнер в 1933 г.). Хотя доля евреев в Вене не превышала 10 %, в их руках была сосредоточена практически вся адвокатская практика, издание газет и банковское дело. Еврейская община поддерживала корпоративное государство Дольфуса и финансировала Отечественный фронт, что не добавляло ей популярности в массах.

Венские обыватели весной 1938 г. наслаждались унижением евреев, которым вручали щетки и заставляли скрести городские мостовые. Евреи были лишены права участвовать в референдуме 10 апреля 1938 г., изгнаны со своих постов в государственных и образовательных учреждениях, в армии и полиции. Только в Вене они покинули 70 тыс. квартир. Активисты нового режима спешили использовать представившийся им шанс обогащения. В рамках «ариизации хозяйственной жизни» было закрыто и продано за бесценок 7 тыс. еврейских предприятий. Внешне это выглядело вполне революционно – близкие нацистам представители персонала изгоняли хозяина и брали управление в свои руки. Собственность еврейской общины в Австрии, оценивавшаяся в 10 млрд рейхсмарок, полностью поменяла своих владельцев.

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. по всей территории третьего рейха прошла волна погромов. Только в Вене сгорели 42 синагоги, были разграблены оставшиеся еврейские магазины, около 4 тыс. евреев арестовано и отправлено в Дахау. Именно в австрийской столице началась деятельность печально известного ведомства Адольфа Эйхмана «по организации еврейской эмиграции». На самом деле оно занималось изгнанием и экспроприацией. Богатые должны были оплачивать расходы по выезду за рубеж бедных евреев. Бесхозные вещи оценивались в смешные суммы и тут же попадали к родственникам партийных бонз.

К моменту аншлюса в Австрии проживало около 200 тыс. евреев, две трети из них, в основном состоятельные люди, смогли эмигрировать за границу. После 1941 г. 67 тыс. остававшихся евреев были депортированы в Польшу и Прибалтику, из них дожило до конца войны не более двух тысяч человек. Следует помнить, что наряду с евреями под прицел нацистского режима попадали и другие социальные и этнические группы. Погибло более половины из 11 тыс. австрийских цыган. С 1940 г. началась реализация программы эвтаназии, жертвой которой на территории Австрии стало не менее 5 тыс. неизлечимых больных. Позже десятки тысяч военнопленных, тысячи насильственно угнанных рабочих из стран Восточной Европы также нашли свою смерть на австрийской земле.

Новые власти не решались проводить политику сплошных репрессий по отношению к католической церкви, отдавая себе отчет в том, какое влияние она имеет на своих прихожан, особенно в сельской местности. Церковным иерархам пришлось поделиться собственностью, они перестали получать свою долю налогов, в школах было прекращено преподавание закона божьего. Австрийцы получили разрешение на повторный брак, что также нанесло удар по католическим канонам. Около 800 священников, пытавшихся сопротивляться нововведениям, были отправлены в концлагеря. Но в целом церковь продолжала рассматривать себя как опору режима, благословив, в частности, войну на Востоке как «крестовый поход против большевизма».

Большинство австрийцев не догадывалось ни о репрессиях, ни о стратегических целях гитлеровского режима. Их объединяло чувство сопричастности к большому делу, вполне устраивала ускоренная модернизация страны. Экономический подъем (рост валового внутреннего продукта в 1938-1939 гг. достигал 13 %) привел к ощутимому росту уровня жизни городского населения, хроническую безработицу сменила нехватка рабочей силы. Вновь стали расти темпы жилищного строительства. Власти всячески превозносили преимущества немецкой системы социального страхования, демонстрировали отеческую заботу о трудящихся. Свою долю общественных благ получили и австрийские крестьяне, ставшие частью «имперского продовольственного сословия».

Труднее всего было завоевать симпатии художественной интеллигенции, предпочитавшей сохранять дистанцию по отношению к нацистскому режиму. Мало помогали даже такие проверенные приемы, как литературные премии, певческие фестивали, организация художественных мастерских. Бальдур фон Ширах, ставший в 1941 г. наместником Восточной провинции, в начальный период своего правления пытался выступать в роли покровителя муз, но не снискал себе симпатий венской богемы. Во многом это было связано с общностью культурно-политических установок «австрофашистов» и нацистов – «и те и другие боролись против духовного большевизма и асфальтового искусства модернистов, противопоставляя ему искусство народное, направленное против элит и их авангардизма» (Э. Ханиш).

Война

Внешнеполитические успехи Гитлера 1938-1939 гг. заставляли большинство жителей «третьего рейха» поверить в его непогрешимость и особую историческую миссию. Однако 1 сентября 1939 г. уже не вызвало такого взрыва патриотических настроений, как 1 августа 1914 г. Слишком свежи были в народной памяти картины военных лишений и последствий поражения. Стиснув зубы, венцы и жители других австрийских городов слушали по радио речь Гитлера. Не они выбрали эту судьбу, но они успели с ней смириться.

Введение карточной системы на главные продукты питания, сверхурочные на военных заводах, мобилизация, затронувшая прежде всего сельских жителей – все это вело к падению «национальной ответственности» австрийцев. Однако уже к рождеству кривая общественных настроений вновь поползла вверх. Рационирование было вполне достаточным для потребления среднестатистической семьи, военных действий практически не велось, а геббельсовская пропаганда убеждала население, что Гитлер думает только о достижении скорейшего мира.

Перестройка австрийской экономики на военный лад не привела к сколько-нибудь серьезному падению уровня производства. Продолжалось строительство автобанов и гидроэлектростанций, в марте 1941 г. в Линце с большой помпой был пущен в ход металлургический комбинат, ставший составной частью концерна Германа Геринга. Чтобы хоть частично компенсировать зависимость германской армии от поставок румынской нефти, началась разработка нефтяных месторождений в Цистерсдорфе. Благодаря тому, что Австрия долгое время была недостижима для авиации союзников (только в августе 1943 г. начались бомбардировки с итальянских аэродромов), сюда переносили производство самых важных вооружений. В пригороде Вены Винер Нейштадт было выпущено 30 % всех истребителей Мессершмидт-109 – основной боевой машины люфтваффе. Нарастание государственного сектора в хозяйстве Восточной провинции сопровождалось экспансией германского капитала: Если в 1938 г. его доля в австрийской экономике составляла 9 %, то к 1945 г. она достигла 57 %. Ведущий австрийский банк Кредитанштальт стал филиалом Дойче банка.

К марту 1941 г. на территории бывшей Австрии было зарегистрировано только 3000 безработных. Власти били тревогу по другому поводу – многие квалифицированные рабочие в погоне за более высокими заработками отправлялись в Баварию и Пруссию, крестьянские дети также стремились переселиться в города. Чтобы компенсировать отток населения, в альпийские провинции направлялся основной поток переселенцев из Южного Тироля, остававшегося в составе Италии. К концу войны затыкать дыры в экономике приходилось любыми способами. Треть занятых в общественном производстве в 1945 г. составляли военнопленные и рабочие, угнанные из других стран (их число достигло 700 тыс. человек).