Автограф президента (сборник)

А дальше все происходило так, как и должно было происходить: излучение улавливала чуткая параболическая антенна спутника, именно в эти минуты зависшего над засыпающим городом, и ретранслировала его на антенну советского посольства. Конечно, все можно было сделать значительно проще и обойтись без спутника с его параболической антенной. Но в этом случае радиоволны к посольской антенне продирались бы по горизонтали, и на их пути могли встретиться антенны контрразведки, а так они рванулись строго вертикально, сначала вверх, а потом вниз, и перехватить их было невозможно.

Видимо, Рольф сказал по телефону совсем не то, о чем я его просил, вот Толя и подал мне этот тревожный сигнал. Когда Рольф закончил свой разговор и вышел из кабины, я еще, разумеется, не знал всех деталей, но зато я знал главное: он меня продал!..

7

Примерно за сто лет до описываемых событий великий знаток человеческих душ Мопассан совершенно справедливо подметил, что человеком повелевает темперамент. Какой же темперамент наиболее приемлем для того, кто собирается связать или уже связал свою жизнь с разведкой?

Считается, что для работы в разведке не подходят обладатели меланхолического и холерического темперамента, а вот сангвиники и флегматики на этом поприще будут чувствовать себя вполне нормально.

Я был твердо убежден, и это подтвердили результаты исследования, проведенного комплексной научной группой, работавшей как-то со сборной командой республики перед всесоюзной спартакиадой, что я не холерик и не меланхолик. Но дальше этого открытия даже у ученых дело не пошло, и мой темперамент так и остался до конца непознанным не только для них, но и для меня самого.

Когда я решил оставить фехтование, где мои результаты застопорились на подходе к мастерскому рубежу, и попробовать свои силы в современном пятиборье, тренер по стрельбе, посетив тренировку по фехтованию и посмотрев, с каким азартом и с какими ужасными воплями я наскакиваю на своего партнера, а еще поговорив с моим тренером, под руководством которого я штурмовал мастерский норматив, довольно безапелляционно заявил, что из меня никогда не получится хорошего стрелка. По его мнению, у меня неподходящий темперамент, а раз так, то мне нет никакого смысла переключаться на современное пятиборье.

К счастью, я не прислушался к его мнению и решил все же испытать себя. Каково же было его изумление, когда я на первой же тренировке по стрельбе из пистолета показал результат третьего разряда, а уже через три недели ежедневных тренировок стал стрелять на уровне первого. И вообще стрельба оказалась единственным видом спорта, где у меня обнаружились несомненные природные способности, в то время как во всех остальных видах успехи всегда давались мне с колоссальными затратами сил.

Тренер по стрельбе ошибся в прогнозах, потому что ориентировался на внешнюю сторону моего поведения в ситуациях, не имеющих ничего общего со стрельбой, и совсем не знал моего, так сказать, внутреннего устройства, то есть способности в нужную минуту взять себя в руки и до последнего слова или жеста контролировать свое поведение. Эти способности неоднократно выручали меня в самые ответственные моменты, а надо сказать, что за все годы выступлений в соревнованиях я только однажды не сумел выиграть стрельбу среди пятиборцев.

Но совершенно неожиданно самую серьезную проверку мой стрелковый темперамент прошел не тогда, когда я выступал на внутрисоюзных соревнованиях, а гораздо позднее. Произошло это в бывшей французской колонии и притом при весьма необычных обстоятельствах.

В числе членов стрелкового клуба, при вступлении в который меня приняли за итальянца, оказалась одна сорокалетняя женщина, начисто лишенная всякой женской привлекательности, на которую тем не менее я сразу обратил внимание именно потому, что она была единственной женщиной в мужской компании. Довольно быстро я узнал, что она американка, и не какая-нибудь, а секретарша резидента ЦРУ Ортли. Но не успел я выяснить, где она научилась стрелять, и сообразить, какую выгоду можно извлечь из этой оригинальной ситуации, как секретарша навсегда исчезла из моего поля зрения. Мнение относительно причины ее исчезновения было однозначным, секретарша доложила своему шефу о появлении в клубе советского дипломата, и Ортли запретил ей появляться на тренировках и соревнованиях из опасения, что я воспользуюсь ее доверчивостью и заставлю «стрелять» по своим.

Я уже было посчитал, что с моим появлением в клубе американцам дорога туда навсегда закрыта, как однажды на соревнованиях по стрельбе из пистолета на дистанции в пятьдесят метров неожиданно появился сам Ортли в сопровождении жены и двух своих сыновей школьного возраста. И не просто появился, а демонстративно встал за моей спиной и начал тихонько, но так, чтобы я слышал, комментировать своим сыновьям каждый мой выстрел. Сначала его наглость меня ужасно разозлила и вывела из равновесия, я психанул и запорол всю пробную серию. Не знаю, какими соображениями руководствовался Ортли, когда собирался на эти соревнования, но моя неудача в пробной серии доставила ему явное удовольствие. Он даже бросил ироническую фразу:

— А где этот знаменитый советский стрелок, о котором мне столько говорили?

Это была его ошибка! Ортли, как в свое время тренер по стрельбе, не знал, а потому не учел особенностей моего характера: меня лучше не задевать за живое, потому что любая попытка вывести меня из равновесия путем неуважительного ко мне отношения дает, как ни странно, обратный результат. Может, кого-то такое обхождение и способно выбить из колеи, но только не меня!

Вот и замечание Ортли, да и само его присутствие за моей спиной привели к тому, что я с первого зачетного выстрела стал всаживать пулю за пулей в габарит восьмерки и в итоге на четыре очка побил национальный рекорд этой страны. Это был мой первый рекорд, и он наверняка был бы еще весомее, но перед последней серией Ортли неожиданно удалился, и, освободившись от этого морального прессинга, я несколько расслабился и позволил себе выбить сразу две семерки и даже одну шестерку.

Иногда приходится слышать лестные отзывы о каком-то человеке: «Ах, какое у него необыкновенное самообладание, какая выдержка в самых сложных ситуациях!» А может, ему и сдерживать нечего, он от природы такой толстокожий, что его ничем не прошибешь!

Вот если у человека внутри все кипит от возбуждения, но со стороны это совершенно незаметно, потому что он умеет владеть своими чувствами и ничем не выдает своего волнения, такой человек действительно достоин восхищения. Что касается разведчика, то для него как раз самое главное — уметь сдерживать свой темперамент и управлять своими эмоциями в экстремальных ситуациях. И спорт в этом смысле — отличный помощник для отработки эмоционально-волевой устойчивости.

…У меня пока не было поводов жаловаться на свое самообладание, до сих пор оно меня ни разу не подводило. Но в то же время я отлично знал, что любое, даже самое превосходное, самообладание не безгранично и бывают ситуаций, когда оно может подвести в самый неподходящий момент, а потому решил сегодня не испытывать судьбу. К чему лишний риск?

Конечно, я мог и сам послушать, о чем там Рольф говорил сейчас по телефону, для этого достаточно было взять с собой маленький приемничек с наушником, но мы решили, что это будет неразумно. И не только потому, что возить с собой приемник, какого не встретишь в свободной продаже, было небезопасно, тем более что мне придется на какое-то время оставить его в машине без присмотра. Просто мы сочли, что будет лучше, если разговор будет записываться на магнитофон, находящийся в резидентуре, и вот почему: если Рольф меня продаст, а именно так, к сожалению, и произошло, все сказанное им по телефону может вызвать у меня нежелательную реакцию, а это повредит делу.

Теперь же я, зная главное, без лишних переживаний ждал его возвращения.

Итак, Рольф закончил разговор, повесил трубку и направился к машине. Когда он снова уселся на переднее сиденье, я, как ни присматривался, не заметил никаких изменений в его поведении. Рольф захлопнул за собой дверцу, повернулся ко мне и своим обычным, ровным голосом, как будто ничего и не случилось, сказал:

— Все в порядке, коллега. Правда, не сразу дозвонился — было занято… Вашего друга пока нет. Я попросил бармена, он будет спрашивать всех заходящих. Когда придет ваш Пэт, он попросит его подождать. — Рольф взглянул на часы и добавил: — Можем ехать…