Айна для Повелителя Дракона

Повелитель скинул плащ прямо в лодке. Его одежда тоже оказалась разодрана, в некоторых местах сочилась кровь. А я и не заметила под плащом. Два петуха –пара. Чего они делят? Мне с трудом верилось, что темный дракон, действительно, мог бы разрушить целый мир.

– Оставайся в лодке, -приказал не глядя, ни капли не сомневаясь, что не ослушаюсь.

Сам перемахнул через бортик и бросился к дракону. Выверенным движением подпрыгнул и забрался по крылу ему на спину. В руке сверкнула серебром знакомая удавка, вытянулась в огромную петлю, которую Повелитель метким движением накинул дракону на шею и сдавил. Принялся душить темное порождение.

Дракон не сопротивлялся. Он прохрипел, булькая черными пузырями изо рта:

– Смотри, айна, в кого ты влюбилась.

Повелитель лишь сильнее сдавил петлю. Его жесткие черты исказились ненавистью и злобой. И не было в каменном сердце места жалости. От такого не стоило ждать пощады. Таким он пугал до чертиков. Таким я его видела в первый раз.

Но я видела его и другим. После нашего поцелуя и признаний темные глаза лучились любовью, а эти могучие руки, перетянутые жгутами мышц, так нежно и мягко тискали испуганного Кошмарика.

Дракон забил крыльями в агонии, застонал. Кош у меня на руках заскулил, вторя огромному зверю.

Я перебралась через бортик, замочила ноги, побежала, спотыкаясь и завязая в песке.

– Не надо, -закричала, что есть мочи, напугав Коша, который заёрзал, пытаясь вырваться из рук.

Сверху донеслось злое:

– Я сказал, оставаться в лодке.

– Пожалуйста, -взмолилась, наблюдая за тем, как закатил глаза дракон, -ему больно. Пусти! Я же знаю, ты не такой жестокий. Остановись.

Повелитель дрогнул. Застыл, перестав стягивать петлю. В задумчивости разглядывал свои руки, удерживающие удавку. Потом и вовсе выпустил петлю и свернул стальной жгут, скатился по крылу на золотистый песок. Пошел ко мне. Ой, сейчас мне достанется за компанию.

Проходя мимо морды дракона Повелитель со всего маха пнул зверину в пасть, процедил:

– Притворщик. Даже не сопротивлялся, -и обратился уже ко мне: -Дракон устроил представление. Специально для тебя.

– Зачем?

– Сначала морочил тебе голову словами. Теперь подставу решил устроить -показать, какой я жестокий и отвратительный.

– Дракону нужна помощь, -я гладила разволновавшегося Коша.

– Оклемается, -Повелитель перехватил у меня пса, взял за руку и повел вглубь перевала.

Я семенила рядом и оглядывалась на темного зверя. Тот приоткрыл один глаз, заметил мой взгляд, недобро сощурился и захлопнул обратно. Правда, что ли претворяется?

Пустынный островок перехода, покрытый золотистым песком, окутанный сиянием создавал резкий контраст с непроглядной тьмой Аваддона. Когда глаза привыкли к яркому свету, впереди вырисовалась огромная ажурная арка, местами увитая плющом.

Подойдя ближе, я разглядела грустную тётю, которая сидела на белоснежных резных качелях, с серебристыми цепочками. Она изредка отталкивалась, слегка раскачивалась, полностью погруженная в себя, уставившись застывшим взглядом на арку перехода.

За аркой журчала полноводная горная река и вдалеке виднелись верхушки гор, утопающие в снежных шапках. Из прохода веяло свежестью и разнотравьем.

Я подошла ближе.

– На этот мир ты решила променять нас с Айрин? –не смогла сдержать горечь разочарования.

Тётя Элистер вздрогнула, вынырнула из размышлений и удивленно моргнула.

– Итар? –потом встрепенулась. –А где Айрин?

Она оглянулась, высматривая дочь, но наткнулась на Повелителя. Так и не смогла отвести глаз, сжала руки на цепочках сильнее:

– Что вы сделали с моей дочкой?

Повелитель приподнял бровь:

– Надо же, вы вспомнили о дочери.

Я поддержала:

– Как ты могла бросить Айрин?

Тётя ссутулила плечи, сжалась под обвиняющими взглядами, устало спросила:

– Итар, зачем ты им рассказала про Айрин? Теперь все потеряно. Какая жизнь теперь ее ожидает? Запертой в затерянном поселении мавок, подальше от людей? Такого будущего ты желаешь своей сестре?

– Почему же? Я отыскала папоротник. Мы заплели малышке косу, и она сейчас бегает с простыми человеческими ребятишками. А осенью пойдет в школу.

Я умолчала о том, что папоротник сделал из сестренки серую мышку, бледную моль, которая из озорной бойкой девчушки, возможно, скоро превратится в забитую замухрышку. О том, что сама Аришка ненавидела свою новую человеческую внешность. А если останется без матери, так и вообще уйдет в себя и замкнется. На что ей тогда этот папоротник и жизнь среди людей?

Улыбка тронула тётины губы:

– Я в тебе не сомневалась, была уверенна, что все получится. Ты всегда добиваешься своего. Но зачем ты рассказала темным стражам? –она прищурилась, разглядывая Повелителя. –Зачем ты все испортила? Я здесь порасспрашивала. Теперь Айрин заберут. Она же не человек, и родилась такой. И со мной не позволят уйти. Ее душа прожила слишком мало испытаний в человеческом мире.

Она перевела тяжелый взгляд на меня:

– Что ты наделала?

Внутри все взбунтовалось. Она меня еще и обвиняет. Сама мать-кукушка, готова бросить собственного ребенка, а я у нее виноватая.

– Эгоистка, -в сердцах не сдержалась я, -думаешь только о себе.

Ее черты смягчились, тоска наполнила зеленые глаза без зрачков на пол-лица:

– Я думаю об Айрин. Цветок папоротника всего один. Я не хочу отнимать у Айрин хоть малейший шанс на нормальную жизнь.

Тётя снова посмотрела на Повелителя.

– Не хочу, чтобы ее заперли в резервации, -вздохнула.
– Если я останусь здесь мавкой, то у нас только один путь –резервация или скитания по затерянным в лесной глуши поселениям с волшебными существами. Я хочу для своей девочки самого лучшего –хочу, чтобы она прожила нормальную человеческую жизнь.

Тётя перестала раскачиваться и встревоженно обернулась ко мне:

– Я была уверена, что ты не бросишь сестру. А теперь ты привела стража. Ты все им рассказала…

Я пыталась понять тётю, искренне старалась влезть на ее место. Но у меня не получалось. Как же это возможно, оставить своего ребенка? Прикрываться благими намерениями при этом. Хотя, что я ожидала от мавки. Ее сердце не бьется. Она сама заморожена изнутри.

Предательство любовника убило в ней все человеческие чувства, выморозило душу. Она просто не способна дать дочке любви. И Айрин суждено вырасти холодной человечкой, которой придется испытать страдания и боль. Начиная уже сейчас, с потери матери. Да, хоть бы эта «застывшее подобие человеческой женщины» и осталась. Что она способна дать Айрин?