Айседора
Шрифт:
Зубы принца сверкнули в злобной усмешке. В этот момент несколько мужчин резко толкнули лодку и та, оказавшись на водной глади и какое-то время подрейфовав, выплыла на середину спокойного озера.
Диомед начал ждать своей смерти.
Айседора проснулась от знакомого мучительного вскрика господина, протянула руку на его обычное место, но наткнулась на пустоту. Иса села в широкой и
Где он?
Тело, будто налитое свинцом, не слушалось, и она с трудом спустила ноги на холодный деревянный пол. Снова послышался страдальческий стон, и, откинув тяжёлое одеяло, Айседора в отчаянии обвела взглядом комнату в поисках мужчины.
У дальней стены на кушетке она заметила долговязую фигуру. Диомед спал: стиснутые кулаки прижаты к бокам, глаза плотно закрыты, будто он терпел сильную боль.
Айседора знала, что ему снилось — не нужно даже заглядывать в мысли. Повторяющиеся ужасы из прошлого. Мучительное наказание, дарованное разгневанным мужчиной, которому не хватило смелости признаться в собственных чувствах к другому мужчине, например, к лежавшему перед ней красавцу. В отместку он приговорил его к смерти.
Но в ту ночь смерть не пришла к Диомеду. Потому что Василиос нашёл его раньше. Он отвёл молодого мужчину к Амброджо, который превратил его во второго представителя их вида. Во второго по могуществу старейшину и её господина. Того, кто никогда по-настоящему не избавился от кошмара, оставившего после себя на теле шрамы. Того, кто постоянно страдал от ран, несмотря на вечную жизнь.
Айседора быстро приблизилась и, опустившись возле кушетки на колени, мягко, чтобы не испугать, положила ладонь на бедро Диомеда. Только она и Василиос знали о прошлом её господина, об адском мучении, через которое ему суждено было пройти и от которого не смогла исцелить даже кровь Амброджо.
— Диомед, — шёпотом позвала Айседора.
Тот не пошевелился.
— Диомед, — попробовала она снова.
Когда старейшина не проснулся, Айседора слегка сжала его ногу. До этого покоившаяся на груди ладонь стремительно переместилась вниз и запястье Исы крепко сжали длинные пальцы. Веки Диомеда открылись, и на Айседору, прищурившись, смотрели чернильно-чёрные глаза. Когда пылавшая в них ярость угасла, хватка ослабла, и лицо господина смягчилось.
— Иса?
— Да, это я. Тебе опять снился сон.
Диомед отпустил её руку и потянулся к лицу. С величайшей осторожностью он погладил Ису по щеке и быстро кивнул.
— Да. Сон. Спасибо, что разбудила.
Айседора слабо улыбнулась — как бы ей хотелось сделать что-то ещё, чтобы облегчить ношу своего господина. Но когда пальцы очертили овал лица от скулы к подбородку, Иса поняла, что это не в её власти. Она поднялась с колен и, улёгшись рядом, нырнула в его объятия. Диомед прижал свою подопечную крепче, всем существом впитывая молчаливую поддержку, излучаемую каждый раз, когда они оставались наедине.
— Почему ты вспомнил об этом сегодня? Из-за моего похищения? — спросила Айседора.
Диомед коснулся губами её лба, и от сквозившей в этом жесте нежности Иса прикрыла глаза.
— Немного, — ответил он. — Ещё я говорил с Итоном, пока ты спала. Танос проснулся, и он не слишком доволен тем, что с ним стало.
Упершись ладонью в грудь Диомеда, Айседора поднялась и посмотрела на мужчину в упор. — Неужели
всё так плохо?Залёгшие у глаз мелкие складки и сморщенный нос стали лучшим ответом, чем произнесённое «да».
— Бедный Танос.
— Да. Он останется изувеченным до конца своих дней. И поскольку Танос понимает, что это навсегда, то пытается смириться, что придётся быть… можно сказать, чудовищем.
Айседора нахмурилась, размышляя, насколько большой вред нанёс Элиас её кузену.
— Думаю, тот факт, что он жив, должен в конце концов облегчить его страдания.
Диомед пожал плечами.
— Мысль о вечной жизни внушает страх, даже когда ты здоров и способен искать себе компанию. Мысль о вечной жизни в одиночестве приносит гораздо меньше удовольствия. Я знаю это не понаслышке, моя Иса. Как ты помнишь, я находился в таком же положении.
— Да. Возможно. Но ты же нашёл, кого искал, верно? Уверена, что Танос тоже сможет. К тому же у него есть Итон.
Лицо Диомеда осветила улыбка, от которой внутри всё потеплело. У господина и вправду было самое доброе сердце среди всех известных Айседоре мужчин.
— Ах, моя Иса. Их узы единственные в своём роде. Но ты права. Я действительно обрёл того, кого искал. Прошло много лет, о такой, как ты, я даже и не мечтал. Но всё равно нашёл.
Айседора подняла голову и поцеловала Диомеда в щёку. Затем мягко произнесла:
— Вот в такие самые драгоценные минуты ты даришь мне больше радости, чем любой мужчина или женщина в нашей постели.
Их отношения с Диомедом были крайне необычными. Айседора прекрасно об этом знала. Но их всё устраивало. Оба получали то, чего каждому не хватало, и Айседора ничего не изменила бы даже за все сокровища мира.
— Даже ради него?
Не нужно было спрашивать, кого старейшина имел в виду. В памяти всплыло лицо Элиаса, и Айседора замолчала.
— А-а-а… Он, похоже, исключение.
Айседора не хотела лгать, поэтому, как всегда, ответила честно и прямо:
— Думаю, когда-то так и было, я собиралась привести его к тебе. Но это было давно. Очень-очень давно.
Диомед не двинулся, не пошевелил ни единым мускулом. Только спросил:
— А сейчас?
Айседора пальцами смяла его одежду и уверенно произнесла:
— А сейчас он должен умереть.
ГЛАВА 14
Аласдэр появился в покоях Василиоса и увидел Лео, стоящего возле господина с золотыми наручниками на запястьях. На удивление оба мужчины были одеты, хотя воздух в комнате практически вибрировал от сексуального напряжения. Расправив плечи, Лео придвинулся вплотную к старейшине, глаза которого горели похотью и возбуждением.
Василиос почувствовал присутствие Аласдэра и посмотрел за спину Лео.
— Наконец-то ты здесь. Теперь можно начинать.
Лео оглянулся: взгляд серых глаз с большой тщательностью ощупал всё тело младшего вампира. Аласдэр на мгновение задумался: сообщила ли их общая добыча Василиосу о своём правиле про «свидание» или это касалось только его одного? Веселясь от мысли, что Лео, возможно, изменил свои условия, Аласдэр облизал нижнюю губу и направился к мужчинам.
— Мы тут немного поболтали, пока ты запирал остальных, — сказал Василиос.