Баба Люба. Вернуть СССР 3

Мда, а Всеволод-то, оказывается, тот ещё гедонист-затейник. Никогда бы не подумала.

— Нравится? — просто спросил старейшина и я кивнула.

Ну не буду же я ему говорить, что обстановка меня ошеломила. Не то, чтобы я никогда раньше такого не видела, видела, и не такое, но вот кабинет этот был как бы чужеродным элементом, который, казалось, выдернули из другой обстановки и поместили сюда, в убогое аскетичное хозяйство закоренелого холостяка.

— Я здесь морально отдыхаю, — вздохнул Всеволод. — Так раньше мы жили.

Я не стала расспрашивать, где же живут советские люди в таких хоромах, явно он не из простых обывателей.

Тем временем Всеволод сполна насладился моим растерянным видом и, когда я села напротив, сказал:

— Письмо готово.

— В смысле? — сперва не поняла я.

— Письмо для Ростислава, — пристально глядя мне в глаза, сказал Всеволод. От него полыхнуло сдерживаемым раздражением.

— А! Теперь понятно! — кивнула я, — я уже и забыла со всеми этими проблемами и мероприятиями. Думала, вопрос отложен на неопределённый срок.

— Я никогда ни о чём не забываю, Любовь Васильевна, — сдержанно похвастался Всеволод, — пришлось повозиться, пока мой знакомый гравёр скопировал всё идеально.

— Эммм… Всеволод Спиридонович, — замялась я, — я понимаю и полностью поддерживаю мысль, что оригинал Ростиславу давать в руки никак нельзя. Но у меня сомнение…

— Можете говорить смело, Любовь Васильевна, — подбодрил меня старейшина. — здесь нас никто не подслушает.

— Вы не боитесь, что когда текст письма прочитают те, кому Ростислав его потом передаст, и узнают что «Союз истинных христиан» тогда вел переписку с Гитлером, то судьбу конфессии я прогнозирую как малооптимистичную. И это в лучшем случае.

— Не волнуйтесь, Любовь Васильевна! — самодовольно улыбнулся Всеволод, — я всё предусмотрел. Копировальщик срисовал только вид букв и состарил бумагу. А вот текст послания мы немного подправили. Точнее полностью переписали…

— Так как вам надо, — понятливо подхватила я.

— Именно так, — с хитринкой взглянул мне в глаза Всеволод и мы дружно рассмеялись.

— Давайте сюда, я передам его Ростиславу, — я протянула руку и бережно приняла копию письма.

— Потом сразу же мне расскажете, — впился в меня требовательным взглядом Всеволод.

— Конечно, — кивнула я, — сразу же всё и расскажу.

— Теперь такое, — со вздохом задумчиво посмотрел на меня старейшина, — он захочет узнать, что вы хотите за эту услугу. Услуга немаленькая, и он это понимает. И что вы планируете?

— Но мы договаривались, что он поможет мне попасть в Бруклин, — ответила я.

— Это вы тогда договаривались, — покачал головой Всеволод, — но с тех пор вы сами прекрасно нашли несколько способов как туда попасть. И все здесь об этом знают. Думаю, скоро вы уже туда поедите. Надеюсь, на это…

— Я тоже надеюсь, — согласилась я.

— Так что вы потребуете от Ростислава за это? — нахмурился Всеволод, — повторюсь, услуга немаленькая. Если бы Ростислав передал настоящий текст послания, то даже говорить не хочу, чем бы это чревато для всех нас было…

Я сдержала ухмылку. Надо же — «для нас». Это письмо простых прихожан никак не коснётся. Тем более дела минувших дней. А вот лично Всеволоду я вангую крах карьеры.

Но вслух сказала:

— Есть у меня одна просьбочка, которую нужно выполнить, и то срочно.

— Ну-ну, интересно, — заинтересовался Всеволод.

А я возьми и расскажи ему о мордовороте с золотой цепью, который выкупил землю под домом моего отца.

— Ну и вот, — закончила я, — попрошу его посодействовать, чтобы землю не трогали. А лучше, чтобы выкупить её нам и нашим соседям.

— Ростислав вам ничем не поможет, — покачал головой старейшина, — он балабол. Только амбиции и глупость. А вот я могу. Есть у меня в нашей администрации свои люди.

— Хм… — только и сказала я.

— Давайте поступим так. — предложил Всеволод, — я порешаю вашу проблему, а вы взамен попросите у Ростислава услугу, нужную мне?

— Да я не против, — удивлённо пожала плечами я, — для меня главное, порешать все дела и выполнить обещания. А что за услуга?

— Когда вы планируете передать Ростиславу письмо? — спросил Всеволод.

— Надо бы сегодня, но максимум — завтра вечером, — ответила я, — завтра с утра просто у Анжелики первый экзамен в училище.

— Отлично. Тогда после экзамена, как только освободитесь, загляните ко мне, — сказал Всеволод, — я расскажу вам, о чем надо попросить Ростислава. Сегодня ещё сказать не могу, надо сперва кое-что уточнить.

— Хорошо, — кивнула я, мимоходом заметив, как изменился взгляд Всеволода.

Пауки в банке. Иначе и не скажешь.

А мне приходится крутиться и изворачиваться, чтобы манипулировать ними.

Из дома старейшины я выходила окрылённая, что моя проблема с деревней будет решена, так что пропустила тот момент, когда нос-к-носу столкнулась с лучезарной Мариной.

— Какие люди и без охраны! — рисуясь, пропела она, явно рассчитывая, что собравшиеся неподалёку прихожане, среди которых было немало её приятельниц и знакомых, всё это услышат.

— И вам не хворать, — кивнула я и уже хотела пройти дальше, как Марина прямо-таки заступила мне дорогу:

— А что это вы к Всеволоду Спиридоновичу зачастили, а, Любовь Васильевна? — проворковала она, — не староваты ли вы для всего этого?

— Возможно, я и старовата, если брать сугубо биологический возраст, — в тон ей ответила я, также растягивая слова, — но зато на фоне некоторых плохосохранившихся тёток я выгляжу просто отлично. Рекомендую брать с меня пример.

И я смерила Марину столь говорящим взглядом, что ни у кого даже сомнений быть не могло, кого именно я имею в виду под термином «плохосохранившиеся тётки».

Дамочки, что стояли неподалёку, рассмеялись. А Марина вспыхнула и пронзила меня злым взглядом.

Но я не стала оставлять последнее слово за ней и давать возможность сохранить лицо. Я просто обошла её по широкой дуге и отправилась дальше.

Дома я сидела на кухне за столом, ждала, когда доварится рагу и записывала в тетрадку план. Я вообще человек-планировщик. Обожаю всевозможные планы и всё планировать. Я обычно планирую на год, на месяц, на квартал, на неделю и ежедневно. Планирую к мероприятию, планирую к выходным, планирую уборку, и так далее. И всё это я люблю записывать на список (потом я, конечно же всё уничтожаю, чтобы никто не прочитал).