Баба Люба. Вернуть СССР

— Что?

Я ответила:

— Всё.

— Что всё? — спросил он удивлённым тоном.

— Рассказывай всё.

— О чём рассказывать?

— Ты знаешь о чём.

— Не знаю, — независимо буркнул Ричард и начал вставать из-за стола.

— Мы не закончили. Сядь, пожалуйста, — в моём голосе проскользнули лёгкие металлические нотки (если надо, я умею).

Ричард с демонстративным вздохом сел и внимательно уставился в стену, противоположную от меня, повернувшись ко мне практически спиной.

— Так и будешь молчать? — спросила я.

Ричард промолчал.

— Да уж, не думала, что ты настолько малодушный, — сказала я, допустив в голосе нотки презрительного сожаления.

— Почему это я малодушный? — взвился Ричард.

— Ричард, не заставляй меня думать, что это трусость. Давай будем считать, что ты просто мягкотелый хлюпик, малодушный из-за детского возраста. А то трусость я не переношу органически, — сказала я и встала, — ладно, раз так, не волнуйся и иди в свою комнату, малыш. Поиграйся там в кубики. А повзрослеешь, приходи, поговорим.

Я вышла из кухни, оставив ошеломлённого и изрядно озадаченного Ричарда переваривать ситуацию.

В дверь поскреблись, когда я как раз гладила назавтра блузку.

— Открыто! — сказала я, продолжая гладить перед блузки (и особенно тщательно у воротничка).

Вошел Ричард.

Я перевернула блузку и стала гладить спинку.

— Я это… — сказал он, — поговорить.

Я догладила спинку и принялась за правый рукав.

Ричард мялся у двери.

Я принялась за левый рукав.

— Тётя Люба… — протянул он.

— Что? — неласковым тоном спросила я, не прекращая гладить.

— Давайте поговорим?

— Я занята, — сказала я.

К сожалению блузка уже была полностью выглажена. Но затем я решила погладить старую наволочку. Которую хотела выбросить на тряпки. Ну вот такая я непостоянная — взяла и внезапно передумала, да.

Наволочку я гладила долго и тщательно. Ричард терпеливо ждал.

Но рано или поздно даже наволочка заканчивается. Я выключила утюг и обернулась к Ричарду:

— Говори.

— Тётя Люба, я не воровал ваши украшения, — тихо сказал он.

— Ты хочешь сказать, что это Анжелика воровала, да? — насмешливо хмыкнула я.

Ричард покраснел.

— Анжелика не воровала.

— Ага, а украшения вдруг взяли и сами испарились. А потом появились обратно, да? — насмешливо хмыкнула я и язвительно добавила, — Ричард, если хочешь рассказывать мне сейчас сказки, давай лучше перенесём литературный вечер на завтра? Я что-то устала сегодня.

— Это не сказки! — набычился Ричард.

— А Анжелика говорит, что она не воровала, — попеняла ему я, — и почему-то ей я верю больше, чем тебе.

— Так она и не воровала!

— Ты же только что сказал, что это она!

— Так это она… но она не воровала!

— Так, ты меня совсем запутал. Давай заново и по порядку. Мои украшения из косметички кто-то брал?

— Да.

— И это был не ты?

— Нет.

— Это Анжелика, да?

— Да.

— А Анжелика говорит, что не воровала. Она врёт?

— Нет.

— То есть ты не брал, и Анжелика не брала, но украшения исчезли, а потом обратно вернулись, да?

— Да! Их взяла Анжелика! Но она не воровала! Она надела их, чтобы в школе похвастаться. А потом вернула обратно! — скороговоркой выпалил Ричард и покраснел. — Только не выдавайте ей меня, пожалуйста.

— А зачем ей всё это было нужно?

— Понимаете, в школе её дразнят…– пробормотал Ричард, — вот она и подумала…

— За что её дразнят?

— За всё, — хмуро сказал Ричард, — одевается хуже всех, учится плохо, в институт поступить не сможет, денег нету….

— Ясно, — вздохнула я.

Этот вопрос тоже надо было решать, но сейчас не это было главное.

— Ричард, я ничего не скажу Анжелике, не беспокойся, — улыбнулась я мальчику, — И спасибо, что сказал. Мне не хотелось думать, что ты мог украсть что-то в том доме, где живёшь.

— Ага, — посветлел лицом Ричард и собрался уже уходить.

— Подожди, — остановила я его, — у нас с тобой есть ещё одна тема для разговора. Важная.

— Может, лучше на завтра?

— Сейчас, — твёрдо сказала я. — мы должны с тобой обсудить это и забыть, как страшный сон.

Ричард вздохнул с душераздирающим видом и вопросительно посмотрел на меня.

— Твои игры.

Ричард покраснел и вздохнул.

— Ты проиграл огромные деньги, ты хоть понимаешь это? Бандиты могли убить всех нас.

— Понимаю, — из глаз Ричарда брызнули слёзы, он смахнул их и покраснел, увидев, что я заметила.

— Игромания — опасное дело. Это хуже наркомании, ты понимаешь?

Ричард опустил голову и закрылся.

Я мысленно обругала себя — только-только начала находить с ним общий язык. И тут сама взяла и всё испортила. Глупо как!

Так. Нужно по-другому.

— Но с другой стороны, я понимаю, что за играми, я имею в виду компьютерными играми, — за ними будущее. И ты правильно делаешь, что учишься играть в них. Потом очень пригодится. Только на деньги не надо. Есть же и другие способы.

Ричард поднял голову и удивлённо взглянул на меня.

Я продолжала «ковать железо»:

— Вот ты в какие игры играешь обычно?

Ричард смутился, но таки выдавил:

— Там приставки. В игровом зале. Они хоть и старые, но интересные.

— Перечисли игры.

— Танчики, гонки, попрыгунчик, — глаза Ричарда азартно зажглись, — но я больше всего люблю карате. Когда мы друг против друга играем. Командами.

— Я поняла, — задумчиво кивнула я, — это хорошо, что тебя тянет к такому. Плохо, что за деньги. Которых нет. Сам же говоришь, что Анжелика одевается плохо и её дразнят. А ты деньги на игры расфукиваешь.

Уши Ричарда заалели.

— Слушай Ричард, — сказала я, — вот скажи, а на что ты готов ради самой суперпуперной игры? Такой, которую ты никогда не видел?