Бабочка под стеклом
Шрифт:
– Мама, он надо мной смеётся!
– Так, прекратите оба, - немедленно шикнула на них Марина. Газ убавила, противень с мясом в духовку задвинула, и обернулась. – Антон, не стой. Иди тоже что-нибудь убери.
– Что?
Марина руками всплеснула.
– Можно подумать, что у нас в кои-то веки убрать нечего! Иди, не стой здесь. И, Антон, надень другую футболку! Сними свои черепа!
Стеклов приехал на шикарной машине, с водителем или телохранителем, кто их разберёт, Марина их в окно видела, как они подъехали, и сделала несколько судорожных вдохов. Надо же, как волнуется, словно в первый раз с ним встретится.
В
– Эля, ты что на себя надела? – Оглядела её лёгкое, белое платьице с широкой юбкой, усыпанное блёстками.
Элька запрыгала на месте и воздушная юбка заколыхалась, по всему было видно, что она очень своим нарядом довольна.
– Мама, смотри, какое красивое! Я как принцесса!
– Эля, это новогодний наряд Снежинки! Где ты его взяла?
– Мне Антон дал.
Марина закатила глаза, и решила промолчать. Снежинка, так Снежинка.
Приветствие вышло скомканным, Николай Викторович, с какими-то коробками подмышками, в тесной прихожей замешкался, никак не мог решить, как ему с Мариной поздороваться – поцеловать Марину в щёку или нет, потом рассмеялся, коробки свои на пол свалил и пальто снял, а сам всё на детей оборачивался, которые из комнаты выглядывали, чтобы его увидеть. Точнее, это Антон выглядывал, а Элю за бант на платье обратно в комнату оттаскивал каждый раз, как она из комнаты высовывалась. Элька пыхтела, отбивалась, а потом не выдержала и плаксиво заголосила:
– Мама, Антон ко мне пристаёт!
Сначала замерла Марина, потом Николай Викторович, с шарфом в руках, и оба разулыбались, Марина смущённо.
– Проходите. Я сейчас… кое-кого отшлёпаю, и тогда вас познакомлю.
– Не надо никого шлёпать, - запротестовал Николай Викторович, и в комнату отправился. – Так, к кому тут пристают и кто пристаёт? Показывайте.
Оказывается, он принёс подарки. Марина в дверях детской стояла и смотрела, как он, такой большой и незнакомый, на маленьком диванчике устроился, и честно не смотрел по сторонам, словно не замечал тесноты, двухъярусной кровати и втиснутого к окну компьютерного стола. Стеклов в детей вцепился, сам разворачивал обёртки, сам говорил, похвалил Элькино платье, а на Антона смотрел долго и с удивлением, словно потерял его когда-то, а теперь вдруг нашёл. Эля, конечно же, тут же замолчала, как незнакомого человека увидела, даже насупилась, руку не дала, не желая знакомиться, но на большую коробку с нарисованным на ней кукольным домом, поглядывала с большим интересом. А так как руки по упрямству своему ещё несколько минут назад за спину спрятала, поэтому ножку вытянула и дотронулась до коробки ею.
– Ух ты, телефон! – Антон с подлокотника дивана съехал, рядом со Стекловым сел и в коробку с новым мобильным телефоном вцепился. – Это мне?
– Тебе, тебе. – Николай Викторович совершенно запросто его по волосам потрепал. – Надеюсь, угодил? Продавец сказал, что крутой.
– Ещё бы не крутой! Ни у кого в классе такого нет!
Марина вошла в комнату.
– А ты и рад, да? Хоть, спасибо скажи.
– Спасибо! – с чувством произнёс Антон, а Марина на Стеклова посмотрела.
– Не следовало покупать им такие подарки. Ни к чему.
Он поднял на неё глаза.
– Да ты что, я и так всю голову сломал, не знал, что подарить. – На Элю посмотрел, а потом, не подумав спросить её мнения, приподнял и на колено к себе посадил. – Какая красавица,
а. Платье-то какое. Принцесса настоящая.Девочка заинтересованно посмотрела на него, благосклонно кивнула и ладошкой по пышной юбке провела.
– Да, я принцесса. Мне мама купила.
Стеклов языком прищёлкнул.
– Мама с выбором не ошиблась. Подарки будешь открывать?
Элька палец в рот сунула и на Николая Викторовича уставилась большими, невинными глазами. Марина дочь одёрнула, прекрасно зная эту её уловку.
– Эля.
Антон рядом фыркнул, а Марина предложила:
– Пойдёмте ужинать, а то всё остынет. Антон, оторвись от телефона. Руки мыть. Эля! Переоденься.
– Не хочу!
– Да, у нас же целый магазин платьев, - не удержался Антон от веского высказывания. – Одно платье молоком залила, другое можно ещё чем-нибудь заляпать. Растяпа!
Эля брата в живот пихнула.
– Мама, скажи ему!
– Растяпа!
Марина только глазами на них хлопала, потом взмолилась:
– Прекратите оба, как вы себя ведёте?
Николай Викторович рассмеялся. С дивана поднялся, и пиджак снял, подхватил Эльку на руки.
– А мы салфетку повяжем на шею, да? У мамы попросим. А вообще, я есть хочу.
– И я, - согласился Антон. Уловил момент, когда Марина отвернулась, и новый телефон в карман джинсов сунул.
– Вкусно? – спросила Марина, уже за столом. – Я торопилась.
– Очень вкусно, - кивнул Стеклов. И вместо благодарности, вдруг похвалил: - Молодец.
Марина неожиданно вспыхнула и сама над собой рассмеялась. А Антон вдруг спросил:
– А вы, правда, наш дед? Самый настоящий?
– Выходит, что так.
Марина встревожено за сыном наблюдала.
– Круто, - заявил тот после короткой паузы.
Николай Викторович усмехнулся.
– Я тоже так думаю.
– У нас никогда деда не было.
– Да?
– Только бабушки. А теперь и вовсе одна. Правда, у неё Саныч есть.
– А это кто?
– Этот бабушкин жених, - совершенно серьёзно заявила Эля и брата локтем толкнула. – Я не буду это есть, - она потыкала вилкой в кусочки болгарского перца.
– Эля, - шикнула на неё Марина и строго посмотрела. Девочка насупилась и голову ниже опустила.
А Стеклов рот салфеткой вытер и весело хмыкнул.
– Значит, у бабушки есть жених. Интересно вы живёте.
– Ничего интересного, - ответственно заявил Антон, а Марине сразу жарко стало. Заметила, как Николай Викторович бросил на неё быстрый взгляд, но намеренно отвернулась, побоялась с ним глазами встретиться. Стеклов, наверняка, уловил некоторое напряжение, а может странность в словах Антона, а Марине не хотелось портить вечер, что-то объяснять ему, признаваться в том, что всё не слишком удачно в её жизни. Что кроме детей и похвастать-то, в принципе, не чем.
После ужина дети в детской с подарками возились, Эля громко восторгалась кукольным домом, прыгала, пыталась брата привлечь к строительству, но тот отказался наотрез, и ей пришлось довольствоваться рассматриванием мелких деталей и частей. А Марина с Николаем Викторовичем на кухне пили чай и фотографии смотрели. Стеклов был заинтересован не на шутку, и этот его интерес Марине очень льстил. Он слушал её, внимательно, не перебивал, и, кажется, на самом деле всё запомнить старался.
– А это я, первое сентября, - она пальцем в потускневшую со временем фотографию ткнула.