Бабочка под стеклом

– Мама, он надо мной смеётся!

– Так, прекратите оба, - немедленно шикнула на них Марина. Газ убавила, противень с мясом в духовку задвинула, и обернулась. – Антон, не стой. Иди тоже что-нибудь убери.

– Что?

Марина руками всплеснула.

– Можно подумать, что у нас в кои-то веки убрать нечего! Иди, не стой здесь. И, Антон, надень другую футболку! Сними свои черепа!

Стеклов приехал на шикарной машине, с водителем или телохранителем, кто их разберёт, Марина их в окно видела, как они подъехали, и сделала несколько судорожных вдохов. Надо же, как волнуется, словно в первый раз с ним встретится.

В прихожей столкнулась с детьми и в ужасе на дочь посмотрела.

– Эля, ты что на себя надела? – Оглядела её лёгкое, белое платьице с широкой юбкой, усыпанное блёстками.

Элька запрыгала на месте и воздушная юбка заколыхалась, по всему было видно, что она очень своим нарядом довольна.

– Мама, смотри, какое красивое! Я как принцесса!

– Эля, это новогодний наряд Снежинки! Где ты его взяла?

– Мне Антон дал.

Марина закатила глаза, и решила промолчать. Снежинка, так Снежинка.

Приветствие вышло скомканным, Николай Викторович, с какими-то коробками подмышками, в тесной прихожей замешкался, никак не мог решить, как ему с Мариной поздороваться – поцеловать Марину в щёку или нет, потом рассмеялся, коробки свои на пол свалил и пальто снял, а сам всё на детей оборачивался, которые из комнаты выглядывали, чтобы его увидеть. Точнее, это Антон выглядывал, а Элю за бант на платье обратно в комнату оттаскивал каждый раз, как она из комнаты высовывалась. Элька пыхтела, отбивалась, а потом не выдержала и плаксиво заголосила:

– Мама, Антон ко мне пристаёт!

Сначала замерла Марина, потом Николай Викторович, с шарфом в руках, и оба разулыбались, Марина смущённо.

– Проходите. Я сейчас… кое-кого отшлёпаю, и тогда вас познакомлю.

– Не надо никого шлёпать, - запротестовал Николай Викторович, и в комнату отправился. – Так, к кому тут пристают и кто пристаёт? Показывайте.

Оказывается, он принёс подарки. Марина в дверях детской стояла и смотрела, как он, такой большой и незнакомый, на маленьком диванчике устроился, и честно не смотрел по сторонам, словно не замечал тесноты, двухъярусной кровати и втиснутого к окну компьютерного стола. Стеклов в детей вцепился, сам разворачивал обёртки, сам говорил, похвалил Элькино платье, а на Антона смотрел долго и с удивлением, словно потерял его когда-то, а теперь вдруг нашёл. Эля, конечно же, тут же замолчала, как незнакомого человека увидела, даже насупилась, руку не дала, не желая знакомиться, но на большую коробку с нарисованным на ней кукольным домом, поглядывала с большим интересом. А так как руки по упрямству своему ещё несколько минут назад за спину спрятала, поэтому ножку вытянула и дотронулась до коробки ею.

– Ух ты, телефон! – Антон с подлокотника дивана съехал, рядом со Стекловым сел и в коробку с новым мобильным телефоном вцепился. – Это мне?

– Тебе, тебе. – Николай Викторович совершенно запросто его по волосам потрепал. – Надеюсь, угодил? Продавец сказал, что крутой.

– Ещё бы не крутой! Ни у кого в классе такого нет!

Марина вошла в комнату.

– А ты и рад, да? Хоть, спасибо скажи.

– Спасибо! – с чувством произнёс Антон, а Марина на Стеклова посмотрела.

– Не следовало покупать им такие подарки. Ни к чему.

Он поднял на неё глаза.

– Да ты что, я и так всю голову сломал, не знал, что подарить. – На Элю посмотрел, а потом, не подумав спросить её мнения, приподнял и на колено к себе посадил. – Какая красавица, а. Платье-то какое. Принцесса настоящая.

Девочка заинтересованно посмотрела на него, благосклонно кивнула и ладошкой по пышной юбке провела.

– Да, я принцесса. Мне мама купила.

Стеклов языком прищёлкнул.

– Мама с выбором не ошиблась. Подарки будешь открывать?

Элька палец в рот сунула и на Николая Викторовича уставилась большими, невинными глазами. Марина дочь одёрнула, прекрасно зная эту её уловку.

– Эля.

Антон рядом фыркнул, а Марина предложила:

– Пойдёмте ужинать, а то всё остынет. Антон, оторвись от телефона. Руки мыть. Эля! Переоденься.

– Не хочу!

– Да, у нас же целый магазин платьев, - не удержался Антон от веского высказывания. – Одно платье молоком залила, другое можно ещё чем-нибудь заляпать. Растяпа!

Эля брата в живот пихнула.

– Мама, скажи ему!

– Растяпа!

Марина только глазами на них хлопала, потом взмолилась:

– Прекратите оба, как вы себя ведёте?

Николай Викторович рассмеялся. С дивана поднялся, и пиджак снял, подхватил Эльку на руки.

– А мы салфетку повяжем на шею, да? У мамы попросим. А вообще, я есть хочу.

– И я, - согласился Антон. Уловил момент, когда Марина отвернулась, и новый телефон в карман джинсов сунул.

– Вкусно? – спросила Марина, уже за столом. – Я торопилась.

– Очень вкусно, - кивнул Стеклов. И вместо благодарности, вдруг похвалил: - Молодец.

Марина неожиданно вспыхнула и сама над собой рассмеялась. А Антон вдруг спросил:

– А вы, правда, наш дед? Самый настоящий?

– Выходит, что так.

Марина встревожено за сыном наблюдала.

– Круто, - заявил тот после короткой паузы.

Николай Викторович усмехнулся.

– Я тоже так думаю.

– У нас никогда деда не было.

– Да?

– Только бабушки. А теперь и вовсе одна. Правда, у неё Саныч есть.

– А это кто?

– Этот бабушкин жених, - совершенно серьёзно заявила Эля и брата локтем толкнула. – Я не буду это есть, - она потыкала вилкой в кусочки болгарского перца.

– Эля, - шикнула на неё Марина и строго посмотрела. Девочка насупилась и голову ниже опустила.

А Стеклов рот салфеткой вытер и весело хмыкнул.

– Значит, у бабушки есть жених. Интересно вы живёте.

– Ничего интересного, - ответственно заявил Антон, а Марине сразу жарко стало. Заметила, как Николай Викторович бросил на неё быстрый взгляд, но намеренно отвернулась, побоялась с ним глазами встретиться. Стеклов, наверняка, уловил некоторое напряжение, а может странность в словах Антона, а Марине не хотелось портить вечер, что-то объяснять ему, признаваться в том, что всё не слишком удачно в её жизни. Что кроме детей и похвастать-то, в принципе, не чем.

После ужина дети в детской с подарками возились, Эля громко восторгалась кукольным домом, прыгала, пыталась брата привлечь к строительству, но тот отказался наотрез, и ей пришлось довольствоваться рассматриванием мелких деталей и частей. А Марина с Николаем Викторовичем на кухне пили чай и фотографии смотрели. Стеклов был заинтересован не на шутку, и этот его интерес Марине очень льстил. Он слушал её, внимательно, не перебивал, и, кажется, на самом деле всё запомнить старался.

– А это я, первое сентября, - она пальцем в потускневшую со временем фотографию ткнула.