Бабочка с золотыми крыльями

– Укройте меня кто-нибудь. И курицу пожарь, пожалста. Вареная надоела.

Засовывая курицу в духовку, Ася вдруг с опозданием подумала, что совершенно напрасно в своей записке к Олегу указала, что ушла к бабушке. Надо было написать: «Ухожу навсегда, не вздумай меня искать». И все. Впрочем, какая разница, написала бы она это или нет? Он все равно знает, где ее искать. Других родственников, кроме бабушки Зои, да еще дяди Коли, бабушкиного сына, у нее в Томске нет.

Океанов появился на следующий день вечером. Анютка страшно обрадовалась, с визгом кинулась к нему и повисла у него на шее. Алеша тоже оживился, а Ася, увидев мужа, помрачнела и отметила про себя, что в руках у него ничего нет: ни свертка, ни пакета. Даже конфет или фруктов не догадался детям принести. В этом весь Олег – удавится за копейку, как любила говорить Асина работодательница Инна Степановна Флягина. Оценка эта, впрочем, относилась не к Океанову, а к флягинскому бывшему. Инна развелась с мужем тысячу лет назад, но в минуты душевного разлада или в состоянии подшофе часто поминала его недобрым словом.

– Поговорить надо. – Океанов поставил Анютку на пол и повернулся к Асе.

Из кухни вышла бабушка Зоя с полотенцем в руках. Вчера Ася сказала ей, что они с Олегом решили некоторое время пожить отдельно, отдохнуть друг от друга. Зоя Ивановна, конечно же, не поверила, что дело в отдыхе, но лишних вопросов не задавала, понимая, что шила в мешке не утаишь и когда-нибудь она все равно подробности узнает.

– Садись, Олег, чего стоишь, – сказала бабушка Зоя. Зятя она недолюбливала, но по старой интеллигентской привычке старалась этого не выказывать.

Океанов двинулся к дивану, опасливо оглядываясь на Асю, но она его остановила:

– Погоди садиться-то! Я в магазин ухожу. Если хочешь поговорить, пойдем со мной. По дороге и пообщаемся.

Они вышли на улицу и медленно двинулись по боковой тропинке в сторону гастронома.

– Может, присядем? – Олег кивнул на маленькую скамеечку со спинкой, пристроившуюся под большим раскидистым деревом.

– Некогда мне рассиживаться, – холодно заметила Ася. – Магазин закроется. Если что-то хотел сказать, говори. А нет, так давай тут и разойдемся. У меня еще дел полно.

Олег притормозил и, повернувшись к жене лицом, загородил собой тропинку. Ей пришлось тоже остановиться. Океанов долго, высокопарно и не очень искренне говорил о том, что он любит Асю безумно и жизни своей без нее не мыслит.

– А как же Светлана? – поинтересовалась жена.

– Это была ошибка, Настенька, самая большая в моей жизни ошибка. Мне бы очень хотелось ее загладить, – виновато потупился Океанов, но Ася уловила в его интонациях фальшь и ни на одну секунду не усомнилась в его неискренности.

Воодушевленный ее молчанием, Олег разливался соловьем. Говорил, что со Светой у него ничего не было, просто поцеловались пару раз; что никто ему не нужен, кроме Аси; что он любит ее одну и будет любить до самой смерти. Своей или ее. А Света – это ошибка, со всяким может случиться. Он ее не любит, она вообще ему никогда не нравилась, одну только жалость у него всегда вызывала. Жалость, и ничего более.

– Вот, значит, как, – произнесла Ася. – Значит, она тебе никогда не нравилась, но ты с ней пять лет встречался. Из одной только доброты сердечной. Из жалости.

– Ну да, из жалости, – подтвердил Океанов. – А откуда ты знаешь про пять лет? А-а, понятно. Мать выболтала. Не язык, помело! И что еще она тебе рассказала, моя мать? – вкрадчиво спросил он.

– Ничего.

В его глазах мелькнуло удовлетворение.

– Светлана в меня с детства была влюблена. Бегала за мной, глазки строила, еще когда совсем соплей была. Даже в любви объяснялась. Записки дурацкие в почтовый ящик кидала. Я и пожалел ее, пригласил однажды в кино, потом еще куда-то. И все – пошло-поехало! Не могу отвязаться, что ты будешь делать! Прицепилась, будто репей к хвосту. Сколько раз хотел с ней расстаться, а она не отстает, ходит за мной, ноет: вены, мол, себе перережу, в окно выброшусь, если ты меня бросишь. Еле отвязался, когда с тобой познакомился. Но теперь между нами ничего нет, ты не думай! Ну, кроме того поцелуя, что ты видела.

– Да, тяжелый случай, – произнесла Ася, пристально глядя на мужа. – Кстати, о поцелуях. Если я правильно поняла, ты из жалости с ней целовался? Может, из жалости решил возобновить прежние отношения?

Он, не выдержав ее настойчивого взгляда, отвел глаза, но тут же бурно запротестовал:

– Конечно, нет, Настена! Да триста лет она была мне нужна. Просто так получилось. Случайно. Пришла якобы маму мою навестить. Не знала, что мать к сестре уехала, в Новосибирск. Ну, слово за слово, прошмыгнула в комнату…

– В десять часов вечера пришла навестить Татьяну Павловну? – не поверила Ася. – Хорошее время для визитов к пожилым дамам.

– Ну не в десять, а раньше… – Его лицо сморщилось, и Асе показалось, что он сейчас заплачет, но он, отвернувшись в сторону, громко чихнул, потом достал из кармана платок и шумно высморкался.

– Будь здоров, – с сарказмом произнесла Ася.

– Спасибо. Вижу, ты мне не веришь, но так оно и было.

– Ладно, Олег, давай не будем разговоры разводить. Мне все ясно. Расстанемся без слез, жалоб и драматических эффектов. Как нормальные люди. Нравится тебе Света – вот и живи с ней, я не против.

– Зато я против, – вскипел он. – Я ж тебе говорю, не виноват я. Она мне вообще противна! Впустил из вежливости, на свою голову, а она тихой сапой в комнату просочилась…

– А потом просочилась в твою постель, – подхватила Ася.

– Не было постели. Ты же видела!

– О да, я видела! Вы со Светочкой решали задачки по алгебре, сидя за письменным столом. Как говорится, не верь глазам своим!

– Какие еще задачки? Я тебе клянусь… – снова начал он, но Ася, решив наконец прервать этот бесконечный разговор, от которого у нее уже звенело в голове и противно ныло где-то под ложечкой, сказала как можно более спокойно и мягко:

– Ладно, Олег, давай пока оставим все, как есть. Я поживу с детьми у бабушки, а ты – у себя. А там видно будет. Пусть страсти улягутся. Я тебе позвоню на следующей неделе, и мы с тобой все обговорим.

– В понедельник?

– Нет, давай лучше в среду. Или даже в четверг.

– Точно позвонишь?

– Угу.

Она сказала это только для того, чтобы отвязаться от него, но Олег почему-то сразу с ней согласился.

– Хорошо, буду ждать твоего звонка, – произнес он, но не сдвинулся с места, продолжая загораживать тропинку, ведущую к магазину.

Асе пришлось обойти его по траве. Не оглядываясь, она пошла вперед, спиной чувствуя взгляд мужа и радуясь тому, что получила недельную отсрочку. За неделю она что-нибудь придумает. А может, само собой рассосется.

Однако чем дальше она уходила от Олега, тем отчетливее становилось желание порвать с ним. Она не поверила ни единому его слову, но дело не в этом. То есть не только в этом. Ясно, что ничего никогда не рассосется.

Только теперь, после этого случая со Светланой, Ася могла признаться себе в том, что пыталась скрывать все эти годы: она не любит Олега, никогда не любила и никогда не полюбит. Он ей не нужен. Как могла она вообще выйти за него замуж? Как могла столько лет прожить с ним бок о бок? Терпеть его ласки, обманывать себя, считая, что любит его и что у нее нормальная, счастливая семья? И на Светочку она нисколько не обижена, напротив, даже благодарна ей за то, что открыла глаза, помогла разобраться в своих чувствах, решиться на тот шаг, который давно должна была сделать.