Бабочка в гипсе

– Ладно, – неожиданно легко согласился Сеня. – «Вивальди», семь вечера. Я позвоню тебе, далеко телефон не прячь.

– Конечно, отлично, – абсолютно искренне обрадовалась я, – не опоздаю ни на секунду.

– Спокойной ночи, солнышко, – нежно пожелал Арсений и отсоединился.

Я выдохнула, запихнула телефон в карман и обратилась к бабке, которая с нескрываемым интересом слушала мою беседу с мужчиной:

– На чем мы остановились? Ах да, сюда не приходили люди с кошками?

Дежурная горько вздохнула:

– Глянь по сторонам. Никого! Загибается прачечная! Хозяин ее десять лет назад открыл, тогда народ еще дома автоматами не обзавелся, рядом три общежития, к нам в очередь писались. Теперь же у каждого по личной центрифуге в квартире, а вместо общаг одни магазины. За сегодняшний день ты первая.

– Можно тут побродить? Вдруг я увижу кошку? – не успокаивалась я.

– А у ней на спине письмо приклеено, – развеселилась пенсионерка, – или тазик с фоткой Барсика найти надеешься? Да ходи хоть до утра, мне веселей, кукую здесь совой, выть от безделья хочется.

Почти час я рыскала по прачечной, засунула нос во все углы и признала свое поражение. Здесь не было даже настенного календаря со снимками домашних животных. Либо я не сумела найти отгадку, либо Тим-плотник что-то напутал.

Еле волоча от усталости ноги, я поплелась к метро, проехала назад полгорода, очутилась на парковке, села в малолитражку и расчихалась. Почему-то в машине едко пахло то ли мылом, то ли дешевыми духами. Я подергала носом. Не пользуюсь парфюмерией с подобным ароматом, так откуда амбрэ? В ту же секунду нашелся ответ на мой вопрос: благоухает брошенный на заднем сиденье бронежилет. Вчера вечером я принимала в нем ванну, в воду упала полная банка соли с ароматом ванили. Вот бы все загадки разрешались столь же быстро.

К ночи сильно подморозило, кашеобразная грязь на дороге превратилась в лед. Очень осторожно я выехала на проспект и со скоростью больного ленивца добралась до трактира «У бабушки Гусыни». Спустилась в подвал, толкнула дверь, очутилась в кромешной темноте и после легкого колебания спросила:

– Тим, вы уже спите?

В ответ не раздалось ни звука, я чуть повысила голос:

– Извините, что пришлось вас побеспокоить, но вы, похоже, передали мне неверное сообщение, повторите еще раз про прачечную и кошку.

Старик молчал. Из мрака не доносилось ни храпа, ни раздраженного бормотания. Я сбегала к малолитражке, вытащила из багажника мощный фонарь и вернулась в подвал.

Луч света побежал по стенам. Я чуть не выронила «прожектор». Ничто не напоминало о пребывании здесь Тима-плотника. Книги, одеяло, настольная лампа, чайник – все исчезло без следа, письменный стол был завален обломками досок, из которых торчали ржавые гвозди, на софе громоздилось несколько древних цинковых ведер, эмалированный бак и куча ветоши. На секунду мне показалось, что я перепутала двери, вошла в другой подвал. Но нет, никакой ошибки. За то время, что я безуспешно искала кошку в прачечной, Тим-плотник отсюда съехал. Что заставило старика покинуть насиженное место?

Я начала медленно обходить подвал и сделала первый вывод: человек, который пытался придать месту нежилой вид, совершил ошибку. Внезапно луч света выхватил скомканную бумажку, слишком белую, чтобы быть похожей на давным-давно оброненный листок.

Я снова сбегала к машине, взяла чемоданчик, пришла с ним назад, вынула резиновые перчатки, пинцет, пакет, подцепила смятую бумажку и поняла: это носовой платок с темно-красными пятнами. На полу, он где валялся, следов не осталось. Я осторожно опустила улику в пакет, заклеила его и уложила в чемоданчик.

Следов борьбы не было, оставалось лишь гадать, что случилось с Тимом. С одной стороны, бумажка с красными каплями жидкости не предвещала ничего хорошего, с другой – следов мало, может, дед поранил палец или некто, спешно переоборудовавший подвал, напоролся на гвоздь.

Я тщательно заперла бокс и пошла в трактир. Поздним вечером он превращался в караоке-бар, народу тут толкалось много, все азартно хлопали брюнетке, которая, отчаянно фальшивя, выводила в микрофон:

«Зайцы в полночь траву на поляне косилииии!»

Я постаралась отгородиться от звука. Актер Юрий Никулин, исполнивший напев в народной комедии, тоже не мог похвастаться исключительной музыкальностью и широким диапазоном голоса. Но его Семен Семенович Горбунков был пьян и обаятелен, поэтому понравился зрителям, песня вмиг превратилась в хит. Девушка же не обладает харизмой Никулина и очень серьезно относится к процессу пения. Результат ужасает. Лучше бы ей предварительно принять пару бокалов шампанского, от захмелевшей особы никто не станет ждать попадания в ноты.

Я облокотилась о стойку и сказала бармену:

– Привет, помнишь меня?

– Привет, – весело отозвался парень, – нет, а что, должен? Желаешь коктейль?

– Лучше сок, – попросила я.

– Есть апельсиновый и яблочный, – предложил бармен.

– Отлично, давай вишневый, – сказала я.

Парень вытащил два графина и поставил на пластиковую доску.

– Этот из апельсина, тот из антоновки, который из них вишневый? Мой тебе совет, откажись от дешевой травы!

– Наливай любой, – отмахнулась я, – это не принципиально. Лучше скажи, где Тим-плотник?

– В подвале, – не удивился вопросу коктейльмастер.

– Его там нет.

– Плохо смотрела, – хмыкнул юноша, – Тим лишний раз не выходит.

– Давно дед здесь поселился? – продолжила я беседу.

– Я год назад работать пришел, он уже там сидел, – дружелюбно пояснил собеседник.

– Откуда Тим? Как его настоящее имя? – зафонтанировала я вопросами.

Бармен начал протирать бокалы:

– Понятия не имею. Живет, никому не мешает, кормится на кухне, нам однофигственно, кому остатки ссыпать. Руки у деда правильные, все починить может, я зову его, если че сломалось. Шума от него нет, он не пьет, иногда, правда, к нему народ подваливает, но всегда тихо. Странных людей много.

– Ты пользуешься полотняным полотенцем, – протянула я, – а почему не бумажным?

Бармен поднял бокал и посмотрел сквозь него на бра.

– На стекле волокна останутся. Никогда рюмки ничем не вытирай, кроме льняной тряпки.

– В ресторане есть бумажные салфетки? – задала я следующий вопрос.

– Ты из санэпидемстанции? – заржал бармен. – Пей вишневый сок из апельсина и не морочь мне голову.

Я вынула удостоверение, продемонстрировала его бармену и тихо спросила:

– Тебя как зовут?