Бабочка в гипсе

Сам Лев Георгиевич, комментируя свой новый пост, заявил:

– Необходимо оздоровить некоторые части больного организма. Понадобился человек со стороны, не обремененный никакими связями в данной структуре. А то у нас здорово получается: переедет пьяный гаишник вне рабочего времени на «зебре» женщину, тут же кто-нибудь следователю звонит и говорит: «Ну не рушь парню судьбу. Кстати, помнишь, как мы твою дочь от статьи отмазали, когда она обкуренная за рулем сидела?» Мне никто ничего подобного не заявит, я ни от кого из представителей правоохранительных структур чашки чая не взял.

И это было правдой. Единственное, чем Лев Георгиевич вызывал восхищение сотрудников, так это меткой стрельбой. Шеф всегда попадал в центр мишени, не скрывал своей любви к оружию и рассказывал о домашней коллекции ружей.

Глава 27

Максим говорил, а я поглощала макароны в яблоках.

…Остается лишь удивляться, почему Райкин долгое время работает с Арсением Леонидовичем и до сих пор его не выпер. Помощника Лев Георгиевич держит за ординарца, Филатов занимается рабочими вопросами, безостановочно печатает какие-то приказы и распоряжения, приносит боссу обед, подчас заменяет шофера, утешает жену Райкина, когда та впадает в очередную истерику, и всегда маячит у начальника за спиной. Несмотря на кличку Подлиза, Филатов быстро завоевал авторитет у кадровых сотрудников, которые априори не терпят варягов и уж вдвойне плохо относятся к тем, кто прогибается перед начальством. Арсений всегда в хорошем настроении, легко вступает в контакт даже с незнакомым человеком, твердо помнит, у кого есть дочь, сын, как зовут жену, мать. Начав беседу, Сеня обычно спрашивает: «Дела идут нормально? Дочка хорошо учится?» или: «Мама уже поправилась? Передай ей от меня привет»…

Сами понимаете, это прибавляет ему очки. Еще Арсений никогда не забывает про чужие дни рождения, дарит людям милые пустячки и слывет миротворцем. Все знают: Льву Георгиевичу под горячую руку лучше не попадать, поэтому, желая положительно решить свой вопрос, человек заглядывал к Филатову и говорил: «Сегодня как?» – «Лучше завтра, – озабоченно отвечал Сеня, – шеф ходил к зубному коронку менять, сейчас злой, как тысяча пиратов».

Сеня единственный мог остановить разбушевавшегося начальника и спасти подчиненного от увольнения.

В отличие от шефа помощник никогда не был женат. Молва приписывала ему романы с аспирантками Льва Георгиевича, но это было пустой болтовней. Арсений успешно шифровался, он до последнего времени никогда и нигде не появлялся с одной спутницей дважды, а придя на тусовку, с легкостью забывал о даме, веселился, не обращая внимания на то, что его женщина флиртует с другим. Рано или поздно должны были поползти слухи о его гомосексуальных наклонностях, и в конце концов такая сплетня родилась на свет.

Арсений Леонидович лишь посмеивался над досужей болтовней, а недавно вдруг объявил: «Господа, я женюсь на прелестной девушке, Верочке Поргиной. Давно люблю ее, а она обожает меня. Верочке едва исполнился двадцать один год. Родители держали ее в пансионе в Швейцарии, а после него девочка училась в Сорбонне. И вот к весне она возвращается в Москву. Надеюсь, все придете на мою свадьбу».

Сгорая от любопытства, народ кинулся к компьютерам в поисках информации о Поргиной. Сведений было немного, но и они заставили кое-кого грызть от зависти офисные подоконники.

Родители Поргиной владели огромным состоянием, единственную дочь они держали в строгости, воспитывали чуть ли не по Домострою, старательно оберегали от влияния Интернета и телевидения. Где Вера познакомилась с Арсением? Что в нем привлекло молодую девушку? На эти вопросы никто ответа не знал.

Филатов торжественно водрузил на стол фото невесты, местные кумушки под благовидными предлогами забегали в комнату, с любопытством изучали снимок, а потом выносили вердикт: «Не Софи Лорен!»

– Да ладно вам, – сказала главбух Ксения Сергеевна, – с ее деньгами любая станет королевой. Это же как несправедливо, если одной и богатство, и красота, и ум достанутся.

Родители Поргиной одобрили выбор дочери. На одном сайте, специализирующемся на воспроизведении записи подслушанных разговоров, обнаружилась беседа Кирилла Петровича, будущего тестя Сени, со своим приятелем. Да, в нынешние времена папарацци держат на изготовку не только фотоаппараты, но и диктофоны. Магнитофон явно находился в ресторане, под столиком, он записал звяканье ножей и вилок о тарелки, звон бокалов и два мужских голоса.

– Ну, не очень молод, – говорил Кирилл, – так ведь и не стар, в расцвете сил.

– Верушка от тоски около него умрет, – возразил приятель.

– Она любит жениха, – парировал отец.

– Она просто никого другого не видела.

– Не пори чушь, Верка жила в Париже.

– Ага, ходила на занятия с охраной, потом возвращалась на съемную квартиру. Девочка ни разу одна в кафе не была.

– Что ты взъелся? – не выдержал Кирилл.

– Дай ребенку немного самостоятельности.

– Все беды от распущенности, – разозлился Кирилл.

– Мы живем не на Востоке, и сейчас не пятнадцатый век, – стоял на своем его друг. – Женщина должна сама выбирать себе пару.

– Оглянись вокруг, – зашипел Поргин, – мужики ополоумели. Дома беременная жена, а он в клубе по ночам выделывается. У Миши Романова зять сифилисом дочь заразил. А уж какая любовь у нее с мужем полыхала! Вот он, твой личный выбор, во всей его красе. Я не хочу Верочку за мерзавца отдавать. Арсений отличная партия, воспитан, умен, симпатичен. А то, что не очень обеспечен, даже лучше: будет бояться потерять сладкую жизнь, страх удержит его от опрометчивых поступков.

– То есть ты его покупаешь! – не выдержал приятель.

Кирилл рассмеялся:

– Если смотреть в корень, то да. Но я всегда давал Верушке лучшее: платье, обувь, драгоценности, игрушки, книги, все у нее хай-класса. И второсортный муж ей не нужен.

– Вот именно! – обрадовался друг. – У Харькова сын Игорь, двадцати пяти лет, можете с ним породниться, капиталы объедините.

– Игорь с гнильцой, – вздохнул Кирилл, – и богат. Такому море по колено. Вылезет из-под отцовской опеки и ну колобродить, чем его придержать? А Сеня будет Веру на руках носить, он понимает: такая жена для него что золотая рыбка. И у Игоря много бывших любовниц, еще полезут к Вере. Ферштейн?

– Андестенд, – буркнул друг. – А что, если твой золотой жених где-то спрятал бабу с ребенком? Затырил их подальше, чтобы на Вере жениться.

– У Сени никого нет! – отрезал Кирилл. – Моя служба безопасности его проверила.

– Ну а если? – никак не мог утихомириться приятель.

– Выгоню его вон, – обыденно заявил Кирилл. – Арсений брачный контракт подпишет, по которому ничего в случае измены не получит. Пришел голый, ушел босой. Логично и просто. Вот только я Арсения под микроскопом изучил, никаких порочащих связей не выявил. Шеф его в пуху, а Филатов нет.