Бабочка в стекле

Борис будил спящую жену нежными поцелуями. Она отмахивалась, зарываясь в подушку. За окном мягкими хлопьями падал новогодний снег, погружая город в зимнюю дремоту.

– Анютка, вставай, родная, нас Лисицына ждёт.

– Опять? Боренька, может, без меня можно? Скажи ей, я заеду через два часа. – Анна накрыла голову подушкой в намерении продолжить сон. Борис тоже посчитал, что ничего страшного не случится, если она заедет в управление позже.

Стряхнув снег, он вошёл в кабинет Лисицыной. Сняв мокрую куртку, устроился на зеленом диванчике. Валентина попросила его подождать немного: ей с минуты на минуту должны были передать улучшенное изображение татуировки, принадлежащей подозреваемой.

Минут через десять в дверь постучал Долженко. Неуклюжий, в очках, он переминался на пороге, не решаясь войти. Борис поздоровался и жестом указал испуганному Андрею на место возле себя.

В дверь постучали. Валентина деловито попросила одного из мужчин подождать своей очереди в коридоре. Андрей услужливо удалился.

Валентина пригласила Бориса пересесть к её столу и протянула снимок. Он долго всматривался в четкое, отредактированное изображение татуировки. Она представляла собой орнамент вокруг предплечья, расположенный на пять сантиметров ниже локтя. В рамке орнамента виднелись латинские буквы: Mila.

– Я знаю эту женщину, – произнёс, наконец, Борис. Лисицына с присущей ей проницательностью, приготовилась задавать вопросы.

– Кто она, Борис Михайлович? И откуда вы знаете её?

– Я видел её обнаженной. У неё есть ещё одна татуировка! – Лисицына поморщилась от его откровенного признания. – Вы не так поняли. Я видел её на пляже. Это Хельга Кауфман – личный помощник нашего любимого, уважаемого партнёра Отто Вагнера! – съязвил Борис.

– Вы запомнили эту татуировку? Расскажите, что изображено на второй?

– Хельга всегда носила блузки с длинным рукавом. На выставках, собраниях акционеров я никогда бы не увидел этих татуировок. В день торжественного открытия отеля в Египте сотрудники пошли на пляж. Мне необходимо было найти Аню для серьёзного разговора, и обнаружил я её в компании Хельги. Девушки лежали рядом и загорали. Тогда я и рассмотрел эти татуировки. Вторая, на бедре, в точности повторяет рисунок первой, только имя на ней другое...

– Какое же?

– Yan, – написал на листочке Борис.

– Господи! Неужели она вас подорвала? Борис Михайлович, вы точно не знали эту женщину раньше?

– Нет, конечно, Валентина Васильевна. Я уверен, что она простая пешка, исполнитель.

– Интересно, Отто в курсе происходящего? И кто этот Ян? Кто такая Мила?

– Яна я не знаю и никогда не слышал этого имени. Среди наших зарубежных партнёров нет человека с таким именем, – твёрдо ответил Борис. – А Мила – это её дочь.

– Напишите мне полный список фамилий зарубежных партнёров холдинга. Мы будем проверять всех.

– Валентина Васильевна, у меня к вам просьба, – взмолился Борис. – Не показывайте Анне эту фотографию. Она тоже видела Хельгу обнаженной и опознает её.

– Разве это плохо? Возможно, они приятельницы, и Хельга рассказывала вашей жене про Яна?

– У моей жены были отношения с Отто Вагнером. Он долго ухаживал за ней и делал предложение. Поймите, она может позвонить кому-нибудь и проговориться. Вы же не хотите спугнуть преступника?

– Вы правы. Только на Вагнера у нас ничего нет, чтобы считать его преступником.

– Но он же не перестаёт быть подозреваемым, я прав?

– Борис Михайлович, мне достаточно того, что Хельгу опознали вы. А к Анне у меня будет отдельная просьба: позвонить приёмной матери Ирэны Миллер и поговорить с ней. Возможно, она не знает ничего о гибели дочери.

– Приёмной? Разве Ирина была сиротой? – недоумевал Борис. – Тогда откуда у неё капитал? Получается, все, что она рассказывала о себе, враньё! Родители, бизнес...

– Ирина получила наследство и страховку на крупную сумму, оформленную её матерью, как только та заболела. Насчёт отца вы правы, его она никогда не видела.

Борис был удручён услышанным. Значит, Ирина специально познакомилась с ним, втерлась в доверие, влезла в его жизнь, его постель... Как легко он переспал с ней в первый же день! Ложь... Постоянная ложь и притворство! Хладнокровный расчёт и заранее оговоренный план!

Валентина отпустила Бориса и пригласила в кабинет Андрея Валентиновича. Фотографию татуировки она показала ему на всякий случай, только с Хельгой, по всей видимости, Долженко не был знаком и не опознал её.

– Андрей Валентинович, скажите, в своих телефонных переговорах ваша жена не упоминала имени Ян?

– А как же? Ещё как упоминала, Валентина Васильевна! – Долженко нахмурился и выругался про себя.

– Что она говорила? Кто он? – оживилась Лисицына.

– Любовник это её. Красавец немец, высокий, голубоглазый... Любитель женщин, обольститель, прожигатель жизни...

– Не понимаю, ведь Юргис был её любовником?

– Ян был намного раньше! Нина работала в московском дочернем офисе строительной фирмы экономистом. Она встречалась с ним ещё до нашего брака.

– Кому принадлежала эта фирма? И почему дочерний офис? Значит, офисов на территории России было много?

– Не знаю, товарищ следователь... Вы думаете, она стала бы рассказывать мне? Я знаю, что Нина болезненно переживала разрыв с Яном, и это неудивительно.

– Вспомните, может, она что-то рассказывала об этом человеке? Фамилию, место жительства? Вообще, как они общались?

– По-немецки, как же ещё? У неё отличный немецкий, английский, человек она эрудированный. Фамилия и род занятий его мне неизвестны.

– А как Нина оказалась в Красноярске? Кто ей предложил это место работы?

– Об этом я тоже ничего не знаю: скорее всего, условия работы здесь были более выгодными для неё.

– Как же выгодными, если здесь она работала простым экономистом? Насколько мне известно, заместителем Юргиса она стала в последний год перед увольнением.

– Мне ничего не известно об этом... – промолвил Долженко.

Лисицына отпустила свидетеля и погрузилась в размышления. Очевидно, что ниточка тянется из Германии... Ирэна, её загадочный собеседник, говоривший по-немецки, Хельга, Ян? Только в списке зарубежных партнёров не было ни одного подозрительного лица, способного на все злодеяния, совершенные в отношении Колосовских.