Бабочка в стекле
Шрифт:
– Почему ты ставишь мою любовь к тебе под сомнение? Ну, ответь мне...
– Ты же сказал, что не думаешь о детях... – выдохнула она. – Я так переживала!
– Я специально так сказал, чтобы ты не накручивала себя по этому поводу. – Анна беспомощно прижалась к его мощной груди, вдыхая его тепло.
– Прости меня... Я никогда больше не буду сомневаться! – она нежно обвила его шею руками. – Так ты рад этому малышу?
– Рад? Анька, я очень хочу, чтобы у нас были дети. Не говорил тебе, чтобы не ранить твои чувства, – он осыпал её лицо короткими нежными поцелуями. – Я хочу увидеть моего сына в твоих руках... Любимая,
– Анютка моя... Ты к врачу ходила? – его ладони гладили её пока ещё плоский животик.
– Нет, я только позавчера узнала... – смутилась Анна.
– Давай завтра вместе сходим, и пусть врач скажет, можно или нет мне любить свою соблазнительную жену. Я не посмею навредить моему сыну. – Прошептал он, нежно смотря ей в глаза.
– А почему сын? – улыбнулась Анна, натягивая пижаму. – Ты не представляешь, как я счастлива. – Проворковала она.
– Анечка, я знаю, и все. Чувствую! – он прижался к её спине, нежно поглаживая своей тёплой ладонью живот.
Утром тошнота разбудила Анну. Борис заметил темные круги под её глазами, лицо похудело, черты заострились.
– Ань, мы сейчас же поедем в больницу! Даже не спорь! Хорошо, что я прилетел. Как это вовремя все! – он нервно ходил по комнате, пока Анну мучила рвота в туалете. Она вышла чуть живая, в глазах темнело, мушки перед глазами сменялись радужными кругами. Анюта очнулась в его любящих руках.
– Анечка, милая, ну, пожалуйста... – Борис мокрым полотенцем протирал её бледный лоб и щеки.
– Борь, поехали в больницу, у меня болит живот...
Он метался, как раненый зверь, на руках вынес Анну прямо в пижаме, накинув сверху курточку, и посадил в машину.
– Отец...
– Борис, ты прилетел уже? Когда приедешь в холдинг?
– Папа, я не знаю, куда везти Аню... Она беременная, и у неё сильные боли в животе! Скажи, где гинекология? Или сразу в роддом?
– О Господи, Боря! Вы дома ещё? Вези её в краевой роддом, на Киренского! Я приеду! Сейчас позвоню заведующей, она дочь маминой подруги.
Анна стонала в машине, тянущая боль разливалась внизу живота. Борис вёл машину очень быстро, безжалостно обгоняя поток. Он не простит себя никогда, если с его малышом что-нибудь случится...
Он вбежал в приемное отделение с Анной на руках, беспомощно вжимающейся в него.
Заведующую гинекологическим отделением уже предупредил старший Колосовский.
– Что вы её держите? Положите на кушетку! – Борис не выпускал жену из рук.
– Ничего, она легкая... – Он дышал в её макушку. – Анечка, милая, все будет хорошо, я обещаю...
Анна тихонько заплакала от боли и страха... Как только она встала на ноги, её светлая пижама пропиталась тёмными пятнами хлынувшей из неё крови.
Борис был оглушён горем. Анну экстренно повезли на УЗИ. К этому времени приехал Михаил с Верой Петровной. Растерянный Михаил Александрович не мог найти слов ободрения для сына, он лишь сжимал его руку, ожидая вердикта врачей. Мать обняла его утешая.
Заведующая вышла, обнадёжив совершенно потерянного Бориса:
– Плод жив, не волнуйтесь. Из-за повышенного тонуса матки произошла небольшая отслойка плодного яйца, что явилось причиной кровотечения. Ей показан строгий постельный режим и лечение!
– А какой срок? – спросила мать Бориса.
– Невестка ваша сама не знает,
какой...Вера Петровна в недоумении покачала головой. Заведующая отделением обратилась к растерянному Борису:
– Вот, держите! Срок мы установим, но по размерам плода где-то 6-7 недель. Она протянула фото УЗИ Борису. Очертания головы, едва заметных маленьких ручек и ножек... Родители поздравили его радостными восклицаниями.
– Сынок, все хорошо будет, вот увидишь! – похлопал его по плечу отец. – Вы её оставляете? – Михаил обратился к заведующей. – Нам нужна самая лучшая палата, организуете?
– Можно мне к Ане? – встревоженно промолвил Борис. Его волнение могло успокоить только свидание с женой.
– Да, конечно! Михаил Александрович, я сейчас все организую, – она протянула Борису список необходимых для Анны вещей. – Смотрите, вот всё, что нужно, а также достаньте вот эти лекарства.
Борис был взволнован, но счастлив. Малыш, его с Анной плод любви, плод их страстных ночей... Он не думал, что это возможно, – настолько жена его убедила в обратном!
Анна лежала в больничной чистой сорочке. Перепуганная. Глаза огромные, голубые, бездонные, словно омут... Борис так любил их...
– Любимая моя, это, выходит – он сразу получился? – Борис гладил жену по голове, исхудавшему бледному лицу. – Наш сын...
– Не знаю, родной, наверное... А почему сын? – Анна удивлённо вскинула бровь. – Борь, мне теперь здесь долго нужно лежать. Как ты там один будешь?
– Я справлюсь. Мне приятно заботиться о тебе... о вас. – Он погладил её животик.
Глава 28.
Борис не хотел покидать жену. Волнение, страх за неё и малыша, постоянные навязчивые мысли об убийце, подозрения – все смешалось в гремучее зелье, отравляющее его душу сомнениями и страхом.
Он позвонил капитану Лисицыной поздно вечером, когда направлялся из больницы домой:
– Добрый вечер, Валентина. Вы просили позвонить. Со мной все в порядке, а вот с моей женой...
– Борис Михайлович, что случилось?
Борис рассказал Лисицыной о беременности Анны.
– Поздравляю вас! Все будет хорошо, я уверена. Обещаю, что беспокоить Анну не буду. Лишь в случае острой необходимости.
Валентина с нетерпением ждала известий из Кёльна. Она углубилась в другие расследования, которыми завалил её Орлов. Он по-прежнему считал её решение глупостью и упрямством, каждый день заставляя закончить с этим делом. Долгая совместная работа с Сергеем Юрьевичем позволила ей выработать своеобразный иммунитет к вспышкам его праведного гнева.
Лисицына уже собиралась выключить ноутбук и уходить домой, но решила проверить почту перед уходом. В почтовом ящике красной единичкой отразилось непрочитанное письмо.
Валентина лишь крикнула вслед стажёру, натягивающему на ходу шапку:
– Игнат! Это он! Это всё-таки он!
– Кто, Валентина Васильевна? – Фёдоров хлопал раскрытыми от удивления глазами. Он поспешно снял шапку и куртку, намереваясь снова включиться в работу.
– Клаус Майер и Отто Вагнер – это один человек... Клаус поменял фамилию, имя и дату рождения в восемнадцатилетнем возрасте. Об этих изменениях нас уведомил паспортный стол Кёльна, городской округ Кальк. Именно по этой причине вся информация о Клаусе Майере почти двадцатилетней давности.