Багровая смерть

— Как я говорил до того, как меня прервали столь очаровательным образом, я могу одеться, если это поможет твоему комфорту.

— Если король желает не надевать ничего в постель, то это удовольствие короля, — ответил Дамиан, но чувствовал себя неловко от этой обнявшейся пары. Это было заметно по тому, как он держал плечи и старался не смотреть на них подолгу. Пытался ли Натэниэл заставить нашего настолько гетеросексуального вампира чувствовать себя неловко? Не было похоже, что Натэниэл делал это для Дамиана, если только я не заметила, как рыжеволосый вампир заставил Натэниэла чувствовать себя неловко где-то в другом месте. Натэниэл был одним из милейших людей, которых можно повстречать, но подчас, когда кто-то поступал с ним неправильно, он платил той же монетой. Око за око. Ты делаешь это мне, и я сделаю это тобе еще больше. Что Дамиан сделал, чтобы Натэниэл захотел так жестко ответить?

— У меня есть пижама, если это позволит тебе чувствовать себя комфортнее сегодня, — повторил Жан-Клод, все еще держа Натэниэла в объятиях.

— Ты сказал, что будешь спать с другой стороны от Аниты.

— Да.

— Тогда то, во что ты одет или не одет не настолько… гнетет, — наконец нашел слово Дамиан.

— Я мог бы дать Натэниэлу пижамные штаны, хотя они будут ему длинны, — сказал Жан-Клод.

— Я обычно сплю голышом, — запротестовал Натэниэл, потершись щекой об обнаженную грудь Жан-Клода, как метящий кот.

— Мы оба, — уточнила я.

— Покажи ему, что на тебе надето, ma petite. Возможно, это прибавит нашему багрововолосому гостю желания пойти в постель.

Я не медлила, потому что Дамиан с ног до головы выглядел обдумывающим возможность уйти. Я смотрела ему в глаза, сбрасывая свой халат рядом с халатом Жан-Клода и осталась в кружевной рубашке и шортиках того же синего цвета, что и халат.

— Прекрасно, — сказал Натэниэл.

— Очень мило, — откликнулся Дамиан.

— Спасибо. Выбор Жан-Клода, — поблагодарила я.

— Я выбрал цвет, но это благодаря твоему телу шелк и кружево превращаются во что-то невообразимое, — возразил Жан-Клод.

Я повернулась и пошла к кровати, возможно, немного слишком выразительно покачивая бедрами в коротеньких кружевных шортиках. Я хотела, чтобы Дамиан захотел прийти в постель. Мужчины на удивление отказывались сотрудничать в этом или же выглядели готовыми потроллить нервозность натурала из-за того, чтобы делить кровать с другими мужчинами. Я же хотела привлечь ту его часть, которая желала залезть в кровать рядом со мной вне зависимости от того, чем заняты другие мужчины.

Я обернулась на Дамиана и сделала все от меня зависящее, чтобы подарить ему улыбку, которую он хотел увидеть на моем лице. Он выглядел пораженным, как будто я не шла к кровати в кружевной пижамке, а дала ему пощечину. Видимо, в этой одежде я, ну или, по крайней мере, моя задница, выглядела даже лучше, чем я думала. Я ухватилась за один из столбиков кровати, чтобы влезть на высокий матрац. Я очень медленно проползла через кровать к остальным двум мужчинам, так что у Дамиана было что созерцать.

— Иди в кровать, Дамиан, — сказала я и повернулась посмотреть на него через плечо, выражение его лица было таким, как я и хотела. Было ли это несправедливо, ведь мы не собирались заниматься сексом? Возможно, но если мы собирались узнать, поможет ли сон между мной и Натэниэлом разобраться со всеми этими его кошмарами и кровавым потом, Дамиану нужно лечь с нами в постель и спать.

Дамиан последним снял с себя халат, положив его далеко в ногах кровати, где бы мы ни за что случайно его не задели, разве что станем на несколько футов выше. Когда я говорю, что это кровать для оргии, я не шучу.

Дамиан был одет в пижамные штаны, выглядевшие такими же шелковыми, как мой халат, но они были темно-красного цвета и делали его торс почти прозрачно бледным, как будто можно было увидеть, как движутся его кости, когда он идет, или как будто красный цвет придал его коже такое сияние, какого я никогда раньше не замечала.

— У тебя красивый цвет. Красный, я имею в виду.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Влезай на кровать, и мы сможем немного поспать, — позвала я.

— Надеюсь, я не усну, а просто умру на рассвете, — откликнулся он. На мгновение мне захотелось спросить, хочет ли он умереть на рассвете, чтобы восстать следующей ночью, или же просто умереть. Он упоминал это в своем офисе, а это очень плохо, когда кто-то начинает размышлять о таких вещах. Но я не спросила, потому что некоторые вопросы не задают перед сном, и уж конечно не спрашивают про смерть и самоубийство, собираясь лечь спать между двумя ходячими мертвецами, которые могут умереть с восходом солнца.

Дамиан нерешительно залез на кровать с другой стороны от нас. Ему пришлось ползти, чтобы добраться до нас, и снова появился тот неловкий момент, когда он уставился на нас троих. Мужчины все еще прижимались друг к другу, но я облокотилась на них, будто они были спинкой дивана.

Жан-Клод поцеловал Натэниэла в лоб:

— Ты должен спать по другую сторону от Дамиана, mon minet.

Натэниэл поцеловал его почти в сосок, и на мгновение я знала, что он прикидывает, а не поцеловать ли прямо в него, но он просто встал на колени, легко коснулся своими губами моих и двинулся через кровать, освобождая место для Дамиана.

Я легла рядом с Жан-Клодом; это было бы своего рода испытанием и для меня, потому что в основном я укладывала кого-нибудь из мужчин между собой и вампиром. Я любила Жан-Клода до кончиков ногтей, но тот факт, что обычно он умирал на рассвете, меня нервировал. Его тело холодело по прошествии нескольких часов, и иногда я просыпалась от кошмара, что заперта в гробу с совсем другим вампиром. У меня была небольшая клаустрофобия из-за несчастного случая с дайвингом, но в тот первый раз, когда я проснулась запертой в гробу, созданном для одного, в темноте рядом с холодным мертвым телом, и я знала, что если закричу, то никто не придет на помощь, но я все равно кричала и кричала, и это добавило пугающую вишенку к моей фобии. Так я заработала свои заморочки со сном рядом с вампирами, но мы с Жан-Клодом собирались пожениться, так что нужно было попытаться.

Жан-Клод поцеловал меня в щеку, когда я скользнула под одеяло к его все еще теплому и великолепному телу:

— Спасибо, ma petite. Я знаю, чего это тебе стоит.

— Я не хотел быть обузой, — сказал Дамиан.

— Это не ты обуза, Дамиан, а любой вампир, который спит, прижавшись к ней. Ее беспокоит то, что мы становимся холоднее со временем, пока это действительно не начинает походить на сон рядом с мертвецом.

Дамиан забрался под одеяло и придвинулся достаточно близко, но все же не касался меня:

— Мне жаль. Я не знал, что для тебя это проблема.

— Ты сказал, что теперь не умираешь на рассвете, так что ты не проблема, — уверила его я.

— Разве мы не надеемся, что он умрет на рассвете, и не будет никаких кошмаров, потому что мы рядом? — уточнил Натэниэл.

— Qui, mon minet, но полагаю, что сказать это ma petite вслух было невежливо.

Взгляд Натэниэла был полон раскаяния. Я чувствовала, что он действительно сожалеет:

— Прости, Анита. Я не подумал.

— Все нормально, но, пожалуйста, думай чаще. — На самом деле я имела в виду не то, что он сказал, а скорее то, как он действовал, будто хотел заставить Дамиана сбежать от нас. Натэниэл месяцами просил о большей близости с Дамианом, так что я не понимала, почему теперь, когда появился шанс, он не хочет помогать.