Багряный холод

Спартанец считал себя трусом из-за того, что спрятался от Жнецов, как приказала ему мать. Это было тайной, которую он хранил в течение многих лет и поделился со мной лишь несколько недель назад. Логану, может, это и не понравится, но я понимала, что его действия в тот день сделали его тем человеком, которым он являлся сегодня – они заставили его стать лучшим воином академии.

Логан покачал головой. – По словам отца, настоящий спартанец стоял бы до конца, сражался независимо от того, ожидала ли его смерть или нет.

В течение многих месяцев Логан твердил, что я разлюблю его, как только узнаю правду, и его чувства по поводу произошедшего с его семьей стояли между нами. Конечно же, это было не правдой. Я не могла гордиться им сильнее, чем сейчас или любить еще сильнее. Но внезапно его опасения стали иметь смысл. Потому что все эти годы Линус заставлял Логана чувствовать и думать, что он должен был умереть в тот день, вместо того, чтобы радоваться, что сын был все ещё жив.

– Мне так жаль, – повторила я. – Твой отец не должен был говорить тебе такое. Он не имел права заставлять тебя чувствовать себя виноватым. Наоборот, должен был быть счастлив, что ты выжил.

Логан пожал плечами. Несколько минут мы просто сидели в тишине.

– А что насчёт Агроны? – спросила я. – Какая она, твоя мачеха?

Логан немного оживился.

– Это тоже довольно сложно. Она на самом деле очень милая, и отец, очевидно, любит ее. Лишь когда она поблизости, он вроде как становится более человечным – или счастливым.

– Но...

– Но Никамедису она никогда не нравилась, и он не хочет говорить мне почему, – продолжил Логан. – Думаю, это имеет какое-то отношение к тому, что они поженились спустя год после убийства мамы и сестры. Мне кажется, Никамедис считает, что отец слишком быстро оправился после смерти мамы, ну, или что ему, по крайней мере, стоило повременить с женитьбой.

– Что ж, ты не можешь упрекать Никамедиса за эти чувства, ведь так? – спросила я. – Твоя мама была его сестрой. Он тоже потерял её в тот день. И свою племянницу.

– Знаю. Именно поэтому-то всё происходящее и расстраивает. Нет правых и виноватых. У каждого своя позиция, и мы не можем договориться друг с другом. Иногда мне хочется, чтобы у меня была другая семья, – пробормотал он.

– Просто радуйся, что у тебя есть семья, – посоветовала я. – Что она здесь, рядом с тобой.

Логан взглянул на меня, и я знала, что он видел боль, отражающуюся на моем лице. Я бы отдала все, чтобы провести ещё один день с мамой, или за шанс провести хоть немного времени с отцом Тиром. Он умер, когда мне было два, так что я даже не помнила его. Бабушка Фрост любила меня, а я ее, но это не мешало мне скучать по маме или желать хотя бы познакомиться с отцом.

Логан глубоко вздохнул.

– Ты права, цыганочка. Только они сводят меня с ума, понимаешь? Особенно отец. Он вечно считает себя правым во всем.

– Знаю, но для того и существует семья, не так ли? Чтобы сводить с ума?

Логан рассмеялся и напряжение ушло из его тела. Он поднялся на ноги и протянул мне руки. Я ухватилась за них, и он помог мне подняться.

– Знаешь, что именно я люблю в тебе, цыганочка?

У меня перехватило дыхание, но голос прозвучал легко и дразняще:

– Хм. Сложный вопрос. Моё изумительное чувство моды? Или игривую личность? Остроумные ответы?

– Нет, – покачал головой и заглянул мне глубоко в глаза. – То, как тебе удаётся рассмешить меня, независимо от того, насколько всё плохо.

Прежде чем я успела ответить, спартанец обнял меня и прижался губами к моим. На одно мгновение я потерялась – полностью, абсолютно. Ощущение губ Логана на моих, его сильные руки, обнимающие меня, запах, его высокое, стройное тело, прижимающееся к моему, тепло его чувств, текущих через меня. Всё в спартанце умножало мои ощущения, образуя мягкий, головокружительный порыв, заставляющий меня ощущать чувство полета, и что мне удастся сделать абсолютно всё, даже коснуться звёзд...

Резкое, намеренно громкое шарканье подошв по полу напомнило, что у нас были зрители.

– Логан! – прошипела я, отступая. – Алексей смотрит на нас!

Спартанец оглянулся через плечо на воина, который делал вид, будто совсем не замечает наших поцелуев и обнимашек. Логан улыбнулся.

– Пусть смотрит, – прошептал он и снова поцеловал меня.

Мы с Логаном провели несколько очень приятных минут в коридоре между стеллажами, прежде чем Алексей начал деликатно покашливать. Отстранившись, спартанец убрал руки с моей талии, а его голубые глаза блестели от смеха. 

– Думаю, он начинает терять терпение, – сказал Логан. – Или же он просто завидует, потому что ему не с кем пообжиматься.

Я подумала о том взгляде, брошенном Алексеем на Оливера в спортивном зале.

– Возможно. В любом случае, мне нужно возвращаться к работе, помнишь?

– Тебе разве не говорили, что прогуливать работу намного интереснее, чем действительно работать?

На этот раз я рассмеялась. – Никогда. Но именно для этого у меня есть ты, спартанец. Рассказывать мне о таких вещах.

Я привстала на носочки, наклонилась вперёд и чмокнула Логана в кончик носа. Он игриво зарычал, но я отпрыгнула в сторону прежде, чем он смог бы снова обнять меня. Между тем время было уже за восемь вечера, и большинство студентов покинули библиотеку. Думаю, из-за того, что я не осталась сидеть у них на виду, не позволяя сверлить себя злобным взглядам, они предпочли провести оставшийся вечер в своих общежитиях. Пусть так, учитывая, что я знала: завтра будет также плохо. А может, даже ещё хуже, потому что всё больше и больше подростков находили в себе мужество поиздеваться надо мной. Без сомнений, Хелена Пакстон стояла во главе этих нападок. Но сегодня вечером я не могла ничего с этим поделать, поэтому просто пыталась не думать об этом.

Я думала, Логан тоже уйдёт, но спартанец вышел из-за книжных полок и уселся на стул за прилавком. Я бросила на него вопросительный взгляд.

– Пока останусь здесь, а потом провожу тебя до общежития, – его лицо потемнело. – Это на тот случай, если ещё парочка идиотов решит взять дело в свои руки. Кроме того, я вызвал подкрепление. Они должны появиться здесь с минуты на минуту.

– Подкрепление? – недоуменно переспросила я. – Что за подкрепление?..

И тут мое внимание привлекло шлепанье обуви по мраморному полу. Через секунду в библиотеку вошла Дафна, а за ней и Оливер. Дафна шла по центральному проходу, в одной руке она держала свою огромную сумку «Dooney&Bourke», а другой прижимала к уху мобильник. И сумка, и мобильный – оба розовые и подходят к одежде. Валькирия была единственным человеком, которого я знала, кто мог с головы до ног одеваться в один цвет, и чтобы ему абсолютно шло. Если бы я попыталась надеть на себя так много розового сразу, то была бы похожа скорее на сахарную вату.

– Да... ясно... угу. Рада, что твоя репетиция проходит хорошо. Ладно, мы уже в библиотеке, так что мне нужно идти. Поговорим позже. Пока, детка, – Дафна сбросила вызов и бросила телефон в сумочку. – Извини за это. Карсон застрял на репетиции и не сможет прийти.

– Вы с Оливером подкрепление Логана? Ребята, вы пришли сюда только для того, чтобы проводить меня до общежития? – пораженно перепросила я. – Не стоило этого делать.

Дафна бросила на меня строгий взгляд.

– Шутишь? После того, как Хелена со своими лакеями окружили тебя сегодня утром в столовой? Впредь, Гвен, рядом с тобой всегда будет кто-нибудь из нас. Жаль только, что сегодня утром меня не было там, чтобы врезать Хелене.