Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

Тэд Шакли, начальник отделения ЦРУ в Майами, к тому времени тесно сотрудничал с Пепином Бошем и был одним из тех, кто уговаривал Боша принять участие в работе организованного ЦРУ «Consejo Revolucionario Cubano». Шакли, со своей стороны, подтвердил, что Бош приходил к нему рассказать о планах по устранению Кастро, хотя, похоже, эти планы Боша особенно не пугали. Более того, Шакли припоминал, что Бош даже предлагал, чтобы ЦРУ приняло участие в финансировании предполагаемой мафиозной операции, о чем говорилось и в первоначальных заявлениях информантов. Однако не было ни малейших улик в пользу того, что Бош придал предложению мафии какое бы то ни было значение и вообще задумывался о нем.

Долгое время Пепин Бош действовал независимо, однако в 1964 году пересмотрел свою позицию, так что предполагаемый заговор с целью убийства Кастро не соответствовал его нынешним представлениям о том, как следует бороться с режимом Кастро. Провал плана по бомбардировкам нефтеперерабатывающих заводов на Кубе год назад преподал Бошу важный урок: акции одиночек цели не достигнут. Чтобы у кубинских эмигрантов была хоть какая-то возможность свергнуть Кастро, нужно было объединиться. Бош пришел к выводу, что операция с шансами на успех может быть предпринята лишь усилиями всех оппозиционных сил сообща.

Объединение сил оппозиции было нелегкой задачей. «Consejo Revolucionario Cubano», в сущности, распался, когда его лидеры заявили, что правительство США нарушило слово, отказавшись поддержать второе вторжение на Кубу. Бош предложил, чтобы вместо прежнего военизированного директората Совета сами же эмигранты демократическим путем избрали штатское руководство, которое будет надзирать над любыми военными операциями, какие сочтет необходимыми для «освобождения» Кубы.

По его мысли, нужно было созвать ассамблею из нескольких десятков видных эмигрантов, которая затем номинировала бы пять человек в качестве представителей всех кубинцев, живущих вне Кубы. Затем вся эмигрантская община (кто именно в нее входит, определялось неким цензом) участвовала в референдуме по почте и решала, поддержать заявленный список кандидатов или нет. Если список будет одобрен, номинированные представители эмиграции составляли директорат, наделенный правом надзирать над военными операциями и вести дела с администрацией США и зарубежными правительствами от имени всей кубинской эмигрантской общины. Бош лично вкладывал в проект референдума пятьдесят тысяч долларов.

Глава «Бакарди» представил свой план в ноябре 1963 года на многолюдной прессконференции в банкетном зале отеля «Эверглейдс» в центре Майами. Стоящий за столом в окружении двадцати членов «комиссии по референдуму» лысый бизнесмен в очках вполне мог обращаться к собравшимся на торжественный обед членам Ротари-клуба.

Бошу было уже шестьдесят пять, и голос у него стал еще тише, хотя взгляд за стеклами очков был по-прежнему тверд и пронзителен, а слегка покровительственная манера держаться с годами не смягчилась. Бош говорил медленно и серьезно, тщательно подбирая слова. «Новый орган, — шептал он в микрофон, — продемонстрирует нашу несгибаемую волю и мечту о восстановлении свобод, задушенных тиранией Красных».

Один журналист спросил, окажется ли сам Бош в числе представителей эмигрантов. На это Бош еле заметно улыбнулся и достал сигарету.

— Я — нет, — сказал он и сделал паузу, чтобы прикурить. — Во-первых, я — автор идеи.

Во-вторых, я уже староват для такого насыщенного расписания.

Четыре месяца спустя Бош созвал ассамблею из шестидесяти кубинцев и однойединственной кубинки — все они были отобраны комиссией по референдуму под руководством Боша. После девятичасового совещания в новом здании «Бакарди» на бульваре Бискейн в центре Майами ассамблея избрала пятерых человек, которые должны были составить Representaci'on Cubana del Exilio — Представительство кубинцев в изгнании (ПКИ), — и действовать от имени кубинской диаспоры. Военными делами должен был ведать Эрнейдо Олива, чернокожий кубинец тридцати одного года, профессиональный солдат, бывший заместителем главнокомандующего во время операции в заливе Свиней.

Кроме него в число представителей вошли бывший специалист по трудовому законодательству, профсоюзный лидер и бухгалтер. Пятым представителем, избранным после того, как один из номинантов вышел из состава ПКИ, стал двадцатичетырехлетний Хорхе Мас Каноса, красивый и энергичный племянник помощника Пепина Боша Поло Миранды. Мас в то время был простым молочником из Майами, однако после участия в операции в заливе Свиней он восемь месяцев проходил обучение на военной базе Форт-Беннинг в Джорджии и рвался принять участие в эмигрантских военных операциях.

Годом раньше Бош просил Маса помочь ему с организацией бомбардировки на «В-26» с территории Коста-Рики.

«Комиссия по референдуму» под началом Боша собрала имена и адреса около семидесяти пяти тысяч кубинских эмигрантов по всему миру, и всем им были разосланы бюллетени для голосования. Два месяца спустя примерно сорок две тысячи из них вернулись в Комиссию. Результаты напоминали итоги выборов Фиделя Кастро: 40 905 голосов «за» и лишь 979 «против». Критика не заставила себя ожидать. Некоторые члены бездействующего «Consejo Revolucionario Cubano» назвали произошедшее «псевдореферендумом», поскольку «голосующим не оставили выбора, кроме как признать или отвергнуть власть синьора Боша». Правая газета «Patria», связанная со сторонниками Батисты, высмеяла результаты референдума и подняла болезненный вопрос о том, как Бош когда-то финансировал Фиделя Кастро. «Референдум Пепина Боша показал, что со своими деньгами — или с деньгами фирмы «Бакарди» — он может делать все, что ему заблагорассудится, и выставлять эмигрантов на посмешище, — писала «Patria». — Теперь у нас есть очередная эмигрантская организация, казначеем которой станет Пепин Бош, — подобно тому, как он был казначеем «26 июля»». Тем не менее руководство ПКИ вскоре продемонстрировало серьезность своих намерений — провело пресс-конференции в Майами и Вашингтоне и подчеркнуло готовность действовать от имени всей эмиграции, невзирая на политические пристрастия. Лидеры ПКИ обратились к Организации американских государств за военной помощью и сказали, что будут организовывать партизанские рейды на Кубе, как только получат возможность их профинансировать.

Пепин Бош сделал сбор средств на нужды ПКИ своей первоочередной задачей, и его имя стало ассоциироваться с кубинской конттреволюцией теснее имен всех прочих одиночек-лидеров эмиграции, — и при этом он занимался и делами своей фирмы по производству рома. «Все свое свободное время я помогаю Кубе, — сказал он репортеру «Майами Хералд» Дону Бонингу в августе 1964 года. — Я один из немногих кубинцев, у которых есть процветающее предприятие. Мне кажется, у нас есть обязательства перед нашей страной. Когда на чьей-то родине идет война, все обязаны делать все, что в их силах. Будь я моложе и здоровее — принял бы еще более активное участие». Бош повредил ногу при аварии на яхте в 1946 году, и старая травма причиняла ему с годами все больше страданий и заметно мешала ходить. Скромные манеры Боша произвели на Бонинга впечатление, и в своих комментариях к интервью он отметил, что Бош выглядел «не как миллионер и не как революционер, а скорее как отошедший от дел немолодой господин – такие частенько кормят голубей в Приморском парке».

* * *

Как директорат, который должен был действовать от имени всей кубинской эмиграции, ПКИ потерпел полный крах. Однако он послужил стартовой площадкой для двух самых важных и противоречивых фигур, порожденных миром кубинской эмиграции — это были Хорхе Мас Каноса и Луис Посада Каррилес. Один стал величайшим одиночным игроком в общине американских кубинцев и обладал такими связями и такими союзниками, которым позавидовал бы любой вашингтонский лоббист. Другой стал печально знаменит своей непримиримой подрывной деятельностью против Кастро – США и другие правительства считали его преступником-террористом, а Фидель Кастро – своим смертельным врагом.

История ПКИ должна была пойти другим путем. В августе 1964 года директорат ПКИ смело заявил, что организует «Кубинские освободительные силы», которые должны были вернуться на остров и биться за освобождение Кубы от правления Фиделя Кастро, как только удастся найти финансы и обеспечить транспорт. Два из пяти директоров ПКИ, главнокомандующий Эрнейдо Олива и ответственный за «внешнюю политику» Эрнесто Фрейре (бывший специалист по трудовому законодательству из Гаваны), вскоре после этого отправились в поездку по странам Латинской Америки в надежде заручиться военной помощью и найти место для организации военных операций ПКИ. Сначала они направились в Бразилию, рассчитывая, что контакты Пепина Боша с новым военным правительством могут оказаться им полезными, однако их усилия не принесли практически никаких плодов, кроме симпатии и моральной поддержки бразильских генералов. В Панаме они спросили у президента Марко Роблеса, могут ли пилотыдобровольцы ПКИ пользоваться местными полевыми аэродромами для тренировок.

Роблес ответил, что «это надо как следует обдумать». В Никарагуа кубинские эмигранты встретились с прежним президентом Луисом Сомосой, однако так и не смогли добиться встречи с его братом Анастасио, влиятельным генералом, который мог бы лучше всех поспособствовать их делам. В Коста-Рике, согласно отчету ЦРУ, Олива и Фрейре не смогли встретиться ни с кем из власть имущих, и им было «отказано в каком бы то ни было сотрудничестве с правительством Коста-Рики». Делегаты вернулись в Майами ни с чем.