Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

Пепин Бош, согласившийся возглавить кампанию по сбору средств для ПКИ в кубинской эмигрантской общине, тоже не мог похвастаться достижениями.

Обескураженный вялой реакцией на свои просьбы, он стал понемногу сокращать собственную финансовую поддержку деятельности ПКИ. Бош по-прежнему позволял своему помощнику Поло Миранде служить администратором ПКИ, получая зарплату служащего «Бакарди», однако содержать все ПКИ как организацию так же, как и во время ее создания, он уже не хотел. Разочарованные неожиданными трудностями директоры ПКИ Олива и Фрейре отправились в Вашингтон за поддержкой правительства США.

Главной внешнеполитической заботой президента Линдона Джонсона и его администрации была ситуация во Вьетнаме, а не угроза со стороны Кастро на Кубе. Олива и Фрейре добились всего лишь однократного вливания 21 тысячи долларов от ЦРУ и обязательства Управления тайно давать восемь тысяч долларов в месяц на то, чтобы ПКИ не закрылось [19] . Однако средств, поступающих от ЦРУ, никак не могло хватить на организацию нового эмигрантского ополчения или на поддержку партизанских военных действий на Кубе. В марте 1965 года директорат объявил, что не в состоянии воплотить «военный проект», и предложил вернуть все вклады эмигрантов.

19

Предполагалось, что о финансировании ЦРУ не знает никто, кроме Оливы и Фрейре, а сами платежи проводятся «по секретным каналам и, следовательно, невозможно проследить, что они исходят от ЦРУ».

Тем не менее ПКИ сыграло важную роль, заложив основу выдающейся политической карьеры самого молодого из своих директоров Хорхе Маса Каносы, в прошлом — студенческого активиста, который пошел добровольцем в залив Свиней, а на момент избрания директором ПКИ был простым молочником. Позицией в директорате ПКИ Мас Каноса был обязан в основном своему дяде Поло Миранде, который работал администратором организации по заданию Пепина Боша, однако он быстро выдвинулся в ПКИ благодаря собственным качествам пламенного оратора — он гневно обличал Фиделя Кастро на публичных мероприятиях и регулярно выступал на испаноязычных радиостанциях. Дерзкий юный Мас в дымчатых роговых очках и рубашке с расстегнутым воротником и с роскошными черными кудрями выгодно выделялся на фоне более пожилых кубинцев в строгих костюмах и с тоненькими усиками, которые в то время преобладали в эмигрантской элите южной Флориды.

Поскольку Мас Каноса прошел обучение в американской армии и побывал добровольцем в заливе Свиней, военная подготовка заставляла его стремиться к более активным действиям. Пусть его организация не могла собрать деньги на полномасштабное вторжение на Кубу — Маса вполне удовлетворила бы и диверсия, и локальная партизанская операция. В мае 1965 года, через два месяца после того, как ПКИ объявило об отказе от «военных усилий», Мас организовал террористический акт — агент ПКИ бросил две самодельные гранаты в здание Института Мексиканско-российских культурных связей — просоветской организации в Мехико. Согласно дальнейшим отчетам ЦРУ, Мас похвалялся, что его агент сумел добраться до Мехико и вернуться в Майами, не вызвав ни малейшего интереса американских властей, хотя о его действиях в кубинской эмигрантской общине знали более или менее все. Масу не терпелось организовать новые операции, и он заключил союз с Луисом Посадой Каррилесом, тоже ветераном залива Свиней, с которым он близко познакомился, когда они вместе проходили обучение на базе Форт-Беннинг в Джорджии. Посада прошел обучение как специалист-подрывник, и Мас хотел воспользоваться его услугами для конкретных диверсий. Однако Мас не знал, что Посада был тайным агентом ЦРУ и информировал Управление обо всех действиях ПКИ.

Когда в июне 1965 года он доложил, что Мас дал ему пять тысяч долларов, чтобы взорвать кубинское судно, пришвартованное в мексиканском порту Веракрус, начальство Посады в ЦРУ приказало ему немедленно «выйти из игры».

Согласно одному из отчетов Посады ЦРУ, в середине 1966 года Пепин Бош передавал в ПКИ более пяти тысяч долларов в месяц от разных спонсоров, в том числе из средств «Бакарди». Однако к тому времени Бош уже не интересовался мелкими диверсиями. Теперь он ставил во главу угла связи с общественностью. Он попросил Маса заняться ежемесячным новостным листком ПКИ с мыслью сделать из этой газеты важный источник новостей и мнений для кубинской эмигрантской общины. Мас был прирожденным пропагандистом, и это задание идеально соответствовало его интересам и способностям.

Однако Масу нужны были деньги на содержание растущей семьи. Благодаря связям ПКИ он нашел себе место в фирме по прокладке телекоммуникаций, расположенной в Пуэрто-Рико. В 1971 году он занял у своего друга-банкира, тоже кубинского эмигранта, пятьдесят тысяч долларов и приобрел флоридское отделение фирмы. Опять же опираясь на разветвленные связи в эмигрантской общине, Мас заключал выгодные контракты, и его фирма вскоре стала приносить миллион долларов в год.

Между тем Мас продолжал пропагандировать бескомпромиссную борьбу против Кастро на страницах новостного листка ПКИ. Вместе с большинством остальных эмигрантов-активистов он в конце концов пришел к выводу, что режим Кастро прекрасно обороняется и его едва ли удастся свергнуть при помощи военного удара из-за границы, и переключился на политические акции. Мас отказался от идеи насилия и стал главным лоббистом оппозиции Кастро. Первым его «объектом» стал американский сенатор Ричард Стоун, демократ из Флориды, кандидатуру которого Мас всячески продвигал. По личной просьбе Маса Стон убедил более десятка коллег-сенаторов вместе с ним предостеречь администрацию Форда от каких бы то ни было послаблений в торговом эмбарго Кубы.

Это было начало «La Batalla de Вашингтон», как назвал впоследствии Мас свою кампанию. В 1981 году по побуждению видных фигур в новой администрации Рейгана Мас организовал Национальный кубино-американский фонд, который во многом основывался на старом ПКИ и содержался на те же эмигрантские средства, в частности, на деньги «Бакарди». К пятидесяти годам бывший молочник и эмигрантский оратор, обязанный своей карьерой Пепину Бошу и «Бакарди», стал одним из самых влиятельных лоббистов на политической арене США. Он перевернул устаревшую «платтовскую ментальность» кубинских политиков с ног на голову. Подобно им, Хорхе Мас Каноса полагал, что путь к переменам в Гаване лежит через Вашингтон, однако никогда не обращался ни к членам Конгресса, ни к секретарям кабинета министров. Напротив — он мобилизовывал свои связи по сбору средств и свою политическую машину, чтобы убедить вашингтонских политиков, что они должны служить его, Маса, интересам. «Мы использовали американцев, — заявил он в интервью незадолго до своей кончины в 1997 году, — однако никогда не давали им права распоряжаться делами Кубы. Так было раньше, во времена «Consejo Revolucionario» и залива Свиней».

Между тем давний союзник Маса из ПКИ Луис Посада Каррилес двигался в противоположном направлении. Мас создал себе репутацию ответственного бизнесмена и лоббиста, тогда как Посада (хотя когда-то ЦРУ считало, что он не такой «боец», как Мас) открыто и отчаянно предался вооруженной борьбе, считая ее подходящим способом свергнуть режим Кастро. В отличие от Маса Посада никогда не чувствовал себя уютно на публике; его специальностью была подпольная деятельность и изготовление бомб.

Покинув ПКИ, Посада перебрался в Венесуэлу, где стал одним из руководителей государственной службы безопасности и отвечал за то, чтобы выслеживать кубинских агентов на территории страны. Когда Посада занимал эту должность, ЦРУ восстановило контакты с ним, хотя в чем именно заключались его отношения с Управлением, осталось тайной. Посада стал сотрудничать с Орландо Бошем (однофамильцем Пепина), еще одним лидером кубинской эмиграции, который в свое время был близок к ПКИ, а в последующие годы тоже все больше склонялся к насильственным методам. Впоследствии Луис Посада и Орландо Бош оказались связаны с одними из самых серьезных террористических актов того времени — убийством бывшего чилийского дипломата Орландо Летельера и его секретарши-американки в центре Вашингтона в 1976 году и взрыве на борту кубинского гражданского авиалайнера две недели спустя, когда погибли семьдесят три человека.

* * *

Хотя и самого Боша, и корпорацию «Бакарди» впоследствии обвиняли в том, что они финансировали «грязную войну» против Кубы Фиделя Кастро, Пепин Бош никогда не спонсировал террористические акты [20] . В период, когда Бош помогал финансировать военные действия против режима Кастро, он поддерживал только те операции, которые предполагали относительно небольшой риск потерь среди мирного населения — например, бомбежки нефтеперерабатывающих заводов или потопление стоящих в порту судов. Бош постоянно подчеркивал, что никогда не одобрял идею убийства Фиделя Кастро. Вероятно, Хорхе Мас Каноса и был вовлечен в планирование подобной миссии, но принимал в нем лишь косвенное участие, и даже самые дерзкие операции ПКИ «военизированного» периода не были «грязнее» акций насилия, которые проводило «Движение 26 июля» самого Фиделя Кастро во время борьбы против Батисты. 1960 годы были эрой «освободительных» войн и «революционных» подрывных действий — как левых, так и правых сил.

20

Когда яростный борец с режимом Кастро Орландо Бош в январе 1975 года попросил у «Бакарди» 200 000 долларов, Пепин Бош направил своего представителя разобраться, что он собирается делать с этими деньгами, а одному из своих помощников велел сообщить об этой просьбе ФБР.

Все же в контрреволюционной деятельности Пепина Боша и его союзников из «Бакарди» и ПКИ было что-то печальное. Их патриотизм начинался с любви к Кубе и гордостью своей ролью в ее истории — однако вследствие эмиграции он сузился и стал злобным, хуже того — злорадным. Пепин Бош твердо решил показать всему миру, что Куба — это не просто революционный переворот, который устроил на острове Фидель Кастро, и бороться за освобождение Кубы от его владычества. Бош был человек умеренной политической ориентации и классически-либеральных воззрений и, конечно, предпочел бы провести остаток периода расцвета, пропагандируя гидроэлектростанции как источник энергии, развивая кубинскую промышленность, усовершенствуя гармоничные отношения между работниками и работодателями и продвигая щедрый трудовой кодекс [21] — а вместо этого ему пришлось финансировать бомбардировки и военизированные операции.

21

Бош всегда отрицал, что у него на Кубе были серьезные политические амбиции, однако многие его давние сотрудники подозревали, что он бы очень обрадовался, получив реальную возможность стать президентом Кубы. В интервью, данном в 1984 году американской правительственной радиостанции «Радио Марти», Бош сказал ведущему программы, бывшему кубинскому политику по имени Хосе Игнасио Раско, что «президентские башмаки были бы ему великоваты», но не отрицал, что определенные политические таланты у него есть. «Невозможно быть предпринимателем, торговцем, банкиром — и не быть политиком», — заметил Бош.

Подобно другим кубинским эмигрантам, Пепин Бош до конца дней питал вражду к Фиделю Кастро и глубоко ненавидел коммунизм. Фидель был человеком, который уничтожил идею Кубы, вдохновлявшую Боша, и, в сущности, отказал Бошу в какой бы то ни было роли на Кубе, кроме роли глашатая собственных революционных идей Фиделя.

Коммунистическая идеология, которую внедрил Фидель на Кубе, в то время была популярна повсюду, от Юго-Восточной Азии до Африки, и впоследствии Бош поддерживал антикоммунистические движения в этих странах едва ли не так же пылко, как и движение против Кастро на Кубе. Его политическая деятельность стала менее идеологической и более практической.