«Баклан»

Кузя так к нам и не пришел, и мы, протосковав весь день, еле дождались, когда можно будет спать.

Утром мы опять пили чай и смотрели, как один за другим два сейнера снялись и вышли в море. А еще два остались, и на одном из них опять играла музыка.

Я опять пошел к автобусной станции, списывать расписание, и все аккуратно списал на бумажку. Прибежал Лешка и потащил меня смотреть. Что смотреть, он не сказал, только глупо повторял: «Видал миндал?» — и показывал на море. Буксир стоял, как стоял, сейнеры тоже, а посреди залива, описывая круг, бойко стуча мотором, бежал баркас. Я не сразу разглядел, что это тот самый «Баклан». Он сделал круг и, вернувшись на место, опять зашел за буксир, так что его не стало видно.

Потом я увидел председателя, он вприпрыжку то шел, то бежал с горки, где правление колхоза, к воде, и с ним еще какие-то люди. Они тоже торопились. Мы с Лешкой все ждали, что будет, и скоро увидели, как все вместе идут обратно: Кузя и Вика с другими нашими парнями и председатель. Они все идут радостные и разговаривают, и у Кузи глаза красные, как у кролика, потом я узнал, что он спать почти не ложился. И Женька бежит сбоку за ним и сияет, как будто это она починила. И не один, а сто моторов.

Издалека Кузя мне кричит, спрашивает, где дед? А я ему ведь вчера все объяснял.

— А я все позабыл, — весело кричит Кузя. — У меня голова дурная и шайбочки кровавые в глазах!

Потом он нам велел всем сесть, где мы стоим, и не двигаться до его прихода, а сам пошел, чуть не бегом, к нашему домику, сказал, что через час мы выступаем в поход.

Скоро опять застучал мотор, и мы увидели, что «Баклан» выходит из-под кормы буксира. Матросы на буксире сбежались на палубу и замахали «Баклану», и мы увидели, что он идет с грузом, сидят какие-то люди, лежат мешки и стоят большие корзины с огурцами… Кузя уже дошел до нашего дома, и скоро я увидел, как они вместе с дедушкой поднялись на пригорок. Стоят там вдвоем и смотрят сверху на залив.

«Баклан» развернулся, прибавил ходу, застучал часто и бойко и пошел на выход из бухты в открытое море. И тут на одном сейнере выключили музыку, и, когда «Баклан» поравнялся с ним, вдруг загудела сирена. Другой сейнер тоже дал сирену. Они вроде провожали «Баклана» в плавание — приветствовали его. И самой последней вдруг густо загудела могучая «Мга». И все нашему воскресшему «Бакланчику», за то, что вот он и маленький и старый, а храбро тащит свои корзинки и мешки и наскакивает на волну, такой заядлый, упрямый работяга!

Когда гудки замолкли, стало слышно, как «Баклан» отвечает им своим сиплым голоском, и все засмеялись, но не для насмешки, а от радости, что он такой молодец, просто смотреть на него было удовольствие, когда все знаешь, что с ним было.

Про дедушку я даже и позабыл, а когда мы все обернулись и стали искать его глазами на старом месте, там никого не было. Уже гораздо ближе к нам, по дорожке вокруг залива, шагали гуськом Кузя с мешком за плечами и впереди него дедушка с палочкой. И палочка у него бодро так взмахивала и взлетала высоко вверх носиком, что сразу было видно — дедушка идет с нами в поход дальше. Это уж издали видно было.