Бал-маскарад

– Аделина, иди сюда!… Аделина! где эта чертовая горничная?..

Когда мажордом зашел в гостиную, чтобы доложить, что пришел молодой Дашков, Нарышкина была очень недовольна. Вообще, эта аристократка не любила, когда ее отрывали от дел, а у нее сегодня такой важный день! Мария Антоновна насупилась, но ничего не ответила.

– Мадам, к вам с визитом пришел граф Дашков. Он просил его принять, - повторил мажордом.

– Я же приказала никого не принимать!

– Но он говорит, что он – ваш друг.

– Друг?! – зло улыбнулась Нарышкина, - картежник и бабник. К тому же, обедневший дворянин. Нашел себе богатую дурочку с приданым и женился на деньгах. Думает, как появились деньжата, то он может стучать в такой приличный дом.

– Мадам, он говорит, что он имеет какие-то важные новости.

– Ладно, проси, - устало махнула рукой Нарышкина.

Дашков впорхнул в гостиную как мотылек. Выглядел он как франт. На манжетах бриллиантовые запонки, на лице – слащавая улыбка.

– Ну что, голубчик, наслышана о вашем вояже на Украину, да о вашей богатой жене, избраннице сердца, - сказала хозяйка дома, скептически оглядывая гостя. – Быстро же вы забыли княжну Безбородко, - покачала головой Нарышкина.

– Ах, Мария Антоновна, видит Бог, тяжело мне было забывать Флору. Уж больно хороша она! Но пути Господни неисповедимы. И я женился на другой.

– Ох, хитрец, что-то юлите вы. Да вы, Павел Михайлович, так испугались, когда Александр увидел Флору у вас в объятиях. Ретировались так быстро, что даже штаны не одели, - засмеялась Нарышкина. – В салонах потом долго сплетничали, что Дашков бежал как швед под Полтавой. Вы просто поняли, что княжна Флора вам не по зубам. К великому сожалению, нам не удалось воспользоваться плодами нашей интриги. Флора все равно отвергла вас. А царь после того случая отвернулся от меня, он считает, что это я заманила княжну в западню и напоила снотворным. Осел! Может и затащила. Но ради кого, спрашивается, ради него, я его так люблю!

– Не отчаивайтесь, Мария Антоновна, я отомстил княжне. Флора гостила у Брыльских, это родственники моей жены. Ну и там, за столом, я спровоцировал ее на скандал.

– Похвально, а вы не такой простой, Павел Михайлович, как кажетесь на первый взгляд. У вас таки есть черты вашей матери.

– Матушка-то знаменита, подруга самой Екатерины II, двумя академиями заведовала, а денег нам с сестрой не оставила. Вот и довелось мне крутиться как белка в колесе, но я не жиголо, нет. А вот Александра не люблю. Это он мою мать разорил.

– Не кипятитесь! Вы чересчур молоды и горячи. Это еще при правлении Павла I ваша мать испытала гонения и опалу. Александр тут не причем.

– Ну ладно, не буду, все уже позади. Справедливость уже восторжествовала, у меня был титул, теперь - и деньги к нему.

– Однако, Павел Михайлович, я так думаю, что вы не затем сюда пожаловали, чтобы рассказать об удачном браке? Если вы имеете дело ко мне, то говорите, ибо я сильно тороплюсь. У меня сегодня два визита. Я хочу посетить салон Нины Шуазель. А еще у меня есть приглашение на бал в Павловск.

– Мария Антоновна, вы просто несравненная! Вы любите бывать там, куда вас не приглашают.

– Глупости! Говорю же, что у меня есть приглашение на бал. Ну а прийти в любой из петербургских салонов я могу без какого-либо приглашения.

– Мне кажется, мадам Шуазель не очень обрадуется, когда увидит вас на пороге своего дома. В последнее время, когда я там бывал, то вы были «героиней» дня. Все только и обсуждали вас, какая вы нехорошая, что дружите с французами; принимаете французских дипломатов.

– Да! Савари и Коленкур – мои друзья, - горделиво проговорила Нарышкина. – Хотите чего-то выпить?

– Конечно! Не откажусь, - оживился Дашков.

Нарышкина взяла со стола серебряный колокольчик и позвонила несколько раз. В гостиную вошел мажордом:

– Чего желаете, мадам? – сказал он и вежливо поклонился.

– Прикажите, чтобы нам принесли вина…

– Э…любезный, подай лучше коньяку, - поправил хозяйку Дашков.

Нарышкина пристально посмотрела на гостя. Дашков сидел на диване, закинув нога на ногу, вальяжно облокотившись на спинку. Всем своим видом давая понять, что он очень важная персона. Дашков стал более манерным, в его движениях появилась театральность, однако настоящими аристократическими манерами он так и не отличался. Нарышкина усмехнулась про себя и обратилась к мажордому:

– Принесите, пожалуйста, вина, а гостю графин коньяка, - хозяйка дома еще подумала и добавила: - Еще пусть принесут мороженого, фрукты и закусок!

– Будет сделано! – вытянулся в струнку мажордом, прижав руки в белых перчатках по швам. Он с преданностью посмотрел на свою госпожу и с достоинством удалился выполнять поручение.

– У вас вышколенные слуги, Мария Антоновна, - заметил Дашков, когда слуга закрыл за собой двери.

– Старая английская школа. Его отец и дед служили дому Нарышкиных на протяжении десятилетий, - объяснила женщина и вопросительно посмотрела на гостя. – Ну, так что там завсегдатаи салона говорили еще обо мне?

Дашков несколько фривольно усмехнулся, показав щербатые зубы:

– Вы не поверите, сударыня, чего они там только не говорили. Что одежду вам привозят из Парижа, а выбирает ее сам Наполеон. Ну, разве не смешно, чтобы военный, известный полководец, сам занимался покупкой женских платьев, шляпок и перчаток.

– Ну не знаю, - таинственно улыбнулась Нарышкина. Она точно знала от посла Коленкура, что это правда. Наполеону так важно было подчинить волю царя Александра, что он прилагал массу усилий, чтобы понравиться его любовнице. Нарышкина до сих пор получала из Франции богатые подарки: туалеты, сшитые по последней парижской моде, дорогие духи. И за всем этим, понятно, стояли люди Наполеона.

– Но, главное, - сказал Дашков, отвлекая Марию Антоновну от раздумий, - что все эти сплетни распространяет Анна Петровна.

– Снова эта Красновская! – вспыхнула Нарышкина. – Она всюду выскакивает, как черт из табакерки. Она начинает портить мне жизнь. Эта старая сплетница, скандалистка и сводница. Уверена, что она приложила немало усилий, чтобы свести Александра и Флору. И почему ее так любит мать царя?

– Ну, так вот, Анна Петровна назвала вас не патриоткой, потому что вы носите французскую одежду. Но мадам Шуазель посчитала, что обсуждать детали дамского туалета, это – моветон. Она осуждающе посмотрела на Красновскую и защитила вас, говоря, что одежда тут не причем.

– Что значит жена дипломата! Ну что ж, мне приятно, что мадам Шуазель мне не друг, но и не враг. Княгиня Голицына также мне симпатизирует. Другие меня не интересуют! Сегодня я сама посещу салон. Хотя, не скрою, мне там будет скучно. Лучше пойти к Волконским или Толстым.

– Мария Антоновна, я бы хотел вас попросить, если зашла тема о таких известных фамилиях.

– И за кого вы б хотели замолвить словечко?

– За бедную актрису. Я недавно познакомился с ней. И, знаете, довольно случайно встретились с ней. Мы прогуливались с приятелями по Невскому проспекту. Каминский недавно вернулся из Европы, так поделился со мной и Одоевским впечатлениями от поездки. Погода была премерзкая, настроение также, я той ночью проигрался в карты. И сумма довольно приличная! Что-то мне в последнее время не везет в покер, а может у того драгунского капитана карты крапленые?