Бал-маскарад

Своему благополучию Красновская была обязана княжне Флоре Безбородко, которая будучи фавориткой царя не забыла про свою крестную мать и замолвила словечко за нее перед Александром. И понятно, он не отказал своей любимой, и подарил семейству Красновских несколько поместий с тысячей крепостных душ. Красновская ощущала себя как в раю, объезжая свои новые владения и подсчитывая прибыль с продажи леса и прочего сырья.

«Хотя бы на старости лет немножечко поживу», - мурлыкала себе под нос довольная Красновская. Она все лето моталась из Петербурга по своим имениям, не доверяя управляющим. Все проверяла, сколько кур-несушек снесло яиц, сколько коровы дали молока, сколько бычков и телочек привели. Ничего не оставляла без внимания. Муж только посмеивался над супругой: «Ну что ты, Аннушка, мечешься? Деревни богатые, земля плодородная. Я спрашивал у управляющих, они говорят, что урожай в этом году будет хороший. – Не знаешь ты, Иван Михайлович, этого народа, что тут нужен глаз да глаз, - отвечала Красновская.

– Не присмотришь вовремя, так работники с поля пшеницу мешками утащат, девки ягоды собирают, а половину в рот кладут. – Так ты им скажи, пускай песни поют, вот ягоды есть и не будут, - смеялся муж. – Уж больно ты у меня хозяйственная стала, все работаешь как пчела. А там управляющие поставлены. Они за всем должны присматривать. – Управляющие, - повысила голос Красновская, - да они же, сучьи дети, первые воры и злодеи. За ними в первую очередь надо присматривать».

Прошло зеленое лето, за ним урожайная осень. Вот и снега укрыли все вокруг. Загрустила Красновская в городе за деревней, за лесами, цветущими садами и пшеничными полями. Снова довелось ей окунуться в круговорот столичной жизни. Снова сплетни, интриги, салонные чаевничания, разговоры о политике, моде, жизни при дворе. Красновская аж притомилась, так ее закрутило в этом водовороте.

Вот и сегодня день у нее был расписан как по нотам. Утром ей нужно было поехать в Павловск, чтобы встретиться со своей благодетельницей вдовствующей императрицей. «Марии Федоровне обязательно надо знать, что тут делается у нее под носом, про эту вредную мадемуазель Жорж и этого проныру Дашкова. Видно, они что-то задумали. А за всем этим стоит, ясно, кто – Нарышкина!»

– Куда ты так рано поднялась, еще только одиннадцать часов? – в комнату вошел Иван Михайлович. Он был одет в турецкий халат, вышитый золотом. Он посмотрел на Анну Петровну, прихорашивающуюся перед зеркалом. Анна Петровна была одета в дорожный костюм, пошитый из английской ткани. На шее красовался жемчуг, в ушах бриллианты, на воротнике рубиновая брошка. «Что-то Аннушка в последнее время раздобрела. Наверное, от хорошей жизни», - подумал про себя старый Красновский. Мужчина пыхнул трубкой, взял со стола газету и сел на кресло читать свежие новости.

Красновская, напоследок, придирчиво обвела себя взглядом, поправила рыжеватый локон, что выбился из прически, заметила седину, вздохнула по этому поводу, и посмотрела на супруга:

– Ну что там пишут столичные газеты? Чего нам еще ждать от этого корсиканца - мира или войны?

– Ну, пока что, у нас с Наполеоном мир. Но как будут дальше развиваться события, одному Богу известно. Францию очень беспокоят наши успехи на Балканах. Наша Дунайская армия под командованием Кутузова почти разбила турецкие войска под Рущуком. Там вражеские войска были окружены и разбиты. Султан в Стамбуле в отчаянии. Его министры уговаривают его подписать с Россией мирный договор и отдать нам дунайские княжества Валахию и Молдавию. Турция истощена многолетней войной, ей, крайне, нужна передышка.

– Я так считаю, что отдых нужен и нам, ибо, если начнется война с Наполеоном, нам нужно быть во всеоружии, - резонно заметила Красновская.

– Да, России очень нужен мир, но Наполеон намеренно хочет, чтобы русско-турецкая война на Балканах длилась как можно дольше. Видимо, он хочет усилить свою армию перед возможным нападением на русские рубежи. Нельзя забывать, что Бонапарт уже покорил пол-Европы, и корпус маршала Даву стоит в Польше.

Да, столкновения, по всей видимости, не избежать. Только чем оно закончится для обоих государств? Вот вопрос.

– Как жаль, что мирные переговоры в Тильзите и Эрфурте так мало дали.

– Напротив, заключение мира с Францией, позволило России отсрочить начало войны на несколько лет.

– Но какой ценой, милый! – возмутилась Красновская.
– Эти мирные переговоры стоили нам добрых отношений с Англией. Бонапарт настоял на том, чтобы Россия перестала торговать с англичанами. И кому, спрашивается, теперь я буду продавать свой лес, пеньку и прочий товар, полученный с моих угодий?

– Ну, ты рассуждаешь как заправская помещица! – рассмеялся Иван Михайлович. – Тебя, моя голубушка, интересует только прибыль, а не державные интересы.

– Что ж, каждый хлопочет о своем. Мне англичане ближе, чем Бонапартий и его интересы. Я заинтересована в торговле с Англией. Сейчас днем с огнем не найдешь английских товаров, прекрасной мебели, посуды, даже бумаги. Я не говорю уже о тканях, которые, как мне кажется, лучшие в мире.

– Но, позвольте, сударыня, на вас костюм, который, кажется, пошит из английской ткани. Видите, мирные переговоры вам не помеха и торговое эмбарго тоже.

– Да! Но какой ценой? Эта материя куплена у контрабандистов, которые доставили ее по морю к нашим берегам. И, поверь мне, дорогой, эта ткань куплена втридорога.

– Ты могла бы не переплачивать, и обойтись отечественной продукцией.

– Могла бы! Но я не могу изменять своим привычкам и вкусу!

– Давно ты стала такой привередливой? Аннушка, жена моя, вспомни, что еще год назад мы жили, чуть ли не в бедности. Вынуждены были отказывать себе в светских развлечениях и прочих удовольствиях. Выход в свет для тебя был проблематичным. Драгоценности были заложены в ломбард, не было денег на новый гардероб. Карету с лошадьми ты брала у князя Безбородко.

– Да, все это было. Не отрицаю. Хвала небу, что у меня были такие друзья, как Безбородко. Но сейчас времена изменились, и я не хочу себе ни в чем отказывать. – Красновская подумала и добавила: - Возможно, я боюсь.

– Чего же? – изумился супруг. – Что ты попадешь в опалу, и лишишься всех привилегий?

– Этого тоже. Но не это гнетет меня по ночам. Меня преследуют страшные мысли.

– Но какие, душа моя?

– Я боюсь, что скоро может начаться война и тогда…

– …что тогда? В армию тебя не призовут, это уж точно.

– Французы придут с Запада. У Наполеона многотысячное войско. Как известно, солдат надо чем-то кормить. Боюсь, что от моих имений в Смоленской губернии ничего не останется. Все будет разорено.

– Но у нас останутся другие имения, под Москвой и Тулой.

– Как ты не понимаешь, Ваня! – настаивала на своем Красновская. – Флора говорила, что нашим дипломатам стало известно, что Наполеон стремится попасть в Москву. А ну как его планы осуществятся?

– Возможно, ты в чем-то права, не знаю, - сказал Красновский, нахмурив лоб. – Но в любом случае, сейчас говорить об этом рано. Возможно, все еще обойдется, и войны можно будет избежать. Сейчас есть все основания у французского императора быть нами не довольным. Он злится, что русские войска отбили у турок старинный город на юге, и теперь там русский порт Одесса. Еще больше Бонапарта донимает, что губернатор там француз герцог Ришелье.

– Мы строим порт на Черном море, а Бонапартий захватил Мальту в Средиземном море и его войска высадились в Египте, - грустно сказала Красновская, как бы всем своим видом давая понять, что в любом случае французского императора нельзя недооценивать.

– Ну что Мальта, - сказал Красновский. – Он ее захватил, чтобы Мальта не досталась его врагам – англичанам.

– А мне кажется, что Наполеон захватил Мальту, чтобы досадить русским. Он прекрасно знал, что наш император Павел I покровительствовал Мальтийскому ордену, даже сужал мальтийцев деньгами.