Балетные туфельки

Франческо понятия не имел, что такое вестерн, но слова его тети взволновали и обеспокоили его. Если в Англии подобное считалось воровством, то нужно присматривать за Гасси, который был во всем очень похож на Кристофера. С Анной тоже надо быть поосторожнее: если деньги понадобятся для уроков, она тоже может взять все что угодно. Но этим не стоило делиться с тетей, чтобы еще больше ее не нервировать.

– Я понимаю и постараюсь, чтобы поняли остальные. А теперь можно мне взять бумагу и конверт?

Тетя Мейбл открыла ящик и показала, где лежат бумага и конверты. Потом она достала оттуда маленькую коробочку.

– А если вам понадобится отправить письмо, то нужны будут марки. Я храню их здесь.

Письмо – это была работа для всех троих. Они улеглись на полу в спальне Анны и принялись за дело. Франческо писал, подгоняемый Анной и Гасси. Все старательно вспоминали уроки Ольги, как нужно писать письма и как пишутся сложные слова.

«Дорогие близнецы! – им пришлось так написать, потому что они не знали, как пишутся имена Джонатан и Присцилла. – Мы шлем вам привет. Нам очень жаль, но мы не можем принять ваше приглашение. Дядя хочет, чтобы мы занимались, потому что очень плохо говорим по-английски, но мы увидимся с вами в школе. С сердечными пожеланиями Франческо, Гасси, Анна».

Следующий вопрос – как доставить письмо.

– Думаю, надо завернуть в него камень и бросить через стену, – предложил Гасси.

– Невозможно, – ответил Франческо. – Дядя сидит в гостиной и все увидит. Нет, один из нас должен подойти к двери и постучать.

– Стучать не обязательно, – сказала Анна. – В Англии в каждом доме есть специальная щель для писем и звоночек. В конце концов решили, что Анна отнесет письмо.

– Но не звони, – велел Франческо. – Иди тихонечко, как кошка, и просто опусти конверт в щель в двери.

Анна, жутко боясь, что ее увидит дядя, успешно выполнила свою миссию, и письмо спокойно опустилось на коврик за дверью соседнего дома.

В этот день у Анны был первый урок танцев. Франческо и Гасси проводили ее до студии – мама Уолли сказала, что лучше ей не ходить одной. У дверей Франческо дал ей пятьдесят пенсов на урок.

– Постарайся проследить, чтобы она записала, что ты заплатила, – сказал он, – потому что пятьдесят пенсов – это большие деньги.

Когда Анна пришла, мисс де Вин была одна. Анна слегка поклонилась и протянула ей пятьдесят пенсов.

– Вот деньги, мадам.

Одри де Вин взглянула на Анну и почувствовала что-то очень странное. Это было чувство нежности, которое она много лет не испытывала. Когда-то она была очень похожа на эту маленькую девочку. Но тяжелые времена и необходимость работать скоро научили ее уму-разуму. Потом она вышла замуж и переехала в Фитон, где и собиралась прожить остаток лет как обычная домохозяйка. Но ее муж умер, оставив ей дом и совсем мало денег, и пришлось зарабатывать единственным, что она умела, – давать уроки танцев. Она надеялась, что даже в Фитоне найдутся достойные ученики, но до сих пор таких не встречала. Одни Дорины, с хихиканьем и завитушками, талантов у которых не набралось бы и на чайную ложку. И вот откуда ни возьмись появился этот ребенок. Разве такое возможно? Она заставила себя встряхнуться. «Наверное, с возрастом я становлюсь сентиментальной», – подумала Одри де Вин.

– Спасибо, Анна, – сказала она, убирая деньги. – Надевай туфельки, пока я выпишу тебе квитанцию. – Теперь с помощью слухов и газет она уже знала, кто такая Анна. – На чье имя писать? Твоего дяди?

Анна подняла голову.

– Нет. Мистер Франческо Докси.

Снаружи, облокотившись о стену, ждали мальчики.

– Один урок позади, – говорил Франческо, – впереди еще четыре, а мы до сих пор не знаем, как будем доставать пятьдесят пенсов каждую неделю.

– Может, – предположил Гасси, – Анне все-таки не понравится мисс де Вин. Тогда нам придется дождаться приезда с'Уильяма, он продаст картину и скажет, где Анне лучше учиться.

Франческо грустно смотрел перед собой.

– Если бы только в Фитоне были ослы или верблюды, за которыми нужно было бы присматривать, или записки, которые нужно было бы носить. Но тут ничего такого нет, все устроено так, что можно сделать заказ и сразу получить.

Гасси сполз вниз и растянулся на тротуаре.

– Тут все слишком честно. В магазинах нельзя торговаться, а откуда еще взять деньги?

Франческо схватил Гасси за кофту.

– Встань. Каждый день я говорю тебе, что в Англии нельзя лежать на улице.

Гасси сел.

– Почему нет? Почему я должен полчаса стоять? Я никому тут не мешаю.

Франческо поставил его на ноги.

– Я не знаю, почему, но я знаю, что так надо. Сегодня я говорил с тетей, и она сказала, что дядя считает Кристофера вором.

Гасси покраснел от возмущения.

– Но он не был вором. Он только одолжил немного вещей, чтобы добраться до Парижа, он хотел учиться рисовать. Однажды у него должны были появиться деньги, и он бы вернул то, что взял. Это не воровство.

– Для нас и для Кристофера это так, – согласился Франческо. – Но не для дяди. Ему так говорил его отец, и он в это верит.

– Но какое это имеет отношение к лежанию на земле? —спросил Гасси.

Франческо попытался объяснить.

– Из-за дяди. Он считает Кристофера вором и думает, что у нас тоже должны быть плохие черты и за нами нужно особенно внимательно присматривать. Именно поэтому он запрещает нам общаться с другими детьми. Они могут нас научить плохому: скажем, показать вестерн. Мы должны вести себя как можно лучше.

Гасси умел быстро составить полную картину по обрывкам и кусочкам информации.

– На ферме Уолли есть такой ящик, который они называют телек. Я думаю, это как маленькое кино, и вся беда в том, что если он показывает картинку, которая называется вестерн, то Уолли не хочет идти спать.

Когда Франческо разговаривал с Гасси, он часто чувствовал: то, что он пытается донести до брата, просто уплывает от Гасси куда-то в сторону.

– Но ты же понимаешь, Гасси, что если дядя так думает, то нам надо постараться не усугублять ситуацию и не раздражать его. Нам нужно быть намного аккуратнее и внимательнее, чем раньше… – он не договорил, и оба мысленно представили картину, как Того везет их домик по пыльной дороге, а Кристофер начинает петь такие песенки, что Ольга просит: «Нет, Кристофер. Не при детях».

В это время в классе Анна была так счастлива, как еще ни разу с момента землетрясения. Оказалось что балетные термины звучали одинаково на всех языках, и такими же понятными были позиции тела, рук и ног. Занятия с мисс де Вин отличались только в одном. Это проявилось после того, как Анна исполнила маленький блок упражнений в центре комнаты.

– Когда эти туфельки износятся, – сказала мисс де Вин, —начнем работу на пуантах.

Если она говорила это другим своим ученицам, то те были просто счастливы, потому что мечтой каждой девочки было танцевать на пуантах. Анна же совсем не обрадовалась – наоборот, она была даже шокирована.