Баллада об индюке и фазане

– Да уж конечно! – согласился Борис. – Мне дома дня полного счастья только вашей повестки недоставало.

Я между тем взяла себя в руки. Ну не стала окаянная зажигалка вещественным доказательством – тем лучше! Отнесу ее Светке и потребую остатки брасматика. И плевать я хотела на Бориса! Ведь поставила же я на нем точку? Еще тогда поставила! Так что же я сейчас расстраиваюсь! Не до того сейчас, не до того! Ведь пока я мокну в тине на манер аллигатора, мой женишок, Виестур, лысый и вылитый Боярский…

И магнитофонная лента в моей голове стремительно прокрутилась задом наперед!

Боженьки я на небе не обнаружила, зато зацепилась взглядом за кое-что почище. Наверху лестницы молча стояло привидение. Обыкновенное белое и туманное привидение.

Рука сама опустилась. Я громко ахнула.

Мужчины уставились на реку.

Я сразу же с головой ушла в соду, но дыхания не хватило. Я вынырнула, цапнула побольше воздуха и опять нырнула, выгребая под водой прочь от берега.

Когда я вынырнула во второй раз и взглянула, что там делается на берегу, те увидела такую картину.

Борис стоял столбом. Привидение медленно и, надо думать, бесшумно спускалось по лестнице. Званцев торопливо стягивал брюки. Рубашку он уже содрал с себя.

– Если из-за тебя, мерзавца, с ней хоть что-то случится, я тебя на том свете достану! – пообещал он Борису и в два прыжка достиг глубины.

Я поплыла к музею. Он – за мной. А плавал он здорово, и против течения шел куда быстрее меня.

– Ложитесь на спину, – приказал он, догнав, – я отбуксирую вас к беряу!

Легко сказать – ложитесь на спину! Этого я сделать никак не могла!

– Не лягу! Мне нельзя! – отгребая подальше, ответила я.

– Тогда поплывем к берегу. Я вас подстрахую.

– Не поплыву!

– Я вас сейчас силой на берег вытащу!

– Не вытащите!

– Вытащу! Еще не хватало, чтобы вы из-за какого-то, черт бы его побрал, чтобы вы из-за него, чтобы вы такое задумали!

Наверно, Званцев забыл сгоряча слово «утопиться». Но подталкивать меня к берегу он не забывал.

Сориентировавшись по мосткам, я попробовала поискать ногой дно – и нашла его. Вода была мне как раз по шею, Встал и Званцев. Сейчас, когда на мне не было каблукастых босоножек, я поняла, что он высокий.

– Если вы решили, что я из-за этого врунишки и труса вздумала утопиться, то я могу только поздравить ваше начальство с таким проницательным и сообразительным работником! – съязвила я. – Вы когда-нибудь видели, чтобы утопленницы так плавали?

– Откуда я знал, что вы рванете против течения? Когда женщина в вашем положении ночью барахтается в воде…

– …это может значить только одно: что днем ей как-то неловко всенародно демонстрировать свое пузо на пляже.

Званцев не нашел, что ответить.

– Все равно это странно, – сказал он наконец, – и я не успокоюсь, пока не увижу вас на берегу.

– А раз так, – объявила я, – то на берег мне совершенно не хочется! Буду сидеть в воде и размышлять о бренности всего земного.

– Ну, и я буду сидеть вместе с вами. – решил Званцев.

– А музей?

– Точно!

И он так качнулся ко мне, что я поняла – сей секунд он подхватит меня на руки – и увидит во всей красе!

– Ай! Не смейте! – взвизгнула я. – Если вы ко мне притронетесь, я вас укушу!

– Думаете, меня ни разу не кусали?

– Мало кусали. Ай! Не подходите ко мне, говорю! А то я действительно утоплюсь!

– Да вы что, с ума сошли?

Я мотнулась на глубину, он – за мной. И он действительно схватил меня на руки – там, где вода уже доставала ему до ключиц.

– Ну? Добились? – зловеще спросила я. – Чувствуете?

– Чувствую,

Но отпускать меня он не собирался.

– Вот… – сказала я. – А теперь пустите.

– Простите меня, пожалуйста.

– Чего уж там! Между прочим, я вас об этом предупреждала.

– Когда?

– Еще тогда, на дороге.

– Ей-богу, не помню.

– Зато я помню. Я вас этим – ничего, не шокировала?

– Да нет, не шокировали, У вас, женщин, есть такое маленькое хобби.

Я лишилась дара речи – ничего себе маленькое хобби! Было такое хобби в тринадцатом веке, когда навешивали искусственное пузо под названием «вульстенрок», когда беременность считалась модной, но ведь на дворе-то двадцатый!

– И вы что же – действительно принимаете это как должное?

– Вполне. Я просто знаю, что девчонки любят ночью залезать в воду без купальников. А вам, наверно, на свою фигуру теперь купальник не подобрать.

Я вздохнула с облегчением – он почувствовал всего лишь отсутствие купальника! Ура! Ура Званцеву – растяпе номер раз!

– Теперь вы понимаете, почему я не могу при вас выйти на берег? – задушевно спросила я.

– Разумеется.

– Ну так пустите меня, а сами плывите скорее за своими штанами, если только Борис их из мести не утопил. И немедленно возвращайтесь! Я вам такое расскажу!

– Я провожу вас и добегу до лестницы бегом.

– Идет. Только чур не подглядывать!

– За кого же вы меня принимаете?

Мы поплыли в сторону музея.

– Ничего себе ночка, – сказала я.

– Ночка увлекательная. Лишь бы это все не повредило…

– Кому?

– Ему.

– Борису?

– Никак у вас из головы не выйдет этот Борис! – рассердился Званцев. – Ну, ему… Тому, кто у вас будет.

– У меня теперь не скоро кто-нибудь будет, – взяв курс на берег, кисло ответила я. – Должно пройти много времени…

– Я ребенка имел в виду, – догнав меня и встав на дно, тихо объяснил Званцев.

– Это конечно… Ради ребенка – само собой… – опустив глаза, пробормотала я. Стыдно стало до невозможности.

Мы опять стояли в воде и глядели друг на друга, вот только встречаться с его взглядом я не хотела, не могла!

– Скажите, есть ли у вас… ну, близкие люди, что ли? Которые помогут, когда он появится? Ну, родители? Хорошие подруги?

Я представила Кузину над корытом с пеленками. И услышала ее гневный монолог о загубленном маникюре…