Баловни судьбы
Шрифт:
— Несколько месяцев.
— Как ты с ней познакомился?
— Я...
Асп в нерешительности замолчал.
— Выкладывай! — гаркнул Валл. — Не то поедешь в полицию, там продолжим разговор.
— Заткнись! — разозлился Элг.
Валл медленно поднялся.
— Что?
— Сиди и молчи. — Элг обернулся к удивленно моргавшему Аспу. — Рассказывай.
— Ладно. Я отозвался на объявление в газете...
— Что за объявление?
— Насчет позирования, — объяснил Асп, понизив голос. — Она дала объявление.
Элг кивнул.
—
Элг снова кивнул.
— Часто ты бывал у нее?
— Несколько раз.
— Сколько это стоило?
— Ну...
— Недешево? — подсказал Элг.
— Да...
— Как твой номер попал в ее записную книжку?
— Она записала. Случалось, она звонила и спрашивала, нет ли у меня желания заглянуть. Понимаешь, она мне объяснила... Она больше не давала объявления, у нее сложилась постоянная клиентура. Несколько человек... Не знаю точно сколько. И она записала наши номера.
— Значит, ты тоже был постоянным клиентом?
— Да. Мне это стоило две сотни.
Он глубоко вздохнул и покачал головой.
— Я ведь уже не молод.
Элг встал, подошел к окну, выглянул на улицу.
— Когда ты последний раз с ней виделся?
— Несколько дней назад.
— А точнее?
— Четыре-пять.
— Ты знаешь, в какой день она была убита?
Маттиассон вдруг прокашлялся. Девушка и Стур оглянулись на него.
Он осторожно поднялся и поглядел на Сильвию Кнутссон.
— Кто-нибудь из этих мужчин говорил, чем они занимаются? — спросил он.
— Как это?
— Ну, какая у них профессия?
Она задумалась. Потом покачала головой.
— Нет, насколько мне помнится...
— А Сверкер, который вас провожал... он ведь пошел к вам домой?
Она кивнула и опустила глаза.
— ...Он ничего не говорил?
— Ничего.
— За все время, что вы были вместе?
Она сосредоточенно раскуривала сигарету.
— А не говорили они, как оказались в гостинице? Как частные лица или как участники какого-нибудь празднества?
— Ну да! — воскликнула она торжествующе. — Это я помню! Они говорили, что они там на рождественском празднике.
Полицейские, затаив дыхание, ждали, надеясь, что она вспомнит что-нибудь более существенное.
— Да, — сказал гигант. — Это было в газете.
— Что ты делал в тот вечер?
— Точно не помню...
— Постарайся припомнить, — настаивал Элг.
— Сидел дома и смотрел телевизор.
— Ты...
Он повернулся и посмотрел на Аспа. Смотрел ему прямо в глаза.
— Ты любил ее, а?
— Ты что, с ума сошел? Нет, конечно...
— Так это не ты?..
Асп осторожно поднялся, но тут же снова опустился в кресло. И, не отрываясь, глядел на Элга.
Потом медленно покачал головой.
— Ты понимаешь, что я должен был спросить, — сказал Элг. — Понимаешь?
68
Постучали,
и Сверкер Мортенссон поднял глаза.— Да. Входите...
На пороге стоял Ханс Линдстрём.
— Кого я вижу... Это ты?
— Да. У тебя есть немного времени?
— Конечно. Присаживайся.
— Я тебя долго не задержку... Знаешь... Ты видел газету?
— Да.
Сверкер кивнул и поднялся. Подошел к окну, выглянул на Большую площадь. Там теснились машины, сновали в рождественской суматохе люди, дети играли в снежки и автобусы с трудом пробивали себе дорогу.
— Да, — повторил он.
— Ты ведь кое-что подумал, а?
Сверкер не обернулся.
Ханс положил ногу на ногу, закурил сигарету и выпустил дым.
Руки у него дрожали, под глазами были черные круги. Казалось, он не одну ночь провел без сна.
— Я только хотел тебе сказать, что это не я.
Сверкер по-прежнему стоял к нему спиной.
— В тот вечер ты пошел с ней, — сказал он тихо. — Ты был одним из тех, кто последним видел ее в живых.
— Но не самым последним. Одним из них. Когда я ушел, она была жива. С ней все было в порядке.
Сверкер едва заметно кивнул.
— Ты мне веришь?
— Полиция у тебя была?..
— Полиция?
— С другой ведь ушел я. Если она узнает, кто такой я, вспомнит, как меня зовут и что я здесь работаю... Я хочу сказать, вполне возможно, что полиция нападет на твой след... Если вступит с ней в контакт. Ведь в гостинице нас наверняка видели. Не слишком удачно все складывается.
— А ты не мог бы засвидетельствовать, что я этого не делал? — взмолился Ханс. — Разве ты не можешь подтвердить, что она была жива, когда я с ней расстался? Что ты видел, как я уходил от нее? И знаешь, что она была жива?
Сверкер круто повернулся.
— Во-первых, я уповаю на бога, что полиция не явится ко мне и не станет задавать вопросы... К счастью, выборы уже позади. И во-вторых, я надеюсь, что моя жена об этом не узнает. Я сказал ей, что пошел к тебе и что мы пили грог.
— Господи боже!.. Не хватает только, чтобы меня допрашивали. Дома такое творится в последнее время!
Сверкер посмотрел на него.
Но Ханс замолчал, уставившись в стену.
— Было бы здорово, если бы ты помог мне, — тихо сказал он наконец.
— Как начальник канцелярии и прочее?
— Да нет, я совсем о другом. Ведь для муниципалитета тоже будет плохо, если выйдет наружу, что мы с тобой...
— Чего ты, черт возьми, боишься? Ты ее убил?
— Нет!
— Ну так вот!
Ханс потер переносицу и выронил на пол сигарету. Нагнулся поднять ее, да так и застыл.
— В глубине души я больше всего боюсь, что это скажется на моей работе... Ты же понимаешь... Создашь себе какое-то положение, имеешь заработок, ну и определенную репутацию...