Бальзам на душу

Однако для всех постояльцев, как выяснилось чуть позже, в качестве меры пресечения была избрана подписка о невыезде. А наша хозяйка, так и не побывав на допросе, была отправлена в больницу с сердечным приступом. Похоже, в ее отсутствие заботу об отеле взял на себя пан Леопольд. Номер немцев был опечатан, казенные люди все разъехались, и мы наконец получили возможность передохнуть.

В первую очередь мне хотелось расспросить кое о чем братьев, но они заперлись в номере и не подавали никаких признаков жизни. Тогда я предложила Виктору на время забыть о неприятностях и пообедать. Мою идею активно поддержали профессор Куницкий и супружеская чета.

Но нас ожидал неприятный сюрприз. Ресторан оказался заперт на замок, а обедом даже и не пахло. Посланный на разведку Виктор, вернувшись, сообщил, что весь персонал разбежался, а пан Леопольд лежит в кабинете хозяйки мертвецки пьяный, и на неопределенное время о домашней кухне пани Шленской лучше забыть.

– Печально! – высказался по этому поводу Куницкий. – Откровенно говоря, не люблю обедать вне дома. Но такова реальность. Я вызываю такси и еду в город. Кто со мной?

Он был, как всегда, корректен, спокоен и элегантен. От него тонко пахло дорогим одеколоном, щеки были выбриты до блеска. Как будто и не было страшной бессонной ночи и двух трупов в соседнем номере. Он невозмутимо улыбался, глядя мне в глаза, и, кажется, нисколько не переживал по поводу случившегося. Когда я отказалась от приглашения, он огорчился гораздо больше.

– У меня совершенно пропал аппетит, – заявила я на его настойчивые просьбы разделить компанию. – Слава богу, если он появится к ужину.

– Ловлю вас на слове! – игриво произнес Куницкий. – Ужин за мной!

В город с ним вместе уехали пожилые супруги, фамилия которых, как наконец выяснилось, звучала довольно неожиданно – Габбе. Теперь я, пожалуй, сомневалась, что эта пара точно принадлежит к числу моих соотечественников. Каких только странных знакомств не завязалось у нас в этом отеле! Откровенно говоря, мне уже от всей души хотелось, чтобы их было поменьше. Я начинала уставать от общения.

Не знаю, было ли это случайным совпадением, но со дня нашего приезда в отеле больше не прибавилось ни одного постояльца. Происходила только убыль, и, увы, весьма зловещим образом. Над этим скромным заведением словно висело проклятие. Но за чьи грехи оно расплачивалось – пани Шленской, ее брата или тех, кто примчался сюда искать неведомые сокровища?

Отель теперь казался вымершим. Братья Коробейниковы не показывали носа из номера, и мы с Виктором были предоставлены сами себе. Честно говоря, не очень-то хотелось подниматься на второй этаж, где все еще будто витала смерть. Поэтому мы расположились в холле при входе и стали обдумывать, что делать дальше. Следствие следствием, но в первую очередь нам самим не мешало позаботиться о себе.

Меня волновал один вопрос – если неизвестный убийца стрелял из обреза Коробейниковых, то где он его взял? Прямых доказательств у нас не было, но все косвенные были за то, что обрез похитил обитатель развалин. А им являлся, по утверждению Приймака, брат пани Шленской. Можно было предположить, что с этим обрезом он немедленно отправился в город. Можно было даже допустить, что он сумел где-то поймать попутку и прибыл в Белку одновременно с нами или чуть позже. Возможно, ему удалось даже проникнуть в отель таким образом, что никто его не заметил. Но возникал неизбежный вопрос – зачем ему понадобилось убивать немцев? Это была абсолютная, чудовищная бессмыслица. Это не укладывалось в голове.

И вообще, где в таком случае Шленский? Поверить, что он явился в отель, ухлопал двух человек и опять ушел под проливной дождь, я не могла, как ни напрягала свою фантазию. Выходило, что немцев убил не Шленский. Но тогда кто?

Было ясно, что это был кто-то из людей, находившихся в отеле с вечера. С улицы в эту ночь никто не мог проникнуть, не оставив следов – в такую непогоду за несколько секунд человек промок бы до нитки. Но таких следов не было ни в коридоре, ни в номере, ни в холле. Кто мог убить?

Я сразу же отбросила кандидатуры хозяйки и прочего женского персонала. В положении пани Шленской размахивать обрезами было самоубийством – она могла совершить это только в приступе умопомешательства. Но приступ у нее был сердечный. О пане Леопольде я тоже решила пока не думать. Человек он был, конечно, непростой, и кто знает, что творилось у него в душе, но мне казалось, что для убийства у него тоже маловато мотиваций. К тому же – где он мог взять обрез?

Этот обрез не давал мне покоя. Убийца – тот, кто похитил в развалинах обрез. В развалинах находился маньяк. Но маньяк в данном случае не подходит. Может быть, в развалинах находился еще кто-то?

– Послушай, – попросила я Виктора. – Как мужчина с мужчинами поговори с братцами! Мне крайне важно знать, насколько они уверены в том, что немцы убиты из их обреза. От этого зависит, может быть, вся наша дальнейшая судьба!

Виктор, не говоря ни слова, отправился выполнять мое поручение. Отсутствовал он долго, но зато вернулся не один, а в компании совершенно убитого и несчастного Вампира. Он сейчас был настолько жалок, что даже потерял всякое сходство с Фантомасом и прочей нечистью. Затравленно зыркнув по углам, Вампир подобострастно сказал:

– Что нам делать, Ольга Юрьевна? Горим ведь синим пламенем!

– Прежде всего, не вешайте носа, – сказала я в ответ, стараясь держаться авторитетно и уверенно. – Мы обязаны выпутаться из этой истории, но мы должны действовать сообща и полностью доверять друг другу.

– Я понимаю, – уныло произнес Вампир. – Но, боюсь, теперь нам уже ничто не поможет. А я ведь вложил в это дело все свои деньги!.. В долги залез! – Он почти плакал.

– Сейчас нужно думать о другом, – утешила я его. – Как сохранить свободу. Вам не кажется? Вы мне, Николай Никитич, скажите – вы совершенно уверены, что в номере у немцев лежал ваш обрез? Может быть, просто похожий?

Вампир понурился и безнадежным голосом пробормотал:

– Да все дело-то в том, что точно наш! Я его с одного взгляда узнал. Там на ложе возле затвора чайка вырезана и выкрашена белой краской. За версту видать! – И добавил совсем тихим голосом: – Ну и отпечатки пальцев понятно чьи… Может, рвануть, пока не поздно? На машину и…

– Так, – сказала я спокойно, – фантазия у вас богатая. Жаль, что она заработала слишком поздно, а не тогда, когда вы укрывали обрез в тайниках своей машины. Может быть, вы смогли бы тогда представить себе сегодняшнюю ситуацию и не таскали бы с собой несколько лет тюрьмы.

– Хорошая мысля приходит опосля, – виновато вздохнул Вампир. – Вроде думалось, ну как тут без оружия?

– Без головы тут плохо, – жестко сказала я. – Как и везде, кстати. Куда вы собираетесь, как вы выражаетесь, рвануть? Вас арестуют на первой же заправочной станции. И что тогда вы скажете в свое оправдание? Нет, давайте работать головой. Надо вычислить, кому было выгодно убрать немцев. Вот о чем следует хорошенько подумать. У вас имеются какие-нибудь соображения на этот счет?

Вампир наморщил лоб так старательно, что складками покрылся весь его голый череп, и после минутного напряженного размышления выдал: