Банда - 2

– Нельзя, - сказал он тихим, но твердым голосом.

– Почему?
– горько рассмеялся Анцыферов.

– Потому, - лысый подошел к Анцыферову с какой-то машинкой, положил руки прокурора на стол, что-то включил, что-то выключил, направил на вздрагивающие пальцы Анцыферова фотоаппарат с чудным каким-то объективом и с величайшим удовлетворением сделал несколько щелчков.

– Что происходит?
– задал, наконец, Анцыферов разумный вопрос.

– Ваши пальчики, простите, светятся, - ответил лысый.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что вы только что мяли в руках вон тот газетный лист, который лежит в вашей корзине, а в газете были деньги, которые вручил вам вот этот господин, - лысый показал на Халандовского.

– Ничего не понимаю!
– искренне воскликнул Анцыферов.

– Объясняю... В областную прокуратуру поступило заявление от господина Халандовского о том, что вы пробуете с него взятку в размере пяти миллионов рублей за то, чтобы закрыть уголовное дело, возбужденное против вышеупомянутого господина Халандовского. Деньги, обнаруженные в вашем кармане, подтверждают, что это именно та взятка, о которой идет речь.

– И вы это сможете доказать?
– через силу усмехнулся Анцыферов.

– Это уже доказано. Ваши пальчики, простите, светятся тем самым порошком, которым были обработаны газета и деньги. Кроме того, мы переписали номера помеченных купюр. Вот они, на вашем столе, а перед этим лежали в вашем кармане. Я правильно все изложил?
– обернулся лысый к Халандовскому.

– Да, - кивнул тот, не в силах поднять глаза на Анцыферова.

– Но мне подсунули эти деньги!
– Анцыферов попытался выпустить дымовую завесу из юридических формулировок, ложных ходов, путанных объяснений, которые потом можно будет истолковать в любом нужном направлении.

– Газетную упаковку, которая лежит в вашей корзине, тоже подсунули?

– Коля!
– лысый подозвал очкастого парня со странными аппаратами. Повторим для понятых. Понятые, подойдите поближе, - руки Анцыферова снова, чуть ли не силон, уложили на стол, осветили, сфотографировали, дали н окуляр заглянуть и понятым.
– Вы видите светящиеся пятна? Это следы порошка, которым были обработаны газета и деньги. Запомните и убедитесь, потому что вам придется подписать протокол о задержании. Протокол лежит вон на том столе, подпишите его, пожалуйста!

– Я протестую!
– сказал Анцыферов звенящим голосом.
– У нас подготовленный протокол!

– А разве это для вас такая уж новость?
– криво усмехнулся лысый. Обычная практика. Тем более, что у нас было время подготовиться.

– Я хочу позвонить!
– требовательно сказал Анцыферов.

– Пожалуйста. Нет проблем. Но чуть попозже.

– Кто вам дал разрешение на эти действия?

– Закон.

– Я - это закон!

– Тем более, - несколько бестолково ответил лысый, но именно бестолковость его слов и убедила Анцыферова в том, что сопротивление бесполезно. И Анцыферов замолчал. Он лишь возбужденно смотрел по сторонам, пытался насмешливо улыбаться, но улыбка не получалась, она выходила какой-то нервно-искривленной.

Вошел Пафнутьев, только сейчас вошел.

Молча осмотрелся, подошел к столу, бросил взгляд на блокноты, авторучки, деньги. На него никто не обращал внимания, кроме Анцыферова. Прокурор смотрел на него с каким-то злым прозрением. И то, как ведет себя Пафнутьев в его кабинете, во время этих строгих процессуальных действий, убедило его в том, что именно этот человек сейчас здесь главный. Никого из сотрудников прокуратуры в кабинет не пускали, и даже девочку-секретаршу усадили за стол и приставили охранника. Любые ее попытки позвонить, выйти, что-то кому-то сообщить охранник, молодой невозмутимый парень, пресекал спокойно и с какой-то внутренней убежденностью. Стоило девочке подняться, он клал ей сильную руку на плечо и усаживал на место. Когда она протягивала руку к телефонной трубке, рука парня на телефоне оказывалась раньше. Уже потому, что в дверь за все это время никто не заглянул, девочка могла бы догадаться, что и с внешней стороны, в коридоре тоже кто-то стоит.

Пафнутьев взял со стола связку ключей Анцыферова, выбрал один из них и подошел к сейфу.

– Я протестую!
– вскричал Анцыферов, но никто даже не оглянулся на его голос.

Пафнутьев, не торопясь, открыл сейф и отгородившись от Анцыферова открытой дверцей сейфа, вынул из-под пиджака и положил на полку несколько красивых обложек с разноцветными надписями, сделанными фломастерами.

– Что ты роешься там, Павел Николаевич?
– не выдержал Анцыферов, глядя в спину Пафнутьева с немым ужасом.

– Это твои конверты?
– Пафнутьев снял с полки только что им же положенные обложки и показал Анцыферову.

– Мои, ну и что? Что из этого?!

– Понятые, вы слышали?
– обернулся Пафнутьев к мужчине и женщине, сидевшими у дальней стены и молча наблюдавшими за неспешной возней людей в столь недоступном для них прежде кабинете.
– Он только что подтвердил, что эти конверты его?

– Да, слышали... Подтверждаем.

– Итак, уточняю... Прокурор Анцыферов во время обыска подтвердил, что семь... Да, семь папок разных цветов, с надписями, сделанными разноцветными фломастерами, вместе с бумагами, вложенными внутрь, принадлежат ему. Вы это слышали?

– Слышали и готовы подписать протокол, - произнесла женщина в красной нейлоновой куртке.

– Да уж подписали, - обронил сидевший рядом с ней мужчина в плащевой куртке. Невольно выдал он, что не первый раз присутствует в качестве понятого, что знает больше, чем положено знать понятому. Проговорился, по что делать, и без этого не бывает. Но четкий прокурорский ум Анцыферова мгновенно ухватился за эту проговорку.

– Что вы подписали? Откуда вы знаете, что в моем сейфе окажутся эти конверты? Кто вы такие, в конце концов?

– Леонард, успокойся, - обернулся от сейфа Пафнутьев.
– Они подписали уже несколько протоколов.. Об изъятии денег, о светящихся ладошках... У них уже голова кругом идет, а ты накинулся на невинных людей, как... Как во время судебного процесса. Не надо... Все хорошо, Леонард, все хорошо.

– Это мои конверты, но я туда их не клал, - четко произнес Анцыферов.
– Прошу занести мои слова в протокол.

– Занесем, - лениво обронил Пафнутьев.
– Все занесем. И вообще, зачем тебе беспокоиться? Будет экспертиза и она установит, чьи отпечатки пальцев на этих конвертах. Ты согласен на такую экспертизу?

– А кто ее будет проводить?

– Худолей.

– О, Боже!
– простонал Анцыферов.
– Как жаль, что я его не выгнал год назад!

– Понятые, вы слышали? Задержанный требует экспертизы отпечатков пальцев на папках и не возражает, чтобы в этом принял участие эксперт городской прокуратуры Худолей? Слышали?
– Пафнутьев обернулся к понятым.

В ответ понятые дружно кивнули, все еще переживая свой промах, когда выдали хитроумному Анцыферову, что не такие уж они случайные люди во всем происходящем.