Банда - 2

Щелкнул замок.

Открылась дверь, неторопливо открылась, как бы раздумчиво.

На пороге стояла Таня. Высокая, в длинном синем халате с каким-то королевским вензелем на отвороте, красивая, взволнованная и слегка разгневанная. Как всегда, прическа, темные волосы обрамляют лицо, губы небольшие, но выступающие, она как бы собралась не то поцеловаться, не то свистнуть. И улыбка. Да, Таня улыбалась даже в гневе. Она не могла не улыбаться, потому что знала - улыбка самое сильное ее место. И только взглянув на нее, Пафнутьев сразу почувствовал - отпустило, стало легче, теперь можно жить дальше, теперь он выдержит.

– Здравствуй, Таня, - сказал Пафнутьев.
– Вот и я.

– Не поняла?

– Я говорю, что это я пришел... Мы же договорились встретиться. И вот я здесь - Да?

– Я же сказал - до скорой встречи... Ты не возразила н это понял, как приглашение. Ты даже не представляешь, как я обрадовался, когда ты так многозначительно промолчала в ответ на мои искренние слова... Я сразу подумал, представляешь...

– Если бы ты хоть немного подумал, Паша...

– Я сейчас все расскажу, Таня... Ты будешь визжать от ужаса, - и Пафнутьев легонько, легонько плечиком, плечиком чуть отодвинул женщину в сторону, протиснулся в прихожую, тут же снял с себя мокрый плащ и, не прекращая говорить ни на секунду, начал разуваться. Причем говорил он псе громче, все радостнее, не давая возможности Тане ни возмутиться, ни показать на дверь, ни вообще предпринять что-либо. Что делать, Таня была простой и доверчивой женщиной, она преклонялась перед его обязанностями, а если и позволяла себе иногда отозваться о них иронически, то только для того, чтобы его подзадорить. Но сейчас он ставил се в глупейшее положение и она попросту не знала, как ей быть. А он не замолкал, он не замолкал ни на секунду.
– Как я рад тебя видеть, Таня... Ты просто не представляешь, - не расшнуровывая, он сковырнул с ног туфли.
– А где мои любимые тапочки?

– Ты все перепутал, Паша... Твои любимые тапочки у тебя дома.

– Ты их уже отнесла?
– удивился Пафнутьев.

– Здесь никогда не было твоих любимых тапочек. Думаю, что и не будет.

– Ты ошибаешься, Таня. Ты глубоко ошибаешься. Все, что касается тапочек, можешь довериться мне.

– Здесь нет твоих тапочек, - повторила Таня.

– Будут, - твердо заверил Пафнутьев, подхватывая своп раздутый портфель и проходя с ним в комнату.
– Уж если у тебя бывают гости, которые позволяют себе уходить в моих тапочках... Мы это исправим самым решительным образом, - он водрузил на стол портфель, довольно бесцеремонно сдвинув в сторону тарелочку с нарезанной колбасой, едва початую бутылку водки, неважной, между прочим, водки, в какой-то зеленой овощной бутылке, с косо пришлепнутой этикеткой, да и алюминиевая пробка, лежавшая тут же, выдавала чрезвычайно низкий уровень водки - покатая, непрожатая прессом, а буквы на пробке крупные, невнятные, еле пропечатанные. Чеченское производство. И только, отодвинув водку в сторону, Пафнутьев заметил легкое движение в сторонке. Глянув туда, он увидел, только сейчас увидел, что в комнате находится еще один человек. Коротко взглянув на него, Пафнутьев все понял в доли секунды. Светловолосый, с хорошими уже залысинами, парень пошиба был невысокого, хотя мнение о себе имел неплохое. Были на нем джинсы, видимо, купленные в молодости, джинсовая рубашка навыпуск, несколько поновее, а еще Пафнутьев в коридоре на вешалке заметил влажную кожаную куртку. Следовательно, парень пришел совсем недавно, едва успел водку открыть.

– Простите, - сказал он недовольно, но позы не переменил, остался полулежать в кресле, закинув ногу на ногу так, что анатомические особенности его коленок проступали во всех подробностях.
– Если я не ошибаюсь...

– Таня!
– заорал Пафнутьев, словно хотел обрадовать женщину.
– Иди посмотри, тут у тебя в кресле что-то завелось...

Парень лишь улыбнулся. Он полагал, что и Пафнутьев пошиба невысокого пришел мужичок трахнуться на халяву. Так примерно он оценил странное положение, возникшее в комнате. И как все, кто общался с Пафнутьевым недолго, ошибся. Прежде всего, Пафнутьев пришел не на халяву, содержимое его портфеля позволяло ему чувствовать себя уверенно в любом доме России. Да и не только России. Кроме того, Пафнутьев знал Таню гораздо дольше и у него были основания полагать, что к нему она относится лучше, чем к этому тощеватому, лысоватому хмырю с костистыми коленками.

– Кто принес в дом эту отраву?

– спросил Пафнутьев, взяв в руки овощную бутылку с водкой.
– Кому жить надоело?

Таня вошла и остановилась в дверях, скрестив руки на груди. Легкая улыбка, которая всегда так тревожила Пафнутьева, заставляла начисто забывать о росте преступности в городе, гуляла по ее губам.

– Таня, - обернулся к ней Пафнутьев.
– Ты знаешь, что это такое? Это нельзя не только пить, ее нельзя даже нюхать. Ты можешь не проснуться. Как хорошо, как хорошо, что я пришел вовремя! Слава тебе Господи! Прийти и застать холодный труп вместо прекрасной женщины... Это ужасно!

– Скажите, пожалуйста!
– наконец, подал голос парень в кресле. Похоже, это единственное, что он мог придумать.

– Эту водку, или как там вы ее называете, делают не то чеченцы, не то азербайджанцы, а, скорее всего, пробравшиеся через границы курды в подвале дома, где живет один мой знакомый. Сами они ее не пьют. Только продают. Как ящик продадут, тут же на месяц из города исчезают.

– Ты его приглашала?
– спросил парень.

– Кого?
– обернулся Пафнутьев и своим вопросом смазал весь гнев тощего джинсовика.

– Таня, почему ты его не гонишь?

– Я слабее его.

– Гораздо, - заверил Пафнутьев и этим как бы объединился с Таней. Теперь они вместе отвечали на гневные вопросы парня.

– Дядя, - произнес парень, поднимаясь из кресла.
– Мне кажется, ты ошибся. Приходи как-нибудь в другой раз... И по другому адресу. Мне кажется...

– Моя ты деточка!
– воскликнул Пафнутьев, не скрывая радости.
– Тебе кажется... Если бы я рассказал все, что кажется мне... Ты бы тут же наделал в штаны. Прямо сейчас.

– Хамишь, дядя!
– угрожающе произнес парень и сделал шаг вперед, теперь его и Пафнутьева разделяли всего два метра.

– Да!
– возликовал Пафнутьев.
– Именно! Так редко представляется возможность откровенно и безнаказанно похамить, что упускать ее было бы преступно.

– Ты уверен, что безнаказанно?

– Да!
– опять обрадовался Пафнутьев - Конечно! Именно!
– он взял посрамленную и обесчещенную водку и поставил ее подальше, на пол, к окну.

– Слушай! Выметайся!
– заорал парень, сокращая расстояние между ними еще на шаг.

– Таня, где мои тапочки?
– полностью пренебрегая опасностью, Пафнутьев повернулся к парню спиной и, взяв со стола тарелку с нарезанной вареной колбасой и плавленым сырком, поставил ее на шкаф, потом подумав, задвинул тарелку подальше, к стенке.

– Таня, почему ты не скажешь ему, чтобы он выметался?!

– Паша, выметайся.

– Доволен?
– повернулся Пафнутьев к парню.
– Слышал? Она сказала мне, чтоб я выметался.

– И ты, Игорь, тоже выметайся. Уходите оба, - Таня, кажется, готова была расплакаться - Я вызову милицию, - крикнул Игорь и Пафнутьев понял это победа.

– Правильно, - кивнул он.
– Лучше вызвать милицию. Отделение здесь недалеко.. Как войдешь в отделение, сразу направо - там кабинет майора Шаланды. Сразу к, нему. Так, скажи и так, господин Шаланда... Пафнутьев разбушевался. Он все поймет. Не забудь сказать адрес - он примчится сюда со всем отделением.

– Ну что ж, я так и сделаю!
– парень гневно прошел мимо Пафнутьева и его длинные светлые волосы всколыхнулись за спиной Резко и зло он надел свою короткую курточку, не успевшую даже просохнуть, сунул ноги в какие-то безразмерные босоножки и вышел на площадку, с силой бросив за гобой дверь.

Таня вздрогнула от этого хлопка, закрыла лицо руками. И Пафнутьев увидел, как сквозь ее пальцы выкатились слезинки. Он подошел, постоял рядом. Потом осторожно коснулся пальцем ее плеча, а когда убедился, что ничего чрезвычайного не произошло, отнял руки от ее лица.

– Послушай, Таня... Если этот.., как его.

Если он так тебе уж дорог, я сам доставлю его сюда. Хочешь в наручниках, хочешь - без... И за водку извинюсь... Я даже готов рискнуть жизнью и выпить ее, лишь бы ты простила меня и позволила присесть на минутку, а, Таня?