Банда - 3

– Хочешь получить по темечку?
– спросил Пафнутьев негромко.

– Хочу, - ответил Дубовик без промедления.

– Тогда слушай... Взрыв у Фердолевского, в машине Неклясова... Если, конечно, Худолей прав и они действительно одинаковы по силе, характеру и прочим показателям... Они произведены теми самыми взрывпакетами, которые пропали из нашей кладовки.

– Из прокуратуры?!

– Да... Из нашей кладовки, - повторил Пафнутьев.
– Поэтому, если мы говорим о появлении в городе новой банды, более крутой и могучей, нежели прочие... То мы уже знаем адрес этой банды. Или хотя бы ее возможности... А?

Дубовик после такого ошарашивающего сообщения повел себя совсем не так, как ожидал Пафнутьев. Он замолчал и потупился, словно боялся, что по его взгляду Пафнутьев догадается о чем-то важном.

– Это интересно, - наконец произнес он.
– Это наводит на размышления...

– Поделись.

– Чуть позже, Паша, чуть позже. Опасаюсь сбить с толку и тебя и себя.

– Ладно, зрей... В машине Неклясова кто-нибудь уцелел?

– Водитель.

– В каком он состоянии?

– Грустит.

– Не понял?
– чуть раздраженно спросил Пафнутьев.

– Печалится... Погиб любимый шеф. Друг, товарищ и брат.

– Значит, ом в порядке?

– Немного в шоке, немного контужен. Но здравость суждений сохранил.

– Где он?

– У Овсова. Хочешь с ним поговорить?

– Только с ним. И ни с кем больше.
– Пафнутьев быстро встал, путаясь в рукавах, натянул на себя куртку и почти вытолкал в дверь Дубовика, который все пытался о чем-то спросить его, что-то сказать. Но в конце концов, видя, что начальство торопится, умолк и, понурив голову, побрел в свой кабинет. Ты в курсе, что нужно делать?
– спросил шагавший сзади Пафнутьев.

– Свести вместе все разрозненные сведения последних событий и попытаться найти им одно простое и ясное объяснение.

– Ты гений. Дубовик!
– воскликнул Пафнутьев.

– Ха!
– и Дубовик нырнул в свой кабинет. Следующая дверь вела в приемную, и, заглянув туда, Пафнутьев увидел Андрея. Тот и в самом деле любезничал с секретаршей. Девушка была молодая, кудрявая, рыжеватая, и волосы ее вокруг головы располагались, как у одуванчика. К тому же звали ее Светой, и Андрей при виде девушки терял всякое самообладание - то некстати смеялся, то замолкал, то вот так сидел в углу, вроде бы с газетой, и неотрывно поверх бумаги смотрел на девушку.

– Света, не слушай его, он врет!
– сказал с порога Пафнутьев.

– Он не врет, Павел Николаевич, он молчит... Уж лучше бы врал.

– Да, этот человек не врун, его глаза не лгут, они правдиво говорят, что их владелец плут!
– процитировал Пафнутьев, на ходу прижимая руку поднявшемуся навстречу Андрею.
– Едем, Андрей, едем, - и Пафнутьев, ухватив его за рукав, потащил к выходу.
– Света, забираю этого хитрого молчуна! Прости великодушно.

– Да я счастлива, Павел Николаевич!

– Недавно где-то прочитал, что счастливы бывают только куры, да и то...
– продолжать Пафнутьев не стал и, выйдя в коридор, закрыл за собой дверь. Быстрыми шагами он прошел по коридору, почти выбежал на крыльцо и, не останавливаясь, не поджидая отставшего Андрея, зашагал к черной "Волге". Но в последний момент Андрей успел догнать его, и пока Пафнутьев обходил машину, сел за руль и открыл начальству дверь.

– К Овсову, - Пафнутьев упал на сиденье и с силой захлопнул дверцу. Слышал? Неклясов подорвался.

– Да, весь город об этом говорит.

– Что еще говорит город?

– Разборки идут... Теперь его боевики должны нанести ответный удар по Фердолевскому.

– А что, этот взрыв.., работа Фердолевского?

– В этом никто не сомневается, - Андрей вывел машину со двора, свернул направо и влился в поток транспорта.

– Поговаривают о какой-то третьей банде...

– Вряд ли... Эти ребята не допустят. Они ухе обжились, обосновались, поделили город и окрестности... Не думаю.

– Банда, - задумчиво протянул Пафнутьев.
– Появилась еще одна банда. Это совершенно ясно.

Андрей промолчал. Машина въезжала в больничные ворота, и это избавляло его от необходимости что-то отвечать. Андрей остановился, но Пафнутьев не торопился выходить. Казалось, какая-то неуверенность охватила его, он словно чего-то ждал или чего-то опасался.

– Неклясова разнесло, а водитель уцелел, - раздумчиво произнес он.

– Да?
– удивился Андрей.
– А говорят, машина вдребезги.

– А водитель уцелел, - повторил Пафнутьев.
– И прекрасно себя чувствует.

– Вы его допрашивали?

– Вот иду... С духом собираюсь.

– Если прекрасно себя чувствует, то почему он здесь?
– Андрей кивнул на больничное здание.

– Поместили, - неопределенно ответил Пафнутьев.
– Вроде контужен, вроде в шоке...

– А что он может сказать?
– спросил Андрей, неотрывно глядя в лобовое стекло.

– Авось что-нибудь скажет... Поделится воспоминаниями... У них вчера был напряженный вечер.

– Слышал, - кивнул Андрей.

– Сожгли парня... А жаль, - сочувствующе проговорил Пафнутьев.

– Жаль?
– удивился Андрей.
– Жаль того, кто людям уши обрезал? Павел Николаевич, я вас не понимаю! Да пусть они все друг друга сожгут, расстреляют, взорвут... Вам же легче будет жить!

– Может быть, ты и прав, - проговорил Пафнутьев.
– Но все равно жаль Ерхова... Мы с ним подружились.
– И словно услышав все, что ему требовалось, Пафнутьев, не задерживаясь больше, вышел и зашагал к входу в больницу - к пологой площадке, по которой поднимались машины "скорой помощи", подвозившие клиентов - растерзанных, порезанных, взорванных.

***

Водитель лежал в той самой палате, на том самом месте, где совсем недавно, всего две-три недели назад, маялся и страдал несчастный Ерхов. Только этот выглядел здоровее и, похоже, был не столько контужен, сколько испуган происшедшим. Сожжение их же приятеля Ерхова, ночная езда по пустынному шоссе, неожиданный взрыв, который превратил в месиво не только заднюю часть мощного "мерседеса", но и хилого Неклясова - он был просто размазан, растерт по искореженному металлу.

Пафнутьев узнал его - этот амбал входил совсем недавно в его кабинет вместе с Неклясовым в качестве телохранителя. Не уберег, значит, не от того оберегал.