Банда гиньолей

— То есть — во что?

— Да в то, о чем говорил тебе, в то, о чем ты сам читал! Да пошел ты! Скажешь, не читали с тобой? Неужто все позабыл? Бедная твоя голова! Конечно, страну ты не знаешь, но все же! Картинки в книге видел? Ты что, такой тупой?.. А, так ты против меня! Не желаешь мне помочь! Вижу, вижу, ты мне враг!.. Спрятал книгу? Где же она теперь? Куда ты ее засунул?

Шарики у него уже завертелись. Он злится, цепляется ко мне, устраивает новую сцену.

— А я верю в это, слышишь? Верю в Тара-Тое! Закатывая глаза, он во весь голос возвещает мне о своей вере.

— Я верю! Куда подевал книгу?

Да под кроватью лежала его «Вега»! Память-то мне не отшибло! У самого края ковра. Придется лезть, вытаскивать… Не было мне других забот!..

— Так она нужна тебе? — спрашиваю. — Нужна?

— Он еще спрашивает! Вот полоумный! Он еще спрашивает!

В чем мать родила сгибаюсь в три погибели, заползаю под кровать, нашариваю книгу… Какая колодина!.. В два или три телефонных аппарата размером! Взгромождаю эту дуру на кровать, открываем ее на странице заклинаний. У меня сразу начинает плясать в глазах — такое изобилие красок, человеческих фигур! Слишком много, чересчур ярко!.. В голове завертелось… Тру глаза… Меня клонит в сон… Черт, спать хочется!.. Пошел он к черту со своей книгой!.. Вытягиваюсь на постели… Так нет! Не дает покоя, теребит!

— Эй, а куда палочки подевал? Не помнишь?

Ему нужно, чтобы я немедленно принялся за дело! Извелся от нетерпения!

— Ну же! Немедленно пляски! Вот бесноватый! Заездил он меня!

— Ну, что пристал? Отвяжись, я сплю!

Даже не слушает! Вынь ему да положь, дурья голова!

— А я говорю, сейчас будешь играть!

Раскомандовался.

Он имел в виду мой столовый прибор, вилку и нож, которыми я пользовался в прошлый раз вместо ударных инструментов, которыми стучал по кроватной раме, по медным стойкам… Моя партитура… Я запрятал их в шкафу так, чтобы не попались на глаза горничной.

А он между тем не может терять ни секунды. Готовясь плясать, раздевается донага… Тело у него сплошь волосатое, но особенно густо порос живот… рыжей шерстью.

— А на голове что же, ничего? — игриво эдак бросаю ему. Он и в самом деле был совершенно лыс. Попутное замечание.

— Не смешно, господин Поцелуев! Не всякому дано быть лысым! Чтобы облысеть, в голове должны водиться мысли, но это не по вашей части.

Он листает книгу в поисках своего танцевального образца.

— А, вот и Сохукул! Тут и делать больше нечего! — радостно восклицает он и растолковывает мне:

— Сохукул, бес в клетке. Главная его мечта — путешествия! Замкнутый бес — это то, что нам нужно! Придется освободить его — вот наша задача, молодой человек.

Я видел беса в клетке, свернувшегося клубком у решетки. В точности, как на рисунке. Неважно выглядел этот самый Сохукул. Аляповато нарисованный, размалеванный. Томился этот бес. Желто-зелено-синий с длиннющим сине-зеленым хвостом, вытянутым до самого края страницы… Чтобы заметили его тоску! Жуткая рожа… Углы рта задраны к глазам… Рот искривленный, сведенный судорогой… Причиной могла быть лишь тоска невыразимая! Как же было не заметить? Кто мог тосковать больше запертого в клетке беса Сохукула? О том говорилось и в предании. И нам предстояло освободить его заклинаниями, корчами… и это называлось плясом безумства. С этой минуты демон Сохукул из чувства благодарности начнет служить нам и будет служить до конца наших дней, сопровождая нас повсюду… готовый на все ради нас… Сражаться за нас до скончания веков, расшвыривая всех прочих бесов, всех, кто стал бы поперек волшебной дороги в Тибет, кто захотел бы отнять у нас Цветок Тара-Toe!.. Сначала бесов, а потом и разбойников… Ими просто кишели высокогорья Тибета! Ведь Гималаи — самое разбойное место на свете! А на подступах к ним — ледники! Да, да, именно так! Состен даже не сомневался, а доказательством его убеждения служило именно то, что он меня разбудил! На полном серьезе!

— А теперь порепетируем! Ни минуты, потраченной зря!

— Понимаешь, он в клетке, а кругом разбойники и бесы! Ты уже сосредоточился напряжением воли! Напрягись! В тебе уже накопился заряд, ты заряжен до отказа… Ты сконцентрирован мысленно на том, что тебе предстоит делать, на сражении, в которое ты вступишь… Сохукула легко узнать по желтому хохлу… Смотри!

Мне положено было внимательно рассматривать рисунок, смотреть до одурения, лишь бы не ошибиться в хохле… Случится страшная беда, если я шарахну по башке Сохукула вместо какого-нибудь другого демона!

— Гляди же внимательно, не ошибись! На левой руке у него семь пальцев, а у других демонов — пять, как у обычных людей!

Теперь-то я не мог обмануться. Что ж, займемся музыкой!

— Понял? Резкие удары!

Он постучал вилкой — тик, тик, так! — по медной кроватной стойке.

— Слышишь? Это синкопа… Синкопа! Играть надо, не как придется… Ты сидишь на корточках, встаешь, и сразу поклон… Ты кланяешься мне после каждых двадцати ударов… Это называется возданием почестей… Почестей!

Произнося эти слова, он не сводит глаз с картинки: ведь мы оба должны проникнуться!

— Смотри! Я разворачиваю туловище направо… Шея пошла, голова… Два, три мигания… Улавливаешь? Тук! Тук! Тук!.. Одновременно!.. Я разогреваюсь, прихожу в веселое настроение… А теперь адажио… По идее, я иду на пуантах, а ты отбиваешь аккорды — ток, ток, ток! И вдруг бросок вперед… Бросок… Я кружусь вокруг пресловутой клетки… В ней демон Сохукул… А руки мне надо вот так держать…

Он показал мне на заставке, как именно надобно держать руки: изогнул над головой наподобие ручек вазы — очень изящно.

— Итак, я бросаюсь… Повторяем!

Он начинает свою пантомиму и вдруг останавливается.

— Ах, друзья мои, чистое сокровище моя Пепе! Видел бы ты ее на пуантах! Бездна обаяния! Фея, сильфида на пуантах! Я ничто рядом с ней!.. Так создать обстановку… Ну-с, дружочек. Так… так… так!

Воспоминания.

Я знай стучу, пускаю градовую дробь, как ему хотелось, по медной стойке, сверху донизу. Он трясется, подергивает ногами, но с места не трогается… совсем не так, как на рисунке, — нет той страстности.

— Так не пойдет! — возражаю я. — Мухлюешь, мил человек!

Я малость поднаторел. Вихляет задницей, и будьте довольны… курам на смех! Совсем не то, уж я-то в этом толк знаю!

— А где же усилия? Ты же толковал об усилиях?

Пусть попотеет!

— Не видать тебе этого хмыря, как своих ушей! Твой демон только поморщится и, верно, подумает: «Ну, лодырь! Ну, котяра!»

Мне нужно, чтобы он надрывался, чтобы вон из кожи лез. Зря я, что ли, просыпался? Тут он сразу завертелся, начал стараться изо всех сил… Стучит пятками, вскидывается… Поехало! Строит мне глазки, подмигивает, подскакивает… Это уже настоящие прыжки. Теперь становится похоже на рисунок. Но это еще не фарандола, не подлинный вихрь Сохукула… Не то, не то! Он так потеет на пируэтах, что с него брызжет, со всего его шерстистого тела летят брызги. Начинает шумно дышать… Новый заход. Теперь нужно завесить лампочку, обернуть трусами… Чересчур яркий свет для Духа, слишком режет глаза… Нет, что-то не выходит… Проклятье, он сдается!

— Кончили с Сохукулом! Хватит, говорю! Выдохся! Стал, с трудом переводит дух.

— Я никогда не овладею им! Олух, каких мало! Я перестал его воспринимать! Перестал! Проваливай, мерзавец!

Он отметает его резким взмахом руки и валится без сил. Надо признать, сокрушительное поражение. Но это же не конец! Ну, ошибочка вышла, всего-то!

— Найди страницу с Гоа! Это cap! Настоящий, колдовской!

Он одушевился.

— Он являлся по моему желанию. Сар третьей степени, слышишь, курчавый? Третьей! Можешь вообразить его могущество? Сохукул не любит Лондон. Мне-то ясно, что это значит… Ладно, пока помолчу… Нужно просто вернуть Гоа! Он уже почти был у меня в руках… Гоа может выдержать в Лондоне — ведь он влажный, а тот сухой… Я всегда это говорил. Мог бы уже и догадаться!..