Банды Маратона

Однако со временем усталость начала накапливаться, и здоровяк стал выдыхаться, движения замедлились, в то время как Далан мог поддерживать заданный темп несколько часов. Дело в том, что два метра для эльфа — обычный рост, мускулы и скелет устроены таким образом, чтобы с легкостью выдерживать такую массу. А два метра для человека — редкость, не предусмотренная эволюцией. И каким бы сильным и тренированным не был барон, он не мог сражаться на равных с эльфом долгое время.

— Не желаете отдохнуть, барон?

— Пошел ты, ух…

— Бросьте, Монтар, я оскорбил вашу сестру сугубо из проформы. Надо же было как-то начать дуэль. Она безусловно красива и пробуждает желание, но… традиция, вы понимаете.

Девушка зарделась и отвернулась к окну.

— А, черт с тобой.

Хозяин доковылял до кресла, тяжело опустился в него и оперся на гарду меча. Далан присел поодаль, положив рапиру на колени.

— Ты хорош, что уж тут…, - крякнул барон, осушив бокал вина. — Скачешь как белка.

— Вы тоже безусловно достойны похвалы. Не разозли я вас, бой вышел бы скучным и медленным.

Аркен рассмеялся и бросил в рот виноградинку.

— Давно ты в тайной полиции?

— Меньше суток.

— Понятно. Еще не успел стать тварью, сохранил что-то человеческое в сердце. Точнее, эльфийское. К сожалению, это временно.

— Признаться честно, — эльф понизил голос до шепота, чтобы навостривший уши Лука ничего не услышал, — я не собираюсь долго носить эту звезду.

— Это похвально. Далан, можете пообещать мне одну вещь?

— Смотря какую.

— Оставьте в покое мою сестру. Она не имеет никакого отношения к моим делам.

Солдат кивнул. Противник резко поднялся и отсалютовал мечом — бой продолжился. После отдыха барон стал двигаться еще медленнее — все таки передышка полезна далеко не всегда. Порой лучше закончить дело до конца, а уж потом отдыхать сколько влезет.

Монтар снова ударил сверху вниз. Далан не стал уклоняться или блокировать, а ударил клинок предплечьем, отведя руку соперника в сторону. На доли секунды барон остался беззащитным, и этого вполне хватило для решающего укола прямо в сердце. Рапира пронзила Аркена насквозь, при виде окровавленного кончика гости ахнули, послышался глухой шлепок — кто-то упал в обморок. Как оказалась — сестрица павшего хозяина.

Далан не стал отталкивать тело, а бережно подхватил под локоть и опустил на пол. По гладким, натертым свежим воском доскам медленно потекли алые ручейки. Монтар все это время не сводил с убийцы остекленевших глаз, дважды дернулся и затих.

Эльф провел ладонью по векам, вытер рапиру платком и направился к выходу. Провожала его гробовая тишина.

— Ну ты дал, ну просто кузнечик какой-то! — хохотнул Лука, хлопнув напарника по спине. — Я такого никогда не видел — прыг-скок, прыг-скок! Ух, позабавил ты ме…

Эльф резко развернулся, схватил тайпола за грудки и тряхнул так, что у него клацнули зубы.

— Заткнись, — прошипел Далан. — Иначе я покажу тебе еще несколько приемов…

Лука вырвался и закашлялся.

— Шерифу расскажу!

— Плевать.

Быстрый забрался в карету и велел кучеру трогать, не дожидаясь попутчика. Сперва эльф хотел наведаться в управу, но Роган вряд ли был на месте в столь поздний час.

— Гони к дому шерифа. Быстро.

Служитель закона открыл не сразу — пришлось лупить по двери ногой. Роган показался на крыльце в одной пижаме и колпаке, зато с кинжалом наголо.

— Чего ломишься? — недовольно пробурчал шериф.

— Я убил барона. Теперь хочу повидаться с Эльмер.

— Это не я решаю. Завтра поговорю с бургомистром. А теперь вали отсюда и жди следующего задания!

По дороге домой Далан купил дешевого коньяку, половину опустошил не доходя до порога, а остальное вылакал лежа на старом диванчике. Так и заснул в одежде и с бутылкой в руке. Проснувшись утром, сходил проверил почту — письма не было.

Что ж — самое время написать свое. В канцелярской лавке эльф приобрел самый дорогой пергамент, банку чернил, три острых пера, конверт и кусок сургуча. План этот пришел на ум Далана уже давно, и он до сих пор не нашел никакой причины отказаться от реализации.

Вернувшись, сел за стол на кухне, зажег свечу и некоторое время размышлял, что именно написать в послании. Потом махнул рукой и решил сообщить все как есть. Если повезет — письмо дойдет до адресата.

В графе «кому» красивым каллиграфическим почерком (спасибо маме — научила в свое время) солдат написал: Его Королевскому Величеству Тарису Шайну Третьему. Куда — Стольный град Герадион, дворец.

Ваше Величество! Пишет Вам верноподданный ветеран южного фронта, ныне проживающий в городе Маратоне. Не знаю, присылали ли вам подобные депеши до меня, но я всей душой надеюсь, что мое письмо не затеряется в ящике королевской канцелярии и попадет в Ваши руки. Ибо беспредел, учиненный бургомистром на пару с шерифом воистину не знает границ. Город погряз в коррупции и беззаконии. Без Вашего справедливого вмешательства нет никакой надежды на исправление ситуации. Очень прошу Вас направить в Маратон ревизоров, инспекторов, а лучше сразу регулярную армию.

Назвать своего имени, увы, я не могу. Но поверьте — все написанное выше чистая правда. Надеюсь на Вашу милость, сочувствие и содействие.

Ваш преданный слуга.

От слащавого высокопарного стиля эльфа самого подташнивало, но от иного общения король давно отвык. Прочитав письмо несколько раз, Далан спрятал его в конверт и залил талым сургучом. Печати у солдата не было, поэтому он просто придавил вязкую горячую массу большим пальцем.

Не дожидаясь, пока сургуч остынет, Далан добрался до ближайшего почтового ящика и засунул в прорезь конверт.

Возвращаясь домой и проходя мимо лавки пекаря, солдат услышал подозрительный шум и крики. Должность его, конечно, вмешиваться не обязывала — тайпол это скорее шестерка у главаря, которая выполняет самую сложную и грязную работу. А вовсе не полицейский — слуга закона и блюститель порядка.

Но Далан все же зашел в лавочку — решил проверить, как дела у той замечательной пухленькой девушки, что бог весть когда продала эльфу батон.

Дела обстояли плохо. Трое стражников в алых плащах и кольчугах устроили в магазине форменный погром. Загнав пекаря с дочкой в угол, они били витрины и складывали мучное в большие мешки. Все налетчики отличались чрезмерным весом — у всех толстые щеки были измазаны кремом и крошками. Очевидно, перед тем как украсть про запас, они сожрали столько, сколько вместили их жирные животы.

Одной свинье хлеба оказалось мало, и она начала тянуть копытца к девушке-продавщице. Пекарь попытался защитить ее, но получил кулаком в челюсть и откинулся на спину. Бедняжка завизжала, но крики только раззадоривали толстяка.