Бархатный Элвис
Шрифт:
«Что за хрень?» — сказал он, перекатываясь на спине, как перевернувшаяся черепаха.
Молли затянулась. «Чувак», — сказала она, выдыхая облачко. «Типа, вау».
"Еще раз назовешь меня Папашей или проявишь хоть какое-то неуважение, — сказал я ему, — и я врежу тебе так сильно, что с твоих гребаных зубов слетит коричневый налет. Понял?»
«Он не врет», — сказал Крэш, смеясь. «Не врет. Поверь в это дерьмо».
«Господи.» Кевин-Кит потер голову, где я дернул его за волосы. «В следующий раз позови своего парня и дай мне знать, что этот ублюдок крей-крей».
«Я пытался сказать тебе, чтобы ты вел себя спокойно», — напомнил ему Крэш.
«Я думал, ты с ним разговариваешь».
«Крэш,
«Он, конечно, немного грубоват, но…»
«Грубоват? Немного грубоват?"
«Помни, брат, мы тоже когда-то были молодыми и глупыми».
«Мы все еще тупые. И если эта ситуация — хоть какое-то подтверждение, мы становимся тупее с каждой минутой».
«Давайте покончим с этим дерьмом прямо сейчас». Крэш убрал кальян и помог Кевину-Киту подняться на ноги. Он все еще смотрел на меня как на сумасшедшего, когда Крэш вернул его в кресло-мешок. «Кевин-Кит, извинись перед моим другом Сонни».
«Ублюдок швырнул меня через всю комнату, а я должен извиняться?»
«Свободная страна, но я бы сделал это, пока он снова не разозлился».
"Ладно, как скажешь, приятель. Прости, Сонни, ладно?»
«Спасибо за пиво и курево», — сказал я Крэшу. «Я ухожу отсюда».
«Подожди. Работа еще есть».
«Со мной — нет».
«Ты не захочешь ее пропустить, Сонни. Легко-легко, детка, по-настоящему».
«С тобой все всегда так, до тех пор, пока это не так». Я должен был выйти за дверь. Но я этого не сделал. Мне нужны были деньги. «Так есть работа или нет?»
«Работа есть. Только возьмут немного меньше, чем мы думали».
Я стоял над Кевином-Китом, намеренно возвышаясь над ним. «Все в расчете, парень?»
Постояв немного, он кивнул. «Все в порядке».
Вопреки здравому смыслу, если он у меня вообще был, я пошел на кухню, вернулся с пивом для всех, раздал его, затем прислонился к стене и сделал глоток из своего.
«Ну что ж, хорошо», — сказал я. «Давайте послушаем».
Глава 9
Итак, вот краткое описание. Этот идиот Кевин-Кит был таким же белым идиотом, каким я его считал, как только увидел. Выходец из семьи среднего класса в Брюстере, он погряз в наркотиках и преступности в старших классах и так и не смог вырваться из этого. Он подсел на оксикодон, а когда тот закончился и его стали демонизировать, а Кейп сошел с ума, как и многие другие, его привычка к оксикодону переросла в героиновую зависимость. В конце концов это привело его в округ, где он столкнулся с Крэшем. Предположительно, он бросил героин, пока был там, и по какой-то причине, которую я не могу понять, они с Крэшем сдружились. Денежная машина, которой были его родители, закончилась пару лет назад, и они отреклись от его задницы, так что Кевин-Кит в основном выполнял рутинную работу и время от времени попадал впросак. Но все это была мелкая самодеятельная ерунда, которой хватало только на травку, пиво и иногда крышу над головой. Он жил в разных местах, но постоянного адреса у него на тот момент не было. За несколько месяцев до этого он встретил Молли на домашней вечеринке в Броктоне, и с тех пор они общались. Наркоманка из неблагополучной семьи в дерьмовом районе, она бросила школу и зарабатывала на наркотики, промышляя перед оживленными торговыми центрами, а когда дела шли совсем плохо, делала минет парням постарше, которые любили подцепить молоденьких девушек и заплатить им за услуги.
В начале летнего сезона наша милая парочка была бездомной и на мели, пока Кевину-Киту каким-то образом не удалось устроиться на работу к временному сезонному уличному торговцу.
Появляется Герм Бланшар.
Я знал о нем только то, что рассказал нам Кевин-Кит, а именно: Это был толстый парень лет шестидесяти, который продавал картины из бархата и дешевые солнцезащитные очки. Как и многие другие торговцы такого рода, он путешествовал вверх и вниз по Восточному побережью в скромном
передвижном доме, а его товар, столы и палатка хранились и перевозились в прицепе, который он буксировал за собой. Переезжая из города в город, он устанавливал торговые палатки в различных злачных местах и туристических ловушках, продавал свои товары, а затем собирал вещи и отправлялся в следующий город, на ярмарку или блошиный рынок.Последние несколько недель Герм Бланшар занимался бизнесом на парковке в Хьяннисе, расположенной рядом с оживленной торговой площадью. Его солнцезащитные очки были выставлены аккуратными рядами на паре столов под небольшим тентом, а бархатные картины с изображением плачущих клоунов, голых черных телок с огромными афро, скачущих на тиграх, Элвиса, Мэрилин Монро, Джеймса Дина и других совершенно нелицензированных и отвратительных изображений культовых знаменитостей и голливудских фильмов были расставлены и организованы так, чтобы смотреть на толпу на улицах и проезжающий транспорт. Это был преимущественно денежный бизнес, и, по словам Кевина-Кита, в обязанности которого входило помогать Герму работать за столами, продавать картины и следить за тем, чтобы никто не украл товар (в первую очередь солнечные очки, поскольку большинство картин были слишком большими, чтобы пронести их незамеченными), Герм хранил все свои доходы в сейфе, который стоял в его передвижном доме. Судя по всему, он не очень-то разбирался в банках и налогах, поэтому предпочитал держать наличные при себе и использовать их по мере необходимости. Работали там только он и Кевин-Кит, и хотя это означало пятнадцатичасовые смены шесть дней в неделю (по воскресеньям Герм дела не вел), Герм платил ему пятьдесят баксов в день наличными, из-под стола.
Кевин-Кит увидел в этом возможность. У парня было полно наличных, и он был готов к тому, чтобы их забрать. Проблема заключалась в том, что Кевин-Кит не был преступником с сильной рукой, он только притворялся таковым. Он был скорее из тех, кто врывался в дома, когда никого не было дома, и крал украшения или телевизоры — все, что можно было заложить или быстро продать на улице за деньги, вырученные от продажи наркотиков. Эта работа требовала навыков, выходящих за пределы его зоны комфорта, поэтому он отправился к своему приятелю Крэшу и ввел его в курс дела.
Они планировали выполнить работу в конце следующей недели, как раз перед тем, как Герм соберет вещи и уедет, потому что именно тогда у него будет больше всего денег. Но планы Герма внезапно изменились, и накануне вечером он сообщил Кевину-Киту, что уезжает на следующее утро и больше не нуждается в его услугах. Очевидно, он направлялся на какой-то огромный блошиный рынок в Нью-Джерси, где, по его мнению, он сможет заработать гораздо больше денег. Хорошо для Герма, но плохо для Кевина-Кита, который считал, что его поимели с дополнительных трехсот баксов, не облагаемых налогом, на которые он рассчитывал. Это также означало, что счет будет легче, чем казалось на первый взгляд. Так что теперь встал вопрос: оставить сделку в прошлом и забыть обо всем, или все же ограбить парня до того, как он утром уедет из города?
Я стоял и слушал все это, а потом сказал: «Ладно, сколько денег?»
«Хорошо», — сказал Кевин-Кит, затягиваясь сигаретой и выдыхая через нос. «Герм сказал мне, что каждый день он начинает со ста фитов, потому что ему нужно заплатить мне мои фиты, фиты за аренду участка и еще фиты на расходы, такие как еда, напитки, бензин и все такое. Я проработал там всего несколько недель, но в плохой день мы могли сорвать около шестисот».
«Значит, в плохие дни он зарабатывает четыре- пять сотен в день», — сказал я. «Шестидневная неделя — это двадцать семь сотен».
«Да, но это были плохие дни, а их было не так уж много».
«Хорошо, а что такое хороший день?»
«Пара тысяч», — сказал он. «Может, двадцать пять сотен, иногда больше».
Крэш затянулся, выкашлял облачко и передал его Молли. «Скажи ему, сколько примерно берешь, братан».
Кевин-Кит пожал плечами. «Через четыре недели Герм будет иметь по меньшей мере восемь или девять тысяч. Может быть, даже десять или одиннадцать, а может, и двенадцать, чувствуешь?»
«И он хранит все это в сейфе в передвижном доме?»