Барочные жемчужины Новороссии

Остановились на поросшей мхом ровной площадке. Передохнули. Двинулись дальше.

Теперь нам предстоял спуск по совершенно круглым горам, лишенным и подобия тропы. Лошади шли осторожно, сами выбирая направление. Их не пугало, что склон падал почти отвесно вниз. Даже не вздрагивали, когда из-под копыт срывался камень, устремлявшийся вниз, увлекая другие.

Я уже ни на что не реагировал, совершенно не чувствуя тела. Запредельные для меня нагрузки уже сказывались. Словно в полусне, вдруг понял, что прямо под нами — будущий хутор Марии.

— Нам туда! — хрипло закричал, указывая рукой.

«Если я сейчас едва живой, что же со мной будет в Черкесии?» — с ужасом подумал я.

Через час мы были на месте.

К моему удивлению, на хуторе было людно. Одна солдатская команда весело разгружала арбы со стройматериалами. Другая разбирала провалившуюся крышу большого дома у скалы. Меня громко приветствовали. Я лишь вяло помахал рукой, прошел на бывшую конюшню. Сгрёб остатки сена в угол и без сил завалился спать, не думая о копошащихся рядом мышах. Даже не вывесил красную табличку «Не беспокоить!».

Роль таблички, как оказалось, выполнял Шеломо. Он сидел на корточках возле моего импровизированного ложа, ожидая моего пробуждения.

На мое предложение дать ему рубль, а не полтину, замахал руками:

— Шеломо — честный. Договор менять не дело. Все! Хочу новый договор.

— Чего же ты хочешь? В горы больше не поеду! Мне кажется, я все, что ниже пояса, не чувствую!

— В горы не поедем! У великого господина стройка идет. Шеломо камень любит. Могу сухую кладку делать[1]. Господину нужны подпорные стенки для террас. Шеломо сделает.

Понятно. Кто же в Чуфут-Кале не знает, как с камнем работать? Если не врет, мне такой мастер пригодится. Хлопнули по рукам.

Прошелся по хутору. Обговорил с унтерами, назначенными Сальто ответственными за стройку, этапы работы. Убедился в старой истине: «два солдата и лопата заменяют экскаватор». В моем распоряжении таких «экскаваторов» было два десятка. Должны все успеть!

Возникла неожиданная проблема. Оказалось, что у татарской сакли нет четвертой стены. Просто пристройка к скале или холму. В случае с каскадом из бунгало — не страшно. Но с домом Марии все не так просто. Стропила для черепичной крыши на землю не обопрешь. Решили соорудить из дерева водоотвод и заднюю стенку, но оставить в ней дверь в то, что раньше татарам заменяло погреб — в здоровенную нишу, выдолбленную в скале. Будет Ване где запас хранить!

Затягивать с крышей не стоило, чтобы сохранить глинобитные полы. Пока они пострадать от дождей не успели. В жарком климате такие полы — неоценимая вещь. Прохладные! И унтер-офицеры это понимали куда лучше меня. Путаться у них под ногами не хотелось. Лишь попросил наметить фронт работ для Шеломо. На том и расстались.

Поскакал в Ялту, в таверну к стряпчему. Уже должен был вернуться из Симферополя с нужными бумагами. Княгиня княгиней, но как-то боязно раскидываться деньгами на пустом месте.

В таверне меня ждали. Не только Померанцев, но и Умут-ага. Он терпеливо сидел за столом, пока я работал со стряпчим. И даже когда я вышел от него, Умут не бросился ко мне, соблюдая конспирацию.

— Через двадцать минут на старом месте, — шепнул ему, проходя мимо.

Умут кивнул, встал из-за стола.

…Женщины были заняты хозяйством. С утра еще распотрошили все одеяла. Вынули из них, промыли и просушили баранью шерсть. И теперь сидя на земле вокруг полотнища, на котором лежала эта шерсть, взбивали её длинными палками.

— А Янис где? — спросил подойдя.

— С Иоанисом в подвале, — ответила сестра.

— Что он там делает? — удивился я.

— А что он там может делать после того, как ты подарил моему непутевому два пуда сахара? — заворчала Варвара. — Учит теперь мальчика самогонку гнать!

— Ну, это всегда в жизни пригодится! — решил я. — Сестра, одевайся, нужно одно дело решить.

— Со стряпчим? — спросила сестра, вставая.

— Да.

Сестра пошла переодеваться. Я заглянул в подвал.

— Коста! — обрадовался Ваня. — В самый раз подошел! Давай, сними первую пробу.

— Спасибо, Иоанис! Сейчас не могу. Янис, пойдем. Ты мне нужен.

Сестра была уже готова.

— Мы на полчасика. — предупредил я Эльбиду и Варвару.

— Сколько нужно, столько и делайте свои дела! — успокоила кума.

По дороге к таверне сестра ни о чем не спрашивала. Было видно, что порывалась, чувствуя, как обычно, по моему состоянию что-то необычное и из ряда вон выходящее, но сдерживала себя. Когда подошли к таверне и я повел их в обход, сестра бросила на меня недоуменный взгляд.

— Все хорошо, сестра! Ты только не волнуйся!

Обошли таверну. Шли к знакомым валунам. Умут, видимо, услышав наши шаги, не выдержал, выглянул из-за каменюки…

Янис опередил всех.

— Папа! — крикнул племянник и бросился к отцу.

У сестры и Умута подкосились ноги. Он присел, разведя руки, готовые к объятьям. Шаг навстречу он сделать не смог. Сестра вскрикнула, оперлась на меня. И сейчас была похожа на рыбу, выброшенную на берег — хватала ртом воздух. Наконец, совладала с собой. Бросилась к мужу. Оба они уже рыдали. И все трое говорили хором. Умут уже держал сына на руках и крепко прижимал к себе сестру. Не переставая, целовал их поочередно.

И какая бы у человека не была нервная система, но смотреть сейчас на них без слез было невозможно. Я огляделся, думая куда себя деть. Посмотрел вверх на строящуюся церковь. Пошел к ней. Когда проходил мимо своей семьи, Умут бросил короткий и полный благодарности взгляд.

— Я подойду через десять минут, — шепнул ему.

— Благослови тебя Аллах! — кивнул он мне в ответ.

Я поднялся к храму, обошел по кругу. Потом сел подле. Думать ни о чем не хотелось. Просто смотрел на церковь, которая через век — чуть больше или чуть меньше — исчезнет с лица земли. Безусловно, мысли в голове порывались слепить нечто глубоко философское и пафосное, соответствующее моменту. Но я их отгонял. Думать не хотелось. Даже о трудной дороге к храму…

Когда я подошел к семье через десять минут, все уже более-менее успокоились. По-прежнему не размыкали объятий. Сестра, не переставая, всхлипывала. Умут гладил её по голове. Оба с улыбкой слушали Яниса, который рассказывал все подряд. Увидев меня, сестра вскочила, бросилась на шею. Опять зарыдала.

— Ну, ну, сестра! Все же хорошо! Перестань, прошу тебя! А то и я сейчас заплачу!

— Да, да! — сестра засмеялась, начала вытирать слезы.

Умут встал. Все замолчали, смотрели на меня.