Барон Дубов 2

Куда ни глянь, повсюду высились горы. Их склоны были усыпаны снегом и покрыты зелёными лесами. Облака плыли по небу, отбрасывали огромные тени на вершины. Красота неописуемая. А свежий воздух приятно холодил грудь.

Через четверть часа привал закончился, и мы пошли дальше. Чем выше забирались, тем холоднее становилось, но меховая жилетка и природная сопротивляемость холоду меня спасали. Правда, на других они не распространялись…

— Коля, я замёрзла! — вдруг повернулась ко мне княжна и заявила плаксивым голосом.

О, нет.

— Ты обещал, — она прищурилась, — что будешь меня обнимать, когда я замёрзну.

Я вспомнил. Действительно обещал после того, как спас её из горной реки. Она тогда чуть сама себя не убила. Тогда я взял её в руки и взвалил на плечо кверху задницей. Но цивильно! Шерстяная юбка прикрывала её небольшую попку от всех.

Она заколотила меня кулаками по спине:

— Я думала… апчхи! ты возьмёшь меня на ручки!

— А это в моём обещании не обговаривалось.

Почувствовал, как Василиса упёрлась локтем мне в спину. Наверняка, пыталась сделать вид оскорблённой и обиженной барышни. Уверен, что вниз головой это смотрелось ещё более потешно, чем я мог представить. Ну и поделом! В конце концов, выбор-то за ней. Если захочет дальше идти сама, то я её на землю поставлю, и пусть топает.

Но она не захотела. А потом вовсе расслабилась и повисла, как полотенчико. Заснула, похоже. Тамара Петровна, кстати, не возражала. Ей вполне доставало забот с сумками.

Кому ещё их хватало, так это Медведеву. Через час пути его спина промокла от пота насквозь. А ведь стало уже довольно прохладно! Но упрямец пыхтел и нёс свою ношу. При этом ни одна из тех дворянок, что скинули на него свою поклажу, даже не предлагали забрать свои вещи. И зачем он только согласился? Княжич же! Ещё и слуг своих не взял. Если они были, конечно.

Ещё через час Медведев начал прихрамывать. Через полчаса едва слышно постанывать при каждом шаге. Мда, вот и сдулись его колени. Я подошёл к небольшой ёлке и коснулся её, попробовал попросить о просьбе — дать мне палку, которая сгодится для посоха. На удивления она согласилась! И наклонила одну из голых ветвей. Отломил её, очистил от сучков и почувствовал, что палка вышла довольно крепкой. Как мало я ещё знаю о своём Инсекте.

Я подошёл к Медведеву и забрал все сумки себе, переложив перед этим княжну на шею, как воротник. Она даже не пошевелилась во сне. Отдал ему посох, чтобы мог идти, опираясь на него.

— Завтра каждый сам понесёт свои вещи.

— Спасибо, — кивнул он, смутившись, и пошёл дальше, повесив голову.

Мда, сам себя науськал и сам себя наказал.

К вечеру мы разбили лагерь в небольшой, но очень живописной долине. Она со всех сторон окружена горами и являла собой девственный уголок природы. А ещё там было озеро! На его-то берегу мы и встали на ночной привал. Пресное и чуть прохладное. Видимо, солнце хорошо прогревало здесь изумрудную воду. Ох, как я на нём порыбачу!

Жаль, что время вечернего клёва я уже пропустил, но есть ещё утренний! Как мало мне для счастья надо. Я даже приметил в сгущающихся сумерках хорошее местечко на том берегу. Скрытое от глаз небольшим островком в центре. Думаю, там разместиться в самый раз.

Слуги и сотрудники академии сооружали палатки-шатры и разбирали походные кровати для учеников. Конечно, аристократы побогаче приготовили себе отдельные. Я себе тоже поставил. Хоть у меня палатка была и попроще —, купил в лавке у Елены, зато своя, и ни с кем делиться не надо. Хотя желающие, я уверен, на ночлег найдутся.

Опустилась ночь. Звёздное небо закрыли тучи, и тёмные громады гор, что нависали над долиной, превратились в непроницаемый купол. Разожгли несколько костров, рядом с ними поставили мангалы, подвесили котелки и казаны. Еда была общая и, в основном, консервированная. Тушёнка и крупы. Дворяне, которые лучше подготовились к походу, свою изысканные припасы берегли и ели сами.

Эх, мяска бы свежего, но где ж его взять… Долина была маленькая, так что вряд ли здесь паслись стада горных баранов или козлов. А о коровах и мечтать нечего. Не альпийские луга.

К костру из леса выскочил парень с горящими глазами. Высокий, худой, но жилистый. Кажется, граф Дорофеев. Шатен со слегка вьющимися волосами и приятным зычным голосом. Только улыбка его казалась в отсветах костра хищным оскалом.

— Эй, парни, бросайте вы эту дрянную тушёнку! Я нам шашлык нашёл! Дубов, пошли, поможешь мясо разделать. Там такая туша, глазам не поверишь!

Я и ещё несколько парней сорвались вслед за ним. Дорофеев увёл нас так глубоко в лес, что костры лагеря едва угадывались среди разлапистых елей. Он остановился возле небольшой масляной лампы, что стояла в корнях высокого дерева. Она освещала старый метровый капкан,. Весь ржавый и, судя по всему, давно забытый. Он сработал и сомкнулся на ноге огромной волчицы, метра два в холке. У неё были красивые голубые глаза, которые с тревогой смотрели на меня.

Она без сил лежала, подтягивая окровавленную лапу, но цепь капкана держала крепко и не давала уползти. Волчица скалила зубы и пыталась рычать, но вместо этого из груди слышался слабый хрип. К её телу жались четверо ещё слепых волчат. Они тыкались мокрыми носами в её грудь и тихо скулили.

— Ну, Дубов, — сказал Дорофеев. — Видал? На весь лагерь мяса хватит! Перережь ей глотку, всё равно скоро сдохнет, а я займусь щенками.

Глава 12

Моя первая охота с отцом тоже была на волков. Я тогда был маленький ещё, ростом с отца, то есть примерно метр шестьдесят пять в высоту, и мог пользоваться охотничьим ружьём, потому что пальцы пролезали под спусковую скобу. Лет двенадцать мне было. Тогда большая стая волков угрожала сожрать весь наш скот. А имение нашего рода уже было довольно-таки скромным, так что и стадо насчитывало всего голов двадцать. Сначала задрали пастушьих собак, а затем стали таскать коров.

Мы быстро нашли стаю по следам и убили половину волков. Остальные сбежали. Отец сказал, что они больше не вернутся, потому что увидели, что есть хищники посильнее их. И оказался прав. Тогда же он объяснил мне, что настоящий мужчина убивает животных лишь в двух случаях: когда они угрожают убить его или его близких или для пропитания. В общем-то, если подумать, в обоих случаях стоял вопрос выживания.

Волчица, что лежала у моих ног, не угрожала мне. И еда у нас была. Даже досюда добирался запах походных макарон с тушёнкой и щекотал ноздри.

— Чего ты ждёшь, Дубов? — толкнул меня под руку Дорофеев. — Давай, убей её, а то пока она жива, я не смогу добраться до волчат. Ещё сожрёт меня напоследок, тварь!

Волчица переводила сверкающие глаза с него на меня. Граф держал в руках короткий кинжал. Достаточно длинный, чтобы вспороть маленькие глотки волчат.

— Нет, — сказал я.