Барон Дубов 2

А тем временем в лагере уже приготовили ужин. Несколько небольших костров в центре пускали искры в небо, освещая палаточный городок Студенты расселись вокруг огня и ели из тарелок походную еду. Ну, точнее, пытались есть.

Я присел у одного из костров и наполнил жестяную тарелку до краёв. Еда пахла изумительно. Густой пар поднимался от рожков в виде ракушек, и волокна тушёного мяса, которых было в изобилии, вызывали мощное слюноотделение.

Всё-таки голод — лучшая приправа! Так что первую тарелку я съел очень быстро. Вкуснятина! А остальные, включая графа Дорофеева, с постными лицами ковырялись в своих тарелках.

— Да… — протянул Кирилл, — а могли нормального мяса поесть. Спасибо, Дубов.

К своей еде он даже не притронулся.

— Уверен, учись мы в Преображенской академии или хотя бы в Симферопольской, то нам бы каждый день готовили лучшие повара Империи. И ели бы мы рябчиков в сметанном соусе, а не… макароны с тушёнкой. Корм для свиней, а не еда!

— А мне нравится! — Северов лихо стучал ложкой по тарелке на противоположной стороне костра.

— Я же сказал, — усмехнулся Дорофеев под одобрительные взгляды дружков. — Корм для свиней.

Взгляд Павла остановился на графе. В следующий миг остатки его еды полетели аристократу в лицо.

— Ну, и кто теперь свинья, Кирилл Игоревич? — холодно спросил он.

А парнишка-то поменялся! Впрочем, это вполне объяснимо. Два раза побывал в переделке, почувствовал свою, пусть маленькую, но силу, ещё и тренируется, как не в себя. Похоже, есть у него что-то, что его подстёгивает.

Через секунду два студента академии валялись на земле и от души мутузили друг друга. Ну, а я положил себе ещё порцию рожков с тушёнкой. Пища богов! Я, пожалуй, и три тарелки съем.

Повеяло прохладой, и рядом со мной на бревно опустилась княжна Онежская.

— Чего это они? — спросила она озадаченно.

Народ собрался вокруг дерущихся и от души подбадривал бойцов. Даже Медведев там затесался, но ни во что не вмешивался. Видимо, сегодняшний урок с больным коленом и желанием всем помогать за свой счёт кое-чему его научил. Да и я вступаться за Павла не собирался. Если он посчитал нужным отстоять свою честь, то пусть сам и отстаивает. Я не собираюсь никому сопли подтирать и заступаться, чуть что. Хочет быть мужиком, так пусть становится. Флаг в руки.

— Корм для свиней делят, — ответил я княжне.

Она издала короткий смешок, приятный уху, и протянула руки к костру. Пламя отступило от неё подальше и как будто даже начало тухнуть. Княжна убрала ладони и сунула их под шубку, слегка погрустнев.

А костёр и, правда, начал гаснуть. Дрова прогорели и красными углями завалились внутрь. Языки пламени уже едва лизали воздух.

Да, такой костёр — не дело!

Я оставил княжну возле огня и ушёл к лесу. Взял топор, который кто-то прислонил к дереву, и углубился в чащу. Когда возвращался в лагерь после спасения волчицы, успел заприметить тройку сухих ёлок, что будут хорошо гореть. Срубил их за пару ударов, стянул в подмышку и вытащил из леса на край палаточного городка.

Сухое дерево рубилось легко, только щепки летели в разные стороны. Через полчаса передо мной лежала просто гора дров. Я собрал огромную охапку и пошёл к центру лагеря, где костры уже почти погасли. Дорофеева и Северова уже разняли. Оба сидели возле одного кострища, побитые и грязные. У Павла заметил фингал под глазом, а у графа мощную такую ссадину на скуле. И оба злобно поглощали еду. Аппетит нагуляли, значит. Странно, что никто никого на дуэль пока не вызвал. Или я просто ещё не знал об этом.

У одного из студентов, орка, оказался барабан, а у другого — гитара. Вдвоём они играли какую-то мелодию, а очень симпатичная эльфийка танцевала в свете алеющих углей и пела на непонятном языке. Хорошо пела, приятно. Даже не думал, что эльфийский язык может быть таким красивым и чарующим.

Да, походы объединяют людей. Наверно, это тоже часть обучения и подготовки. В конце концов, нам ещё в дружинах бок о бок воевать. Нужно уметь доверять друг другу. Ну, это если повезёт, и попадём в одну. Скорее всего, разбросает по разным гарнизонам на границе.

Правда, не все так считали. Некоторые, не буду показывать пальцем на графа Дорофеева, предпочитали ссориться и выяснять отношения, лишь бы свою уязвлённую гордость унять.

Костёр, возле которого я оставил княжну, окончательно потух. И Дорофеев винил в этом Онежскую.

— Это всё она виновата, — говорил он. — Никак не научится контролировать свой Инсект, хотя даже первоклашки это умеют. Вот и загасила огонь своим Бураном.

— Кирилл, да чего ты взъелся на неё? — отвечал ему другой парень. Невысокого роста, чуть с брюшком, но с приятным лицом, тёмными волосами и мощными плечами. — Она же не виновата в этом. К тому же, дочь Светлейшего Якутского князя. Думай, о коем говоришь.

— Ну и что? А в академии все равны! Если не нравится, что я говорю, так пусть уходит. Может, костёр обратно загорится.

Княжна молча сносила все нападки. И меня это бесило. Я подошёл и уронил охапку дров прямо на потухшее кострище. Потом сходил и принёс ещё. И ещё. Пока в центре лагеря не выросла гора дров.

— Ну и? — усмехнулся Дорофеев. — Они полночи только разгораться будут.

Я достал зажигалку, которую мне подарила Агнес. Форма у неё была странная, напоминала мятую грушу. На боковой грани торчала небольшая кнопка. Открыл крышечку и направил толстое сопло на дрова. Нажал. И не осознал, что произошло дальше. Из зажигалки вырвалась мощная струя огня, которая бросилась на сухое дерево, как акула на косяк рыбы. Дрова вспыхнули и оглушительно затрещали. Кто стоял близко, тут же отшатнулись от мощного костра, огонь которого взвился к самым звёздам.

Ого! Да этой зажигалкой можно железо варить!

Дорофеев стоял к костру ближе всех. Наверно, потому что я сваливал дрова в паре шагов от него. Вспышка пламени опалила его брови и чёлку, а волосы от жара встали дыбом. Видимо, лак использовал дешёвый. Ну и лицо у него копотью покрылось. Только через секунду догадался отскочить от огня под дружный смех остальных студентов. Бросил на меня злобный взгляд. Ну, наверняка он мне ещё припомнит сегодняшний вечер. Но чем скорее, тем хуже для него.

— Наконец-то нормальный костёр! — крикнул кто-то.

— Можно и тандертак станцевать! — поддержал его оркский рык.

— Лэзгинку!

О нет, кажется, снова эти ребята. Мара Краг и Аслан Атажуко, которые в первые же дни учёбы выясняли чей народный танец лучше. А я и не знал, что они учатся на факультете Удара. Вон они, слева стояли.

— А можно и через костёр попрыгать! — пробасил Медведев, обнимая кавказца и орка.

— Нэ-нэ, дарагой, ты что? В такой огонь толко адын раз прыгнуть можна! — даже в оранжевых отсветах было видно, как побледнел кавказец.