Барон Дубов 6
Шрифт:
— Что происходит? — послышался вопрос на ломаном русском от одного из воинов.
— Где мы?
— Это не похоже на станцию для поезда.
Когда глаза немного привыкли к темноте, Бурак увидел, что они оказались в тоннеле.
(осм.) — Шайтан подери этого машиниста! — зло воскликнул он, позабыв собственный приказ. — Почему мы остановились в тоннеле?
Разъярённый, он направился к голове поезда, как вдруг впереди зажёгся яркий свет, ослепивший его. А затем по ним открыли шквальный огонь.
— Мочи басурман! — разнеслось эхо по туннелю.
(осм.) — Засада! —
В поезде их наверняка ждёт смерть. Поэтому они двинулись к выходу из тоннеля, отстреливаясь из винтовок. Из-за яркого света прожекторов врага они не видели, и янычары умирали один за другим. Пули свистели и взвизгивали, рикошетя от стен.
(осм.) — Цельтесь в огни! — зычно скомандовал Исмаил.
Их предали. Их нагло предали!
Бурак заскрипел зубами. Он доберётся до этих проклятых русских. Обязательно доберётся!
Из продырявленных пулями вагонов стекал сок помидор и смешивался на земле с кровью янычар. Они отступали, теряя всё больше людей. Бурак попытался воздвигнуть каменную преграду на весь тоннель, но её тут же разбили артефактным снарядом, убив каменными осколками ещё несколько человек.
Русские и артиллерию подвезли! Их точно ждали!
Вскоре отступление превратилось в бегство. Янычары, забыв о воинской чести, бросились бежать. Тоннель вывел их на дно небольшого ущелья, по которому проходила железная дорога. Вверху мерцало самоцветами звёздное небо.
Стоило османскому отряду выйти, как на склонах вспыхнули маленькие огни. А через секунду рой пуль ударил по оставшимся людям Бурака.
«Да падёт небо на головы этих проклятых русских! Их коварство не знает предела!» — успел подумать Бурак, пытаясь воздвигнуть каменный купол. Вдруг, всего на миг, перед ним появился человек с тонким мечом и тут же исчез. Бурак не успел разглядеть его в темноте. Увидел только серые глаза, а потом схватился руками за распоротое горло.
Через минуту всё было кончено.
Баня Пятигорской академии
Сейчас
Николай
Я открыл глаза. Проблема не исчезла. Хотя чему я удивляюсь? Это же банда проблемных женщин, они их создают каждый день и не по разу!
Девушки побросали веники и стали забираться на лавки, потому что корни дриады ползли к ним по полу. Вряд ли намерения у них были добрые. Пришлось сесть, чтобы всем хватило место, и деревянные полки застонали от нашего веса. В основном, правда, от моего.
Тем временем зелёные побеги забрались на потолок и проросли вниз. Спрятали за собой светильники, и парную окутал зеленоватый полумрак. Вскоре и Маша окончательно заросла так, что мы больше не могли её видеть. Знали только, что она где-то там.
Корни и стебли оставляли нам всё меньше пространства, прижимая к печке. Её они не трогали — видимо, слишком горячая.
Эх, блин, придётся руками эти сорняки вырывать.
— Ай! Оно колется! — отдёрнула ногу княжна от очередного побега и, шевеля задницей, перебралась ближе к мне.
«Маш, ты там как?» — я мысленно обратился к
дриаде.«Я? Я… н-нормально. Но ничего не вижу».
«Ладно, я сейчас буду рвать эти побеги. Если будет больно, придётся потерпеть».
«Я выдержу!»
Как скажешь, Мария, как скажешь.
Я спрыгнул на ещё свободный кусок пола и схватил охапку спускавшихся с потолка стеблей. Собрался рвануть и в последний момент ощутил нечто очень странное. Как будто со мной пытался поговорить маленький лес.
«Кажется, оно живое», — сообщил я дриаде.
«Ясен пень, оно живое! Из меня же растёт!» — прозвучал в моей голове её возмущённый ответ.
Я закрыл глаза и сосредоточился. Использовал магическое зрение и… обомлел. Цвет магической ауры дриады был зелёным. А цвет побегов — бирюзовым! Словно это отдельное существо. Но… Как это возможно?
Поделился своими наблюдениями с Марией.
«Не поняла», — отвечала она.
— Коля, мы тут сейчас зарастём! — в отчаянии крикнула княжна.
— Какая же ты тяжёлая… — простонала Лакросса.
— Да как ты смеешь… Я тебе не Вероника! — паниковала Василиса.
А синеглазка отвечала:
— Я тут вообще ни при чём!
Я оглянулся на эти ходячие проблемы и зыркнул так, что они сразу замолчали. И замерли в очень странной позе. Все они забрались на самую верхнюю полку, внизу сгрудились Лакросса, Вероника и Агнес, прижимая к себе ноги, а сверху на них пыталась залезть княжна. Вокруг все было в побегах. И мои ноги тоже. Они пытались проколоть мою кожу, но, к счастью, у огров она толстая.
«Чёрт его знает, как ещё это можно объяснить, — отвечал я дриаде. — Но эти побеги обладают разумом. Или зачатками разума. Что-то вроде Инсекта».
«Инсекта? Ты уверен?»
«Да. Сама посмотри».
На какое-то время дриада замолчала, а потом воскликнула:
«Это… Это невозможно! Я думала… но ведь семьсот лет прошло! Коля, прошу… Не убивай его!»
«И не собираюсь, если получится договориться».
Странно, что она сказала «его». Как это понимать? Ладно, потом разберёмся. Я сжал стебли в кулаке и попробовал обратиться к ним. Хорошо, что у меня Дубовый Инсект. Он в этих делах оказался отличным подспорьем. Можно сказать, что я почти дриада. Но лучше, конечно, так не говорить. Ещё посчитают за монстра и начнут за мной охоту. Маша-то здесь на птичьих правах по сути. Пока её принимали за аристократку со странным Инсектом, а не за монстра из северных пустошей.
Когда я общался с лесом, прикоснувшись к дереву, то ощущал его, как что-то огромное и непостижимое. Некий высший разум, живущий по иным законам, но дружелюбный к единственному за много лет собеседнику. А здесь ощущения оказались иными.
Это было нечто маленькое и не до конца разумное — клубок противоречий, инстинктов и эмоций. Что-то непонятное, но имеющее некую цель. Плохую цель. Оно мстило за какую-то обиду.
Сперва я попытался быть добрым, обращаясь к неизвестному существу своим разумом, но меня окатило такой волной гнева, что я чуть сам ему не поддался. Тогда я сжал стебли так, что по пальцам побежал зеленоватый сок. Рост побегов резко остановился.