Барон Дубов

— Это вы вышибалу ищете? — сказал я.

Тот, что был в кепи и богато украшенном халате, вскрикнул, будто его в зад укусила змея, и рухнул мне в ноги, крича:

— Аллах услышал наши молитвы!

Глава 15

Владельца Шишбуруна звали Керем Кос, родом его семья была из Османской империи, но несколько поколений назад осела в Пятигорске и с тех пор вела свои дела здесь. В основном, торговые. Сам Керем ростом не вышел. Едва доставал мне до груди, но в обхвате почти не уступал. Значит, хорошо кушает, а кто хорошо кушает, у того деньги водятся. А это уже неплохое начало! Волосы у Керема чёрные, как смоль, на пухлом лице росла пучками курчавая бородка, а тёмные глаза тонули в складках век и имели хищный и жадный блеск. На его плечах, обтягивая пузо, висел дорогой парчовый халат лазурного цвета с узором из золотых и серебряных нитей. Весь его вид говорил о богатстве, но причитал он, как самый последний бедняк.

— Вай-вай-вай, Дубов, дорогой, само небо ниспослало нам тебя! Я разорён, видит Аллах, у меня за душой ни гроша! Это место пьёт из меня все соки…

Его друг, Озан Юлдиз, был полной противоположностью. Высокий, худой, красивый, с зализанными назад волосами и правильными чертами лица, а родинка над губой наверняка свела с ума не одну женщину. Ещё и мечтательный взгляд поэта и романтика.

— Николай, мы рассчитывали, что этот клуб принесёт нам славу и богатство, — говорил он. — Но на самом деле лишил нас сна и покоя…

— Так вам вышибала нужен или жилетка, чтобы поплакаться? — спросил я. Эти двое из меня решили душу вытряхнуть, похоже. — Если последнее, я пошёл. Мне работа нужна.

— Деловой подход, уважаю, — Керем пригласил сесть за столик снаружи. Чтобы сделать это, мне пришлось сдвинуть вместе четыре маленьких табуретки. — Видишь ли, дорогой, мы свою мечту исполнили — каждую ночь сюда приходят самые уважаемые люди города, аристократы приезжают даже из Санкт-Петербурга, чтобы посетить знаменитый Шишбурун…

Ну про столицу он хватанул, конечно. Уверен, там есть заведения и покруче.

— У нас лучшие вина и напитки, лучшие девочки во всей губернии, но… Всегда есть но, мой дорогой друг.

Эх… Точно обмануть хотят. Когда осман называет тебя другом, значит хочет обвести вокруг пальца, а если братом, то уже обвёл. Эту мудрость мне ещё отец передал, а князь Мечников со смехом подтвердил её правоту. Я пока молчал и ждал, что за карты Керем выложит на стол.

— Мы не учли одного, — продолжал владелец заведения, — что пьяные аристократы, вкусив плод вседозволенности, начинают требовать ещё и ещё. Естественно, наши возможности весьма ограничены финансово и законодательно… то есть денег мало, а некоторые услуги, которые от нас требуются, запрещены. Поэтому… нам нужен хороший вышибала, чтобы держать толпу под контролем, а самых смутьянов выставлять вон.

— И не волнуйтесь о рисках, — сказал Озан. — Вас не касаются дуэли, пока вы на смене.

— Тогда почему у вас до сих пор нет вышибалы?

— Местным такие приключения не по плечу, — отвечал Озан, приглаживая непослушный волос на макушке. — Была парочка, но самый стойкий продержался до полуночи, а потом сбежал, бросив всё. А вы, сразу видно, искатель приключений, авантюрист, да и просто человек не местный. Вам не страшны угрозы охмелевших дворян.

— Понятно, и в чём же будет состоять моя работа?

— Всё просто! — хлопнул в ладоши Керем, отчего его щёки затряслись. — Задача наших девочек — составить приятную компанию посетителю, но порой последние позволяют себе лишнего. Ваша задача — защищать их.

— От кого защищать? Они же шлю…

— Ай-яй-яй! — всплеснул руками Озан. — Вы нас путаете с публичным домом, дорогой Дубов. Наши девочки — это гейши. Они образованы, элегантны и обладают безупречным вкусом, умеют петь и могут поддержать любую беседу, скрасить своим присутствием любую компанию. Наши девочки — это больше, чем просто девочки. Это статус, это украшение любого вечера. Ну а другие, кхм, услуги, они вольны оказывать по-своему желанию. Главное, чтобы обиженные отказом гейши посетители не портили вечер другим.

— Гейши? Никогда не слышал.

— Вот! Я же говорил, нужно другое название, — встрял Керим. — Компаньонки, например. Или… барыни! Нет, всё не то…

— Керем, — мягко возразил Озан, — оставь творчество мне. Да, о гейшах тут никто не слышал, но поверь, скоро о них будут хсудачить на каждом углу. Я чувствую в этом… большой потенциал.

— Ладно, как скажешь. Дубов, дорогой, ты, главное, защити наши вложения. Таких девочек больше нигде нет. А ещё тебе нужно следить за порядком и стоять на входе, не пропуская пьяных посетителей. Чуть навеселе — можно, готовых — вай-вай, нельзя.

— Странно, — потёр я подбородок, — я думал, что смысл как раз в том, чтобы напиться. Почему нельзя пускать пьяных?

— Смысл в том, чтобы они пили здесь, у нас, а не где-то ещё! От таких посетителей нам одни убытки. Придут, сломают стол или разобьют посуду, но при этом ничего не закажут!

— Понятно… — что ж, теперь мой ход. — Многовато работы для ста рублей.

Керем снова упал на колени и пополз ко мне.

— Дорогой, проси сколько хочешь! Сегодня знаменательный вечер, мы ждём очень важного гостя, поэтому всё должно быть в лучшем виде. Мало сто рублей? Хорошо! Я заплачу тебе сто десять! Нет, молчи! От сердца отрываю, но всё ради тебя, Дубов, дорогой… Сто двадцать рублей! Только спаси нас от катастрофы.

— Двести рублей, — сказал я.

Керем схватился за сердце и, хрипя, упал на спину. Сучил ногами он, как рыба, выброшенная на берег.

— Что ты такое говоришь, Дубов, дорогой? — запричитал Озан.

Он бросился к другу и стал хлопать его по щекам.

— У Керема слабое сердце! Кто же так делает?

— Слабое сердце, но тугой кошелёк, — я ногой ткнул кожаный кошель, который показался из-под халата. Керем открыл один глаз и рукой схватился за него. Зато за сердце больше не хватался. Да я прямо-таки целитель!

— Ай, Дубов, дорогой, как не хорошо, поступаешь со стариком, а… — чуть не плача запричитал Осман. Ну, хоть комедию с сердцем ломать бросил. — Сто пятьдесят рублей!

— Стариком? Да тебе от силы тридцать пять. Двести двадцать рублей.

— Сто восемьдесят! И ни копейкой больше!

— Двести пятьдесят или я разворачиваюсь, и сами встречайте своего важного гостя.

Керем закусил губу с такой силой, что она побелела. Я буквально видел, как внутри него сиюминутная алчность борется с алчностью долгосрочной, словно два демона схватились в душе этого человека. Покраснел и даже потеть и стонать начал от умственных усилий. Еще чуть-чуть, ээ и в самом деле инфаркт хватит.

— Х-хорошо! — взревел Осман, вытирая слёзы. — Твоя взяла, Дубов! Лучше ты пей мою кровь, брат, чем они. Двести рублей, если простоишь до самого закрытия в четыре утра.

— По рукам! — мы пожали друг другу руки. Керем и Озан обменялись довольным улыбками.

Зараза! Он сказал «брат»! Продешевил всё-таки! Ладно. Уговор есть уговор. Будет им вышибала на ночь, но в следующий раз возьму три сотни!

Выйдя из Шишбуруна, отправился погулять по городу, но мне это быстро наскучило Одно заведение краше другого, кто как мог изгалялся с красочными вывесками и стилем, но все вместе они смазывались в одно многоцветное пятно. Солнце клонилось к закату, начали появляться сонные девушки-зазывали. Об уровне заведения говорила красота этих дам. Главное, чтобы и внутри соответствовали. В конце концов людей на улице прибавилось, появились машины и богатые кареты, значит, скоро начнётся мой рабочий день. Я вернулся обратно в Шишбурун и сел за один из столиков, ожидая начала.