Барон Дубов

Я поёрзал на диване. Он вдруг перестал быть удобным. Значит, моей крови хочет род Верещагиных и ещё кто-то из Совета? Ну, пусть попробуют взять да не захлебнуться при этом.

— До того, как ты сможешь получить титул барона. В двадцать один год ты должен или стать им, или сесть в тюрьму.

— Да из меня барон, как из голубя орёл. Да и с чего бы? Барон — мой отец… — и тут до меня дошло. — Нет. Он что… погиб?

Сердце у меня ёкнуло. В принципе, ожидаемое событие для тех, кто охраняет западные границы от Саранчи, но… всё-таки.

— Как это случилось?

— Точно не знаю, — ответил князь, сев обратно. — Поговаривают, что Саранча научилась преодолевать Карпатские горы, роя ходы под землёй. Похоже, внезапно напали с тыла и, пока никто не опомнился, уничтожили опорный пункт и кусок стены. Сейчас там полный хаос, оборону спешно перестраивают. Гномы взбудоражены, ведь они считали свои горные крепости неприступными…

— Это… точно?

Во мне будто ещё теплилась надежда, но князь быстро её потушил.

— Да, к сожалению. Ты — последний из рода Дубовых. Если бы я мог, я бы дал тебе время справиться с потерей, но его нет. Барон Верещагин тоже знает о смерти твоего отца. И он положил глаз на твою землю. Видимо, есть в ней что-то интересное ему.

— Всего пара сотен гектаров, — всё ещё сам не свой пробормотал я. — Поместье, озеро, да избушка. Что там интересного? Даже леса, и то на копейки.

— Этого я не знаю. Иван, твой отец, знал, но даже мне, лучшему другу, не рассказывал свой секрет. Но сейчас это не важно. По законам Империи, если у земли нет владельца, то она отходит в пользу государства и затем, как правило, продаётся на аукционе. Единственный шанс сберечь её — стать наследником рода Дубовых. Это можешь сделать только ты. Если не станешь бароном, то тебе грозит суд для простолюдин, а он скор на расправу. Если тебя казнят, то Верещагин победит, а что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я смог договориться с генерал-губернатором Поволжья Светлейшим князем Ушаковым. Он знал твоего отца, когда-то втроём мы вместе служили и сражались бок о бок. Так что земля пока остаётся за родом Дубовых, но ты должен получить титул и войти в наследство. Для этого надо окончить Академию и отслужить год на границе с Саранчой, доказав свою доблесть. Тогда даже Совет Князей признает тебя новым бароном Дубовым.

Светлейший князь Ушаков… Светлейшими величали самые влиятельные княжеские рода. Как правило, они входят в Совет князей и занимают руководящие посты в самых значимых и богатых губерниях. Либо в генерал-губернаторствах. Так называют несколько губерний, объединённых между собой. А князь Ушаков главный над всеми Поволжскими губерниями. Крупная шишка. ничего не скажешь… Значит, в Совете у меня есть и союзники, и враги? Что вообще происходит? Почему мной заинтересовались такие могущественные люди? Или не мной, а землёй моего отца?

— У меня нет Инсекта, чтобы стать бароном, — пожал я плечами. Дело пахнет жареным. Очень пахнет, и очень жареным. — Дар отца не передался мне.

Без Инсекта — дара, которым обладает каждый аристократ, в академии делать нечего. Собственно, именно Инсект и даёт человеку право называть себя дворянином. Ну, вроде лаву из рук пускать, как Его Величество Император Александр Восьмой, или поднимать земную твердь, как князь Ушаков, или воду в вино превращать… Инсект передаётся по наследству каждому ребёнку, но я полукровка. У меня его и не было никогда.

— Это нужно подтвердить. Или опровергнуть. У нас губерния небольшая, анализы провести мы не сможем. Но в Пятигорской Академии есть своя лаборатория, и она всё покажет. Если Инсект Дубовых передался и тебе, то учителя найдут способ его проявить. На самом деле, я думаю, дело обстоит так. Ты наполовину человек, поэтому Инсект должен был проявиться ещё при рождении, но сознательно или подсознательно ты считаешь себя огром и отрицаешь свою человеческую сущность. Понимаю, почему, но пришло время делать выбор, кто ты, Коля.

— Выбор-швыбор… — буркнул я. — Отправиться в тюрьму с последующей казнью, надеясь, что палач достаточно силён, чтобы перерубить мою шею за один удар? Или ехать в школу для дворянских отпрысков, которая будет даже похуже тюрьмы? Это та Пятигорская, куда нерадивых детей сплавляют?

Князь кивнул.

— Да уж…

— Пятигорская Академия хороша тем, что там учат всех, кто обладает Инсектами, не взирая на происхождение. Эльфов, орков, людей, даже гоблинов. Поверь, там тебе будет лучше. Твои габариты, по крайней мере, никого не шокируют.

Я решил промолчать. С моим ростом я не буду выделяться только среди дружинников в полной боевой броне. Или в тайге, но там просто за густым лесом плохо видно.

— Это всё, что я смог сделать, Николай. Мне был дорог твой отец, и я совсем не хочу, чтобы кто-то опорочил его имя. Пока я на своём посту, я позабочусь о земле Дубовых. Это в моей власти. Но ты должен стать бароном, иначе Канцелярия отберёт её у меня, если ты провалишь экзамены или службу государю Императору. Таковы законы, — Мечников открыл ящик стола и положил передо мной небольшую бумажку. — Это билет на поезд до Академии. Он отправляется завтра утром вместе с другими местными студентами. На раздумья у тебя вся ночь. Если решишься, в Академии тебя обеспечат всем необходимым для учёбы.

— Значит, я могу идти? — спросил я. Воздух в кабинете нагрелся и стал душным. Или это из-за Мечникова с его заботой?

Князь кивнул, и я встал с диванчика и пошёл к выходу.

— Ещё кое-что, — сказал в спину губернатор. — Верещагину не нужно, чтобы ты получил аттестат Академии, а за ним баронский титул, ему куда выгоднее твоя смерть. Так что будь осторожен. В Пятигорской за тобой присмотреть будет некому.

Я поблагодарил его и вышел. Спустился по ступенькам на улицу, прошёл кованную ограду городского парка и углубился в заросли. Вечерний воздух пах цветами и подступающей осенью. Стальная скамейка подо мной заскрипела и прогнулась, когда я навалился на неё всем весом. А нечего было экономить на металле. Интересно знать, кто сдачу себе в карман захапал.

Но это лирика. Князь Мечников, прямо скажем, меня огорошил. Я не очень хорошо знал отца, а мать и подавно. От неё осталась пара тёплых воспоминаний, а отец постоянно был в разъездах, одержимый идеей вернуть былое величие роду. Но когда он возвращался домой, то становился лучшим отцом из всех, пожалуй.

Вёл себя со мной как с настоящим сыном, а не байстрюком от любовницы, не замечал моего роста, веса и силы, Да-да, уже в двенадцать я перерос его и мог спокойно держать за ногу в вытянутой руке. Всё же он был отцом. И хорошим воином, который научил меня азам боя, а в уличных драках поднаторел уже я сам. Ему на радость и к горькому сожалению тех, кто пытался со мной биться. А от драк я никогда не бежал.

Да, точно.

Не побегу и в этот раз. Если я последний в роду Дубовых, то отстою своё право на нашу землю, а когда стану бароном, то приумножу земли древнего рода, и пусть все злопыхатели слюной подавятся. А всяким Визглявкиным и прочим шавкам — кабзда.

Только подумав об этом, я хлопнул ладонью по прутьям скамьи, и там тут же появилась глубокая вмятина. Ой. Нет, ну это ни в какие ворота! Нельзя же так экономить на государственной собственности! Так ведь и убиться кто-нибудь может.