Барон Робинзон

— Они распахали часть степи!
– вскинулся Пардор.

— Мои подданные, заплывшие в Ирцею, пострадали, - просвистела Олилея.

Вождей, как и жен, тоже пришлось снабдить универсальными переводчиками, и попутно шло обучение группы живых, чтобы могли переводить синхронно на все три языка. Наибольшие проблемы возникали, разумеется, с ламассами, и такие вот задачи Михаил спихивал на остальных землян.

— Они заняли традиционный водопой, вождь Балзор решил, что это краглы строят козни!

Пардор не то, чтобы кипятился, просто мордахи в целом были более эмоциональны. Легко вспыхивали, влюблялись, враждовали, мирились и вместе шли бить общего врага. Открытые и широкие, как сама степь, так любили говорить сами мордахи. Хрокаги же больше напоминали вековые деревья своих лесов, сдержанные, крепкие, настороженно следящие за теми, кто пришел в гости. Про ламассов и говорить нечего, рыбье прошлое тоже давало о себе знать.

— Это его не оправдывает!

— Но и убивать в ответ не стоило!

— Мои воины защищались, - вмешалась Олилея.

— Так, стоп!
– вскинул руку Лошадкин.
– Почему я об этом не знаю?

— Смертоубийства произошли почти одновременно, владыка, - последовал синхронный ответ с легким поклоном.

— До этого все было спокойно, - добавил Пардор.
– Голос степи разнес весть о дружбе! Но там ничего не говорилось о том, что можно пахать степь и занимать водопои!

— Это подразумевалось, раз мы поклялись в дружбе, - возразил Форск.

— Мои подданные пытались объясниться, но их не поняли, - вставила Олилея.

Лошадкин, сидевший на троне, подпер голову рукой, уставился на вождей. Не так уж много времени прошло с момента свадьбы, триумфа Дружбы, так ему казалось. Нет, эти проблемы ожидались, но Лошадкин надеялся, что вожди на местах разберутся.

Приказать им разобраться?

— Владыка, мелкие недоразумения и происшествия разрешались на местах, не обращаясь в Дружбу, следуя духу дружбы и принесенных клятв о мире, - заговорил Пардор торопливо, горячо.
– Вы же знаете каковы мы, мордахи, другой мордах в пределах зрения режет нам глаз, вспыхиваем и тут же остываем, идем мириться. Кое-где пришлось отправлять дружины вождей, чтобы вбить в землю самых горячих, обычное дело! Не раз уже степь пыталась объединиться, и каждый раз находились те, кто выступал против, сразу бунтовал, лишь бы не видеть такую толпу других мордахов, и это нормально.

Лошадкин нахмурился, ощущая, что теряет нить, тем более что многословие Пардора ничего не объясняло.

— Даже против посланцев богов выступили, но этих мы сразу укоротили на голову и хвосты, а те, кто остался, они услышали слова о дружбе, просто немного погорячились! Не перестроились еще! Владыка! Мордахи готовы жить в мире с хрокагами и ламассами, мы вместе побьем подлых краглов, по первому же вашему слову! Да, случилось непоправимое, ведь даже боги бессильны перед смертью!

Лошадкин нахмурился еще сильнее, подозревая, что его прощупывают, а может и подталкивают к чему-то. В то же время он наконец уловил направление, к которому вел Пардор. Мол, поубивали друг друга, но это было самовольство родов, а мордахи в целом готовы дружить, надо лишь покарать нарушителей.

Из подслушанных разговоров вождей Лошадкин знал, что изначальным толчком для местных действительно стало убийство "ужаса глубин". Не просто демонстрация силы, но и перспективы, возможность присоединиться к этой самой силе, способной не только карать, но и миловать, лечить. Покорение соседей и возвышение, честолюбивые замыслы и теперь Лошадкин заподозрил, что у него достаточно бесхитростно пытаются выведать, а способны ли "посланцы богов", помимо лечения от смертельных ран, оживлять мертвых.

Также Михаил заподозрил, что дары и публичный визит призваны подтолкнуть его к еще одной демонстрации силы. Покарать нарушителей, чтобы остальные боялись, возможно, пройтись по "границе" и попугать краглов с птерахами.

— Но в наших силах сделать так, чтобы такого не повторялось! Мордахи поддерживают идею дружбы и мира!

— Как и хрокаги, - добавил Форск.

— Как и ламассы, - просвистела Олилея.
– Владыка Михаил! Мы принесли эти дары и просим вас явить свое могущество, разум и справедливость! Посланцы богов стоят выше нас, обычных смертных, и нам нужны общие законы! То, чему будут подчиняться все!

Лошадкин кивнул, надеясь, что это вышло у него величественно.

— Мне необходимо будет принять ваши дары и стать - верховным судьей, я полагаю?

— Провозгласить свою волю, владыка, - добавил Форск, сверкая клыками, - и сделать это публично, на площади перед храмом Солнца.

— Чтобы все видели и слышали и затем разнесли по степи, - кивнул Пардор.
– По всем нашим землям.

— Хм, - задумчиво прогудел Лошадкин.

Пожалуй, это было разумно. Такие споры между народами раньше решались просто - смертоубийством. Встретились и подрались, кровавая вражда только крепла и уже не требовала отдельного повода, вспомнить хотя бы, как вели себя те мордахи и хрокаги, что земляне изначально захватили для лечения! Никаких попыток общения или рассуждений, кто с врагами, тот и сам враг, убить его!

Теперь же вожди принесли ему дары, атрибуты, понятные местным, дабы он встал выше их народов и провозгласил общую волю. Где-то внутри Лошадкина разливалась приятная теплота, сама мысль о таком ему нравилась! Нести доброе и вечное, ну и немного карать нарушителей, но в конце концов, барон он или нет?!

— Это разумно, так и сделаем. Но в следующий раз предупреждайте заранее, чтобы мне не пришлось требовать от вас объяснений, - заявил Лошадкин.

— Да, владыка, - склонились вожди.

Пока Форск и Пардор открывали дверь и распоряжались позвать остальных, Олилея подкатила ближе.

— Довольны ли вы Увиалой, владыка Михаил?
– спросила она.

— Вполне, - ответил Лошадкин.

Увиала, как минимум, не пыталась бегать за ним и взяла на себя все хлопоты с ламассами в гавани Дружбы. Ссор не затевала, конфликтов не устраивала, мозги не сверлила, чего ж еще? Детей?

— Ламассы же пробовали и им не удалось зачать от других народов, - заявил он.

Олилея вздрогнула, уставилась на него выпученными глазами, порожденными жизнью под водой. Но все равно, Михаил, даже зная это, машинально воспринимал глаза ламассов - русалок - как признак удивления. Олилея вздрогнула и Лошадкин мысленно поставил себе плюс, вот из таких штрихов, помимо технического превосходства, и рождались легенды о всемогуществе и всезнании "посланцев богов".

Приятно и полезно для дела мирного объединения.

— Я... мы..., - Олилея взяла себя в руки и дернула хвостом.
– Мы надеялись, что посланцы богов сотворят чудо.

— Мы подумаем, - чуть наклонил голову Лошадкин.

Ни к чему не обязывающие слова. Да, они подумают, кто-то - скорее всего Алекс - расскажет, что их геномы несовместимы, а стало быть, и дети невозможны. Искусственное оплодотворение, смена генома, создание зародыша, несущего в себе черты ламассов и людей, в теории можно было придумать варианты, но на практике смысл отсутствовал. Даже живи тут просто люди, полностью совместимые с землянами, Лошадкин сто раз подумал бы, прежде чем оставлять за спиной детей, а уж русалки!