Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Марис молчала, не желая признать вслух, что мои приказы, разумеется, намного важнее. Но и не собираясь произносить обратного.

Она считала свои приказы важнее.

— Я слежу за порядком в этом доме и следую воле хозяйки, — лишь произнесла она.

Хозяйки…

— Пошла вон, — процедила я сквозь зубы, указав на дверь.

Марис замерла. Если она уйдёт без Яры, она… выполнит мой приказ, и всё её нутро противилось этому. Ей казалось, что если она сейчас уйдёт, ничего не сказав, то проиграет эту маленькую битву за лидерство.

Но со стороны лестницы послышались шаги, и Марис, шагнув через стул, быстро удалилась. А меня словно разом лишили всех сил.

Она ушла не потому, что я победила, а потому, что не хотела, чтобы кто-то услышал наш разговор. Одно дело — выслушивать мои приказы и грубость при Яре, и совсем другое — при других слугах, которые сразу поймут, что я на другом уровне и имею право разговаривать с Марис таким тоном.

— Как ты её! Она совсем забыла что почти такая же служанка как и я. Но… Тали, что же теперь будет? Она не даст нам покоя! — взволнованно произнесла Яра, и я кивнула.

— Рано или поздно это должно было случиться, Яра, — я попыталась улыбнуться и растрепала её волосы, от чего она недовольно надулась — наверняка с утра долго старалась уложить свои непослушные тёмные пряди.

Я чувствовала, что это далеко не конец. Нас ждёт новое столкновение, и на этот раз — уже в присутствии остальных.

— Принеси сюда лежанку. С этого дня ты живёшь в соседней со мной комнате.

На второй этаж вела лишь одна дверь. Комнаты в этом крыле были либо пустыми, либо заваленными хозяйственными предметами. Я решила, что, раз уж мне отдали это крыло, я буду здесь хозяйкой до тех пор, пока не найду возможность уехать из этого поместья.

Замок повешу на первую же дверь, ведущую на второй этаж.

— Выбирай любую комнату, Яра. Сегодня можешь спать у меня, а завтра подготовим для тебя одну из пустующих комнат.

***

Яра?

Ночью я проснулась от криков и не сразу пришла в себя. Я уснула так быстро, словно не спала неделю. Крики доносились снаружи, но я не могла понять, как Яра могла там оказаться. Вечером мы поели, она расчистила себе немного места в одной из комнат, не желая меня стеснять, и мы повесили крепкий замок с внутренней стороны двери, так чтобы никто не мог к нам войти.

Я разрешила Яре пользоваться моей уборной, но, возможно, она постеснялась меня беспокоить и вышла наружу?

— Отпустите меня! Тали — моя хозяйка, я исполняла её приказы! — кричала Яра.

Я вскочила и прямо в ночной сорочке выскочила на улицу. Видимо, Марис решила наказать Яру прямо сейчас. Какая же жестокость — дождаться ночи, караулить Яру часами, лишь бы доказать, что она здесь главная. У Марис, казалось, была болезненная тяга к власти.

И ещё... Я подумала о том, что так она могла попытаться настроить Яру против меня. Сказать, что я виновата в её наказании. Возможно, среди слуг и были те, кто поддерживал меня, но усилиями Марис им быстро «объяснили», какую сторону лучше выбрать.

Снаружи накрапывал мелкий дождик, но я почти не замечала его, как и головную боль. Сердце гремело в ушах, пока я бежала к толпе, собравшейся во дворе.

— Неси её к столбу, — короткий приказ Марис. — Ты сама виновата, Яра. Слово Талиры здесь ничего не значит.

Я расталкивала людей на своём пути.

— Отпустите! Я ничего не сделала! — худенькую Яру тащил на плече высокий мужчина с плетью на поясе. Он поставил её у высокого столба в центре двора и в этот момент я с разбегу врезалась в него, ударив в бок.

От удара мужчина отлетел и упал, он явно не ожидал что на него нападут сзади. Я подняла Яру, помогла ей встать и выпрямилась рядом с ней. Луна и несколько факелов освещали двор, подсвечивая недружелюбные лица слуг.

Впереди стояла Марис с факелом в руке, её глаза горели лютой злобой.

И тогда меня осенило.

Марис всю жизнь тяжело работала, чтобы подняться над такими же, как она — людьми без образования, слугами, деревенскими жителями. Она наверняка шла по головам, чтобы получить свою должность. И когда её новой госпожой стала бастард, она просто не могла этого принять. Не могла смириться с тем, что должна подчиняться той, кто по праву рождения ниже её.

Возможно, я могла бы её понять. Я взобралась по социальной лестнице просто потому, что вышла замуж, в то время как ей приходилось тяжело работать. Но в то же время Марис — служанка, она ключница, и за свою работу она получает зарплату, и не те мизерные семь серебрушек, что получала Яра. Если ее что-то не устраивает, она может сменить место работы.

— Ты ослушалась моего прямого приказа, Марис! — громко произнесла я, чтобы остальные услышали.

Лица присутствующих выражали недоумение, никто из них никогда не слышал, чтобы я говорила в таком тоне. Позволит ли такое Марис?

— Яра должна быть наказана, — сухо сказала Марис, строго посмотрев на мужчину с плёткой. Но тот явно не понимал, что делать. Нападать на меня без приказа от «хозяйки» было бы глупо. Хотя Марис, похоже, считала, что уже имеет на это право.

— Для тебя я «Ваша Милость» или «миледи», Марис. Яра — моя служанка, а не твоя. Пошла вон. Думаю, мне стоит сообщить о твоём поведении мужу, — я выплюнула эти слова с ледяным презрением. Мне нужна была угроза, которая сработает. Если моё мнение для них ничего не значило, может быть, угроза жалобы мужу окажется действенной?

Правда, я уже жаловалась раньше — просила свекровь отправить письма в самый первый свой день после отъезда мужа. И теперь мне казалось, что мои жалобы либо не были переданы, либо были сильно искажены.

В ответ Марис усмехнулась. Она знала, что я неграмотная, и была уверена, что я не смогу ничего написать.

— Отойдите. Яра должна быть наказана, — повторила она. На лицах слуг мелькнуло изумление, и почти восхищение: они не верили, что Марис осмеливается открыто так разговаривать со мной, даже когда я грожусь написать мужу.

Она показывала им, что является главной.

— Ты сделала свой выбор, Марис. Поверь, я это так не оставлю. Думаю, мне стоит отправиться к барону Марлоу, раз ты считаешь, что мои письма отсюда не дойдут, — усмехнулась я и заметила страх в её глазах. — Боишься? Правильно. Фиррузе д’Арлейн вряд ли понравится, если слухи о том, что здесь происходит, разлетятся. И виноватой будешь ты. Пошла вон! И не смей попадаться мне на глаза, — мой голос был холоден и размерен, но слова были намеренно грубыми. По-другому мне здесь не выжить, хотя такая манера общения мне совсем не свойственна.