Баронет

— В республике Лид царит ужаснейшая в мире форма угнетения человека человеком, но какие же прекрасные шедевры они дарят миру!

Ну, что я говорил? Что-то мне подсказывает, “дорогой сосед”, что в твоих финансовых документах я бы обнаружил ничуть не меньшую степень “угнетения человека человеком”. Ты-то не милейший алкоголик и пенсионер-отставник сэр Матиас, продававший излишки урожая исключительно потому, что эта доля в баронстве образовывалась. А интонация какая… голосом мой визави играть умел хорошо, но сильные эмоции нет-нет, да прорывались. Тут скорее неприкрытое восхищение, чем декларируемое осуждение: ведь рабов-крестьян можно заставить работать ещё больше, а оставлять на жизнь ещё меньше! Брр, ну и субъект…

Барон Пэр, разумеется, не мог поехать со мной с визитом к де Бергу просто так. В смысле, без торжественного выезда и “подобающей свиты”. Подобающей -- это такой, что хотя бы отчасти компенсировала в его собственных глазах моё “богатство”. Проблема была в том, что у меня тоже была свита – великолепная в своих блистающих доспехах Маша (тоже на химере) и “серая” на нашем фоне, но всё равно в дворянском плаще (пусть и основательно потёртом) Кара. А вот любитель белого и дорогого явно пожмотился содержать за свой счёт хоть кого-нибудь благородного достоинства – и теперь, похоже, клял себя последними словами на этот счёт. Десяток конных пикинеров выезда – полный разрешённый для содержания десяток рядовых бойцов баронской дружины в мундирах, больше напоминающих ливреи слуг – на противовес в глазах аристократа не тянули. Впрочем, решение своей “проблемы” Трамонт нашёл довольно быстро – заставил выстроиться своих людей двумя цепочками справа и слева от нашей группы и аж облегченно выдохнул: теперь моего оруженосца и второго вассала можно было считать нашей общей свитой. Мужик, блин. Мне бы твои заботы…

– Хочу отметить, дорогой сосед, вы отменно подготовились к поездке к старине Эдмонту, – поравнявшись со мной, вполголоса польстил-проинформировал меня старший Пэр. – Де Берг четыре года командовал полком, после чего Его Величество милостиво позволил его светлости перейти в запас. Потому наш герцог – человек несомненно большого таланта и целеустремлённости! – трепетно относится ко всему военному. Даже мне приходится содержать аж десяток бездельников, эх, и если бы только их: скакуны, реестровый список острых железок… То есть я хочу сказать, что прекрасное обмундирование вашего человека несомненно придётся ему по душе!

Вот сто процентов – все “бездельники” в свободное от представительских функций время загружены работой по содержанию поместья. Трамонт такой… Трамонт.

– Увы, пребывание вдали от дома не проходит даром, – деланно вздохнул я, про себя хмыкнув. “Подготовка” заключалась в том, что я попросту решил одеться сам и экипировать Машу по самому дорогому варианту – по одёжке ведь встречают. – Получается, каждый барон должен содержать свой десяток бойцов?

– И обоз к ним ещё, причём в непосредственной готовности к выдвижению, то есть просто стоящим по сараям... – сокрушённо покачал головой старший Пэр, но тут же опомнился. – О, я понял ваше беспокойство, сосед. Но нет, с этим в вашем хозяйстве всё в порядке: ваш управляющий занят при военном хозяйстве герцога как один из тренеров-сержантов, и “ваш” десяток уже входит в состав герцогского полка…

– Об этом вы можете распросить леди Карину, уж она-то разбирается во всех военных штуках, – внимательно, но молча слушавшая наш разговор Милана видимо что-то поняла по моему лицу и вовремя вставила реплику. – Насколько я знаю, моя бывшая фрейлина последние два года даже сама участвовала в тренировочном процессе.

– Я уже понял, насколько мне повезло с вассалом, – значительно кивнул я, мельком оглядываясь на Машу с Карой. Одной загадкой меньше, даже двумя, пожалуй: вот откуда из рыжей так и прёт сержантский лексикон, и вот почему она так запросто полезла в драку на мечах – уверена была в своих силах. Ну, учитывая, что её противники – однотипно экипированные пехотинцы, причем ещё пороха фигурально не нюхавшие (как я понимаю – именно пехота основа любой армии, так ведь?), то столкновение с вооружённым полуторником реальным бойцом завершилось совершенно закономерно. О, а ещё занятость у герцога и отца, и дочери очень даже объясняет, почему вторая так резко вела себя с неопознанным ещё мною – а что, “крыша” серьёзная. Вот её куда более опытный отец подобных демаршей себе не позволял, совершенно справедливо считая, что просто так де Берга напрягать не следует. – Надеюсь, самоотверженный выбор леди Карины будет принят во внимание господином герцогом…

– О, вам в любом случае не стоит сомневаться! – стоило мне вернуть разговор на тему получения наследства, как Трамонт тут же перевел внимание на себя. И перебить не постеснялся – “по-соседски”, видимо. – Ваш отец стал хорошим другом Эдмонта ещё тогда, когда ещё не был ван дер Хортом, а наш добрый герцог был просто Бергом, без “де”.

Тут до старшего Пэра вдруг дошло, что следующим закономерным вопросом (который я, конечно, вежливо не задам): “а нахрена ты-то тогда со мной попёрся, раз всё настолько в шоколаде?” Но паузы не возникло – опять подала голос Милана:

– Но запастись некоторым терпением придётся: к своим обязанностям его светлость относится очень серьёзно, – блондинка, кажется, сама удивилась, насколько нравоучительным тоном оказалась произнесена эта фраза. А быстрое движение глазами в сторону Кары выдало причину: похоже, пытаться вбить некие прописные истины в рыжую голову дочке барона приходилось регулярно.

– Буквально на несколько дней, не более того, – заверил меня ловко подхвативший словесную инициативу Трамонт. – Герцогский суд должен быть обставлен с соблюдением подобающих правил... Так считает наш сюзерен. Дабы ни у кого из благородных наблюдателей не осталось сомнений и всё такое… Иногда из-за этого даже самые очевидные решения затягиваются… иногда на месяцы.

Тут любитель белого цвета неопределённо повёл в воздухе рукой, и сразу стало ясно, насколько он “одобряет” такой порядок вещей. Стал бы барон Пэр герцогом – он бы ухх… Показал всем, что такое власть. Правда, предавался фантазиям он буквально пару мгновений, после чего искоса глянув на меня, деланно-нейтральным голосом произнёс:

– Разумеется, если благородных свидетелей ни в чём убеждать не нужно, то всё получится... гораздо быстрее.

Ну наконец-то, родил. Я уж думал, что свою Неоценимую Помощь “дорогой сосед” никак не обозначит – типа, догадайся мол сам, насколько я тебе помог и в чём. И отблагодари. Кстати, вполне действенный психологический приём: если людям не называют конкретную цену за товар/услугу и предлагают оценить самостоятельно, то, как правило, дают больше потенциальной фиксированной цены. Правда, работает не везде и не со всеми – видать жадина решил не рисковать.

– Мне для… налаживания контакта с соседями пригодились бы добрые советы… – так же искоса посмотрев на Пэра, в пространство сообщил я. – Или, может быть… содействие?

– О, с радостью по-соседски дам несколько незначительных рекомендаций, – расплылся в улыбке Трамонт. Поймав мой вопросительный взгляд, он с воодушевлением выдал. – Говорю же, вы уже прекрасно справляетесь!

Так. А вот теперь меня это напрягает.

* * *

В желании заработать, используя чужой капитал, нет ничего плохого. Если, конечно, именно заработать – а не тупо украсть, отнять или иным способом присвоить доверенный актив или средства. Более того, этот процесс – вовлечение чужого капитала в собственный бизнес – на Земле сейчас стал едва ли не основой любого хоть сколько-нибудь серьёзного частного предпринимательства. Да и не частного тоже – привлечение инвестиций и кредитование в той или иной форме активно используется вплоть до уровня государств, когда они выступают субъектами макроэкономики. Потому, когда Милана, а вслед за ней и Трамонт, так заинтересовались моим благосостоянием, я только порадовался: с людьми, которые решили помочь соседу за определённый профит, дело иметь было не только можно, но и нужно. Более того, не попадись мне семья Пэров – очень даже вероятно, пришлось бы кого-нибудь вместо них искать.

Почему? Всё дело – в ликвидности. Одного конкретного актива – баронства.

Ликвидность – это, если кто вдруг не в курсе, возможность быстро и с минимальным уровнем потерь превратить что-то в деньги. Например, в условиях местного средневековья ликвиден актив в виде золотого слитка: им можно напрямую расплатиться наряду с монетами. Или вот правильно извлечённые внутренние органы тварей, помещённые в транспортно-консервационный контейнер ликвидны на территории Лида – заглянул в охотхозяйство и поменял на деньги. Теперь для сравнения берём раба: в республике, чтобы его продать, нужно или самостоятельно вывести его на рынок и там лично продавать, либо обратиться к профессиональным торговцам живым товаром. Который раба купит – но вовсе не по той цене, что продаст. Чем больше разрыв по прибыли – тем хуже ликвидность. Чем больше времени нужно потратить для реализации – тем хуже ликвидность. Таким образом, баронство – актив просто ужасной ликвидности. Хотя бы потому, что он не мой, фактически, актив, а герцога де Берга. Ну или короля Зара, если уже копать до конца. Так на что я рассчитывал, отправляясь в путь? Объясняю ещё раз.