Бару Корморан, предательница

Внезапно Бару ощутила липкий страх, и ее ладони взмокли от пота.

— Как заслужить противоядие?

— Только правдой, — буркнул Незримый Князь, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. — Разве я похож на человека, которому нечего делать? Зачем вы звали меня?

Она глубоко вдохнула, как будто собиралась прыгнуть в воду. При князе не было ни пера, ни пергамента, да и вряд ли он надеялся обвинить ее на основании письменных показаний. Но он — брат Зате Явы, а та, если захочет, найдет, чем подкрепить обвинение.

Зате способна удушить Бару — так же, как некогда утопила Фаре Танифель.

— Вы убили Су Олонори, — начала она, — чтобы никто не раскрыл секрета Тайн Ху с фальшивыми фиатными билетами. Но я раскрыла ее замысел и положила ему конец.

В Маскараде трудились хирурги, удалявшие голосовые связки собакам, чтобы те не могли лаять. Из них получались замечательные сторожа — безмолвные и бешеные. Именно их напомнил сухой, почти беззвучный смех Зате Олаке.

— Пожалуй, технически так и есть. Но вы не ответили на мой вопрос. Зачем вы начали ссужать золотом княжьих крепостных? Почему рассорились с губернатором Каттлсоном, чье благоволение и сейчас могло бы открыть вам путь в Фалькрест, к высоким постам? Зачем вы звали меня?

— Я обдумываю план восстания, — отчеканила Бару. — Вы возглавляете разведку мятежников и нужны мне как союзник.

— После таких речей, — негромко заметил Зате Олаке, — я могу отдать вас Зате Яве, и она сварит вас заживо. А вашу шкуру сохранят для опытов.

— Зате Ява и пальцем меня не тронет, — уверенно парировала Бару (как бы хотелось чувствовать эту уверенность па самом деле!). — Она стремится освободить Ордвинн. Маскарад для нее — лишь орудие, а Дурацкий Бунт она помогла подавить только потому, что он был обречен. Она гениально сыграла свою роль. У нее есть власть, и она выжидает подходящего момента и нужного человека. Этот человек — я.

— А если патриотизм моей дражайшей сестрицы не простирается столь далеко? Может, она встанет на сторону явного победителя, будь то восставшие или Маскарад?

— Я гарантирую вашему заранее обреченному на поражение восстанию верную победу. Без меня вы потерпите поражение.

— Фаре Танифель твердила то же самое. Но оступилась, сплоховала, и ее измена стала очевидна даже Каттлсону. У сестры не было выбора — пришлось завести дело и приговорить ее к смерти, чтобы не погибнуть самой. — Зате Олаке сложил пальцы домиком. — Отчего вы уверены, что справитесь лучше?

— Я способна повести за собой князей и народ.

Снова — сухой, беззвучный смех.

«Не сдавайся», — подумала Бару.

— Не сомневаюсь. Кстати, известно ли вам «Сомнение предателя»?

— Нет, — призналась Бару.

— По крайней мере, честно. Я сочинил его, на манер тех инкрастических «Сомнений», которые все вы так любите. Именно оно погубило Дурацкий Бунт, а сказано в нем вот что. Если ты — ордвиннский князь и чуешь назревающий мятеж, перед тобой встает выбор. — Он отпил еще глоток отравленного вина. — За кем пойти — за восставшими или за лоялистами? Если твоя сторона проиграет, тебе конец. Если победит, ты сохранишь свое положение и получишь выгоду. Но именно в восставших есть некая загвоздка: среди них пышным цветом цветет предательство! Вы понимаете меня, Бару? Предатели никогда не осудят акта измены. И потому сперва надежнее остаться с лоялистами и затаиться. А позже, когда бунтовщики наверняка победят, можно переметнуться на их сторону — якобы ты столь умен, что успел навредить в гнезде проклятых лоялистов. Но в чем вся суть, Бару?

Против хитроумной загадки Бару устоять не могла — даже при незваном госте в собственной спальне и яде, струящемся в собственных венах.

— Для того чтобы получить поддержку князей, необходим успех, но на него нельзя рассчитывать без покровительства знати. Если восстание не начнется с яркой победы, к нему никто не примкнет. Оно задохнется.

— Отлично. Мне всегда было любопытно, учат ли в имперских школах хоть чему–нибудь дельному. — Он кивнул и почесал в бороде, как будто их разговор и впрямь мирно протекал в туфовых стенах школьного класса. — Ни одно восстание не будет удачным, если лидеры не завоюют доверия осторожных и своекорыстных. Истовые мятежники и твердые лоялисты должны привлечь к себе середняков. Учитывая, что Маскарад — это почти нерушимая данность, — у лоялистов имеется значительное преимущество.

— Народ готов, — возразила Бару, хотя перед лицом княжеского возраста и опыта ее упрямство выглядело смехотворным. — Негодование его растет!

— Народ не может распорядиться своим гневом с толком. Уж я-то знаю, сам из простых. Мы с сестрой выбились в благородные, играя за Маскарад против мятежников. Нет, нам нужны князья, а они скованы «Сомнением предателя». Еще рано… — Он тяжко вздохнул. — Но то, что вы сделали с фиатным билетом, нам сильно помогло. Да и со времен замысла Тайн Ху обстановка изменилась. Князья боятся крестьянских бунтов, помещичьих мятежей, разорения, зимы — но не Маскарада. Надо подождать еще десяток лег, пока хворост накопится, и уж тогда высекать искру.

Бару захотелось закричать: «Они переименовали мою родину! Они уничтожили традиции моего дома и превратили Ириад в огромную верфь! И ты предлагаешь мне ждать еще десять лет?!»

— У вас нет выбора, — строго сказала она.

Зате Олаке резко поднял на нее взгляд, и глаза его блеснули в пламени свечи.

— Я ввязалась в бой. Через две–три недели мне предстоит поединок с принципал–фактором Белом Латеманом. Я устроила так, что дело идет о национальном достоинстве. Для меня наступил прекрасный момент, и я заявлю о себе.

— Сестрица не допустит поединка. Это ведь судебная традиция, а суды в ее власти. Вас не допустят на авансцену. — Зате Олаке поднялся, пожал плечами и осушил бокал вина. — Потерпите, дитя мое. Мы дадим знать, если понадобитесь, и уничтожим вас, если вы пойдете против нас. Вероятно, мы с сестрой не доживем до восстания. Но Тайн Ху и прочие — молоды и могут позволить себе выжидать. Дурацкий Бунт… забавное название, верно? Поразмышляйте об этом на досуге… Мы не допустим, чтобы Ордвинн погиб в восстании и захлебнулся в реках крови.

Бару сорвала со стены ножны.

— Противоядие, — прошипела она. — Сейчас же! Или я заколю вас за незаконное вторжение, а потом рискну справиться с ядом сама.

Зате Олаке уже стоял возле двери.

Обернувшись, он вновь негромко вздохнул.

— Рекомендую терпение и сдержанность, — усмехнулся он. — Возможно, я отравил вас. Кто его знает?.. Но если так, то скажу вам правду — яд действует очень медленно. И если вы хотите жить, Бару Корморан, станьте достойны противоядия.

Глава 13

Бару разбудила Мер Ло, и вместе они сели писать распоряжения о смене охраны и замков. Она поделилась с ним несколькими подробностями. Конечно, новости он принял с тревогой, но в подобных ситуациях явно разбирался.

— Медленный яд? В малой дозе? Надо проверять вашу еду и питье. У князя могут оказаться свои люди на кухнях.

— А вдруг он блефовал, — предположила Бару. Ее жизнь всегда была непредсказуема, и Бару не желала впадать в панику. — Прими меры, Ло, а я опять хочу подремать.