Барышня и хулиган

Мишка вновь сунул руку в тайник и на сей раз извлек оттуда целлофановый пакет. Если в коробке купюры были потертые и по десять долларов, то в пакете новенькие и гораздо большего достоинства. Заглянув в пакет, Мишка удовлетворенно заметил:

— Между прочим, мои кровные. Катерина Юрьевна свистнула их, и слава богу, что на черный день отложила. Уж очень твоя сестрица тайники любит, а фантазия убогая, потому все ее тайны для меня и не тайны вовсе. — Болтая таким образом, Мишка пересчитал содержимое коробки, хмыкнул, покрутил головой, деньги оставил на полу, а в коробку вложил записку: «Спасибо, Катя».

— Ты грабишь мою сестру, — гневно заметила я.

— Даже не думал, — обиделся Шальнов. — Твоя сестрица обдерет меня как липку, вот увидишь. Квартиру уж точно оттяпает. У меня с ней судиться никакого терпения не хватит, а у Катьки его сколько угодно. Квартира стоит в сто раз больше, чем она скопила, приторговывая одним местом…

— Замолчи, — пнула я его в бок кулаком, он моргнул и заявил испуганно:

— Извини, я забыл, что здесь несовершеннолетние.

— И все-таки поступать так — нечестно.

— Хорошо, давай все спрячем назад. А бегать за Лосем будем на своих двоих, километров двадцать ты пробежишь, потом я, тут главное — от машины не отстать.

— Ладно, — вздохнула я, чувствуя, что сейчас непременно разревусь. Мишка с минуту таращился на меня, затем хмыкнул, вернул банкноты в банку и спрятал ее под паркет.

— Так и быть, обойдемся без ее заработков, а эти не отдам, — кивнул он на пакет. — Говорю: мои кровные, Катька их свистнула, а я возвращаю награбленное, и взгляды твои на меня больше не действуют, хочешь — реви, хочешь — сиди на полу сиротой казанской.

— Что ты завелся? Вернется Катька, с ней и разбирайся. И пожалуйста, не забывай главного: я совершенно не хочу в тюрьму.

— Да кто ж в нее хочет? — вздохнул Мишка, приладил дощечку на место, сдвинул тумбочку и отряхнул штаны. — Потопали.

Отправились мы на такси, и вовсе не к Лосю, как я предполагала, а в автосалон, который по большому счету никаким автосалоном не был. Обыкновенный пустырь, находившийся сразу же за бензозаправкой, обнесенный металлической сеткой с воротами и калиткой, за которой стояли штук двадцать машин, по виду совершенно непригодных для передвижения по причине почтенного возраста, а также имелось дощатое сооружение с шиферной крышей и крылечком, над которым красовалась надпись «Автосалон».

— О господи, — простонала я, увидев все это.

— Не придирайся, — пожал Мишка плечами, шагая к калитке. — Машины здесь хоть и подержанные, но вполне приличные. Новая машина нам без надобности, если кто-то пристрастится тормоза портить, так новая машина — пустой перевод денег. Старушку вроде этих не так жалко.

— А ездить на них можно? — усомнилась я.

— Сейчас узнаем.

Не успел Мишка произнести последнюю фразу, как на крыльце домика появился молодой человек в тренировочном костюме и темных очках, увидев нас, он поспешно спустился и пошел навстречу.

— Чем-нибудь интересуетесь? — спросил молодой человек настороженно.

— Да. Желательно «девятку», несильно битую и чтоб бегала как положено.

— Пойдем посмотрим, — обрадовался парень потенциальному покупателю, приглядываясь к Мишке со все возрастающим доверием. Они пошли вдоль ряда машин, вроде бы забыв про меня. Воспользовавшись этим, я устроилась на крыльце и стала разглядывать свои ноги за неимением более подходящего объекта.

Минут через пятнадцать Мишка проехал мимо на «девятке» белого цвета, совершил круг почета и исчез за домиком. А еще через полчаса мы на этой самой «девятке» уже выезжали за ворота.

— Вот это сервис, — радовался Мишка неизвестно чему, в салоне все дребезжало, стучало, к тому же еще и воняло, запах въелся в обшивку навеки, и открытые окна не помогали.

— Что это такое? — не выдержала я.

— Да, запах, конечно, не очень, зато тачка стоит копейки. Парень, что ее продал, страшно рад, а про меня и говорить нечего, для наших дел машинка самая подходящая. Ее в городе все знают, прошлым летом в ней мужик с бабой угорели, ну а пока их нашли, недельки три прошло. Покойнички чем не хороши, так это запахом. Вдовица все никак не могла машину продать, пока не нашлись добрые люди, то есть мы с тобой.

— В этой машине лежали покойники? — вытаращила я глаза.

— Только не говори, что тебя это беспокоит. Или ты боишься привидений?

— Шальнов, зачем ты купил этот катафалк?

— Объясняю популярно: стоит копейки, к тому же, если нам все-таки повезет и мы отыщем наш пропавший труп, никто не удивится, что здесь так воняет. Говорю, эту тачку каждая собака в городе знает…

Я сжала пальцами виски, пытаясь унять головную боль, и к окну отвернулась.

Между тем мы подъехали к деревянному дому с резным палисадником. С обеих сторон виднелось по одинаковому крылечку, на одном написана цифра 1, на другом 2.

— Что это такое? — спросила я, сообразив, что это конечный пункт нашего путешествия.

— Место Лосиной прописки. Очень сомневаюсь, что он дома, но проверить стоит. Значит, так, пойдешь одна, позвонишь в первую квартиру. Он может принять тебя за Катьку, а может догадаться, что ты ее сестра, ведь если Катька в деле, он наверняка знает о твоем существовании. Любопытство скорее всего пересилит, и он откроет.

— И что дальше?

— Дальше появляюсь я и начинаю интеллигентную беседу.

— А если он вооружен? — перешла я на зловещий шепот.

— У меня есть пушка. — Я чуть из машины не выпала.

— Та самая? — спросила, не веря, что Мишка настолько спятил.

— Естественно, что ж у меня, оружейный магазин?

— Ты с ума сошел, из него застрелили Юрия

Павловича. И сторожа…

— Сторожу проломили голову…

— Не важно, одного Палыча вполне достаточно. А ты вместо того, чтобы выбросить его, таскаешь с собой. А если нас арестуют? Это же улика…

— Еще какая. С другой стороны, уликами не разбрасываются, а самое главное, не могу я искать убийцу безоружным, имея на руках такую красавицу, как ты. Я ж должен думать о твоей безопасности?

— Думай о своей.

— Ты пойдешь к Лосю, или мы продолжим дискуссию?

— Пойду. — Я распахнула дверь, подумала и заявила:

— Шальнов, ты придурок.

— Лучше б ты сказала, что любишь меня.

Я хлопнула дверью и, не оборачиваясь, зашагала к калитке.

Дом выглядел необитаемым: окна давно не мыты, тропинка заросла травой, дверь не крашена. Я нашла звонок, позвонила, потом еще и еще. Постояв немного на крыльце, я с чувством выполненного долга собралась вернуться в машину, как вдруг раздался неясный шум, а вскоре из-за противоположного угла дома вывернул чей-то прадедушка. В соломенной шляпе, джинсах, черной футболке с надписью на груди «Мумий тролль» и тросточкой, он посмотрел на меня, кашлянул и сказал: