Барышня и хулиган

Долги он снимал безжалостно, до копейки, не вникая в болезни, обещания и обстоятельства. Жалости не испытывал никогда и при обсуждении несчастья даже хорошо знакомых людей обнаруживал редкостную непонятливость.

— А почему же он не сделал, не сказал, не пошел… не… — И дальше следовала явная нелепость, демонстрирующая, что чувства и внутренние обстоятельства жизни других людей представляют для него «черный ящик». Какая-то часть личности в нем не развилась, он не мог идентифицировать оттенки, обходясь в своей и чужой эмоциональной жизни только самыми простыми понятиями.

Без оттенков он обходился легко и презрительно. А вот суть поступков, особенно стыдная суть, дно человека, остающееся скрытым от посторонних глаз, была ему открыта. Не зная смущения, как маленький ребенок, он мог не задумываясь обозначить вслух скрытые мотивы человека. Тайное, подспудное, затейливо обвитое оправданиями в его изложении оказывалось элементарно-простым.

Все предпринятые Дашей попытки вовлечь его в обсуждение их собственных тонких чувств провалились.

— Понимаешь, я не чувствую себя виноватой перед Олегом, потому что я слишком долго с ним дружила… и ты не должен чувствовать себя виноватым, потому что каждый человек имеет право на любовь, — проникновенно начинала она, готовая поверить в любые придуманные оправдания.

— Да ладно тебе, это все кружева! — ухмылялся он. — Он тебя содержит. Раз он тебе деньги, значит, ты ему должна за это верность. Ты виновата, и нечего придумывать!

«Не интересно…» — думала Даша.

— Я? Я подонок! Хорошо хоть в дом к нему сейчас не хожу! — кипятился он. Действительно, ни разу не зашел к ним за все время, что они были любовниками. Провожая Дашу, Игорек как вкопанный останавливался у входа в подъезд. — Ты сама не даешь мне с ним поговорить! — угрожающе шипел он.

— О Господи, о чем поговорить… — пугалась Даша и быстро выбирала более интересную ему тему.

— А ты знаешь, что моя жена, твоя подруга Алка, просила у меня денег в долг? — спросил Игорек у Даши, довольно улыбаясь. — Рассказывала мне какую-то страшную историю. Ее нынешний муж-мудак попал в какую-то бандитскую разборку… плакала, говорила, у них требуют квартиру… про свою дочку рассказывала, хотела жалость вызвать…

Даша вопросительно смотрела на него.

— Не дал, конечно! Я благотворительностью не занимаюсь! Что она может мне предложить в качестве обеспечения, однокомнатную хрущевку?

— Алке трудно было к тебе обратиться…

— Ерунда, приперло, вот и обратилась! Ее мудак денег никогда не отдаст, куда я ее потом дену с этой ее… Тяпой! Придется ей снова из простыни узел вязать!

— Признайся, что тебе просто не хочется ей помочь, ты на нее обижен…

Игорек искренне удивился:

— Мне все равно, кому дать деньги, но я должен быть уверен, что мне их отдадут. Например, матери я всегда даю и проценты с нее беру поменьше…

— Ты что, правда даешь Ляле деньги под проценты?

— Какая разница! Деньги для всех одинаковые. Даша представила Олега с записной книжкой в руке, вручающего Соне или тете Иде деньги под проценты, и улыбнулась.

— Гарик, — с умильным выражением лица подобострастно-ласково проговорила она, — если уж ты настоящий ростовщик, не мог бы ты ссудить мне до завтра сто долларов? Я тебе отдам сто три, в крайнем случае поставишь меня на счетчик!

— Семьдесят центов! — мгновенно посчитав в уме, довольно рассмеялся Игорек, больше всего любивший шутки, связанные с деньгами. — За один день всего семьдесят центов! Ну ладно, для тебя снижаю, будешь должна мне пятьдесят!

Игорек был уже по-настоящему богатым человеком, но дорогая одежда, рестораны и прочие атрибуты богатства оставляли его равнодушным. Не интересовали его и произведения искусства, антиквариат, красивые мелочи… Он любил только деньги, деньги сами по себе. Огромные суммы, проходящие через его руки, вызывали у него особое возбужденное состояние. Но, несмотря на эйфорические чувства, собственные счета в западных банках были для него все же абстрактными достижениями.

Существовала только одна страсть, которой он отдавался полностью. Великой любовью в его жизни была недвижимость. Недвижимость вызывала в нем гордость и восхищение, умиление и восторг. Именно недвижимости достался весь набор чувств, который обычно делится между достижениями, любимыми и детьми.

В советское время Игорек, заработав сколько угодно денег, даже при его фантастической ловкости не мог прописать себя одновременно в двух квартирах. Первым кирпичиком, который он заложил в фундамент своей кренившейся в разные стороны личности, послужила роскошная квартира на Восстания. Игорек бросился скупать недвижимость, как только государство и личные обстоятельства позволили ему это сделать.

Вторая квартира на Невском, третья на Садовой, четвертая, пятая… на Марата, у Летнего сада… некоторые свои покупки он не афишировал, ему было приятно иметь тайну, такую интимную и нежную, например, небольшую квартирку с видом на Марсово поле… Всеми своими квартирами Игорек гордился и любил их нежно, как своих детей.

Лучащийся счастьем Игорек описывал Даше количество и размеры комнат в приобретенной коммуналке на Литейном.

— Зачем тебе столько? — изумилась Даша его радостному возбуждению.

— У меня на Литейном еще не было. Представляешь, там кухня тридцать четыре метра и ванная метров двенадцать. — Игорек, радостно потирая руки, пересчитывал свои новые метры.

Зазвонил телефон. Игорек молча послушал и почти сразу же бросил трубку на рычаг.

— Кто это? — поинтересовалась Даша.

— Помнишь, у меня была безумная Лика?

— Да, помню, у нее было такое симпатичное лошадиное лицо, — радостно съязвила Даша. — Она была ничуть не безумней всех твоих девиц.

Даша помнила безумную Лику, отличавшуюся от остальных невероятным упорством, с которым она несколько раз сбегала из больницы, куда Игорек привозил ее на аборт.

— Это было несколько лет назад, да? Она не хотела делать аборт, а потом куда-то исчезла…

— Это она звонила. Приехала через четыре года с девчонкой и уверяет, что это мой ребенок!

— Если сроки сходятся… она же точно была от тебя беременна… Гарик, значит, твой!

Снова раздался звонок. Игорек ласково зажурчал в трубку:

— Девочка! Во-первых, я тебе не папочка! А во-вторых, передай своей мамочке, что она дурочка!

Даша представила девочку, дочку Игорька, произносящую нежным голосом: «Здравствуй, папочка!» Лика набирает номер, сует ей трубку и нашептывает: «Скажи, скажи ему!»

— Господи, бедный ребенок же не виноват, что у нее мать идиотка! — закричала она. — А вдруг это твоя дочка! Ты ее видел? У тебя же нет детей, кому все эти квартиры…